Материала на Сокольского в Управлении оказалось не так много: коренной москвич, единственный ребенок в семье потомственных военных, сам отслужил полный срок и ушел на пенсию около пяти лет назад. Вернувшись в Москву, на работу устраиваться не спешил, приобретал новых друзей, налаживал старые связи. Одним словом присматривался. На заметку правоохранительных органов Москвы Сокольский попал два года назад, когда группа диссидентов под его руководством устроила в столице акцию, посвященную памяти ввода советских войск в Чехословакию. Акция протекала мирно, длилась не более часа и большого количества сочувствующих не набрала, но с того дня за Сокольским стали «присматривать». Тогда и выяснилось, что бывший военный не так чист, как хотелось бы.
Информации, которая могла пригодиться группе «Дон», оказалось и того меньше: адрес квартиры в Марьиной Роще, куда несколько лет назад переехала мать Сокольского, да имена-фамилии пары-тройки друзей детства, проживающих в Москве. О новых друзьях сведений оказалось еще меньше, и членам группы пришлось попотеть, прежде чем они вышли на его ближайшее окружение. Навестить мать доверили Дорохину. Он выяснил, что с матерью Сокольский практически не общается и искать его там бесполезно. Проверка друзей детства легла на Казанца. Со своей работой он справился за несколько часов, выяснив, что к новой деятельности Сокольского ни один из старых друзей отношения не имеет. Он, как и Дорохин, вернулся в гостиничный номер, забронированный для группы на время проведения операции, вместо привычного места сбора, базы в Подмосковье, называвшейся «Объект Вятич». Руководством было решено город не покидать, чтобы сэкономить время.
Пока Дорохин и Казанец копались в прошлом Сокольского, командир группы «Дон» подполковник Богданов и его заместитель майор Дубко выясняли, «чем дышат» новые друзья бывшего вояки. По предварительной договоренности Богданов должен был выйти на связь почти час назад, и лейтенанта Дорохина беспокоила эта задержка. Казанец, вынужденный бездействовать, не находил себе места. Десять минут в кресле с закрытыми глазами и ртом показались ему вечностью. «Еще пару минут, и все, с меня хватит», теряя терпение, мысленно проговорил Казанец, и в этот момент зазвонил телефон. Дорохин сорвал с аппарата трубку, быстро поднес ее к уху:
Слушаю!
Не ори, Дорохин, услышал он в ответ недовольный голос подполковника Богданова. Так и оглохнуть недолго.
Прости, командир, не рассчитал, извинился Дорохин и тут же спросил: Ну, что там? Есть подвижки?
Кое-что есть, уклончиво ответил Богданов. Сейчас вам с Казанцом нужно будет приехать на Курский вокзал. Там у кассы номер четыре вас будет ждать человек. Зовут его Анатолий Евлампиевич, он отведет вас куда нужно. Вопросы есть?
Идти с арсеналом или порожняком?
Взять все, что есть в наличии, ответил Богданов.
Жаркое местечко?
Все узнаешь на месте, Юра. Собирайтесь, Анатолий Евлампиевич вас уже ждет. Запоминай приметы.
Дорохин пару минут слушал командира, затем положил трубку и перевел взгляд на Казанца.
Все слышал?
Все, кроме примет Евлампича, небрежно произнес Казанец. Насчет оружия слышал и думаю, что арсенал у нас не слишком богат, не разживешься.
Два «макарова», две запасные обоймы, этого мало? В любом случае по столице со снайперкой или «калашом» не побегаешь, так что довольствуйся малым. Давай отрывай задницу от кресла, и погнали на Курский.
До Курского вокзала добрались без проблем, а вот на поиски Анатолия Евлампиевича убили почти полчаса. Ни у кассы номер четыре, ни у других кассовых окон человека, соответствующего приметам, выданным командиром, они не нашли. Подумав, решили разделиться: Казанец остался у кассы, а Дорохин пошел бродить по залам ожидания и перронам. Заходя на третий круг поисков, Дорохин костерил себя на чем свет стоит за то, что не догадался спросить, как держать связь в случае форс-мажорных обстоятельств. В конце концов, помог случай. Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж к комнатам отдыха, Дорохин заметил там человека, а на его голове знакомую по описанию кепку. Кепка оказалась приметной, красной, с двумя контрастными полосами через козырек, да еще с проушинами, отделанными кожзаменителем. Дорохин притормозил, завернул под лестницу и толкнул человека в плечо.
Эй, товарищ, вы, случаем, не Анатолий Евлампиевич? спросил он мужчину.
Тот приоткрыл глаза, пьяненько улыбнулся и произнес, источая вокруг себя перегар:
Здравствуйте, милчеловек. А я вас заждался.
Вижу, что заждался. Дорохин скривился и отвернулся в сторону. И как тебя угораздило напиться?
Да я пару стопочек всего, виновато промямлил Анатолий Евлампиевич. Мне ваш товарищ аванс выдал, а с авансом как не заглянуть в буфет? Тем более когда время убить надо.
Ладно, поднимайся. Отдых закончился. Дорохин помог мужчине подняться. Теперь рассказывай, что ты нам передать должен.
Ничего не должен передать. Отвезти должен. Расстояние приличное, но мы машину возьмем. У моего приятеля есть «Москвич», он нас на нем за пятерку как на самолете домчит.
Друг твой тоже с зеленым змием на «ты»? на всякий случай поинтересовался Дорохин.
Не-е-е, Акимыч совсем не пьет. Ни глотка в рот не берет. Он на инвалидности, деньги экономит. Нас отвезет лишнюю копеечку заработает.
А куда поедем?
Ваш товарищ не велел говорить. Сказал, доставь в целости и сохранности, и все.
Уверен, что это он так сказал, а не ты туману нагоняешь?
Обижаешь, милчеловек. Я свою работу знаю и лишнего на себя никогда не возьму.
Ага, кроме лишней стопочки, поддел Дорохин. Ладно, пойдем к моему товарищу, по дороге расскажешь, какой у тебя план действий.
Они нашли прапорщика Казанца. Дорохин в двух словах объяснил ситуацию, и все трое направились к выходу из здания вокзала. По дороге Анатолий Евлампиевич заскочил в телефонную будку, пару минут с кем-то поговорил и вышел довольный.
Айда за мной, товарищи, пафосно произнес он. Карета будет подана через десять минут.
Анатолий Евлампиевич не преувеличивал, ровно через десять минут к центральному входу Курского вокзала подъехал видавший виды «Москвич». Из него вышел седой как лунь старик и, обращаясь к Анатолию Евлампиевичу, скрипучим голосом проговорил:
Этих, что ль, везти нужно? Произнеся фразу, он кивком указал на Казанца и Дорохина.
Так точно, товарищ полковник, подтянувшись, отрапортовал Анатолий Евлампиевич. Группа готова к отправке.
Так загружайтесь, чего ворон считаете. «Полковник» недовольно скривился. Ох и народ пошел! В машину сесть и то быстро не могут.
Дорохин в недоумении смотрел на двух провожатых, не понимая, как их командир мог включить их в свою группу поддержки. Казанец невесело усмехнулся и прошептал на ухо Дорохину:
Какое задание, такие и исполнители. Зуб даю, ничего путного мы с этого Сокольского не поимеем.
Седой старик сердито посмотрел на Казанца и прикрикнул:
Будете шептаться, никуда вас не повезу!
Послушайте, что происходит? Я уже и сам сомневаюсь, стоит ли мне с вами ехать, произнес Дорохин. Короче так: пока ваш друг не скажет, куда мы едем, мы в машину не сядем. И плевать мне на то, что велел ему наш товарищ!
Так вы не знаете? Старик прищурился. Может, ваш товарищ вам не доверяет, потому и не велел говорить, куда мы должны вас доставить? Место это секретное, чем меньше людей о нем знает, тем дольше оно будет оставаться секретным.
Старик, ты вроде из бывших военных, так? начал Дорохин, но старик сердито его перебил, не дав договорить.
Старик? Это я-то старик? Сколько, по-твоему, мне лет?
Да уж немало, ответил Дорохин. Вон волосы какие седые, в пятьдесят так не поседеешь.