Сопляк, что бы ты понимал! Мне сорок два, выдал старик. А волосы? Так это результат моей верной службы нашему Отечеству. Когда тебе восемнадцать, а вокруг тебя целый батальон нехристей с автоматами и спрятаться нельзя да и некуда, не только поседеешь, лысым станешь!
И где же ты батальон нехристей с автоматами в сорок восьмом взял? Мы вроде в сорок восьмом ни с кем не воевали, гнул свое Дорохин.
Ты, может, и не воевал, а мне довелось, проговорил старик скороговоркой, поняв, что с датами опростоволосился, и тут же перевел тему: Так вы едете, или я обратно порожняком возвращаюсь?
Дорохин собирался снова возразить, но Казанец его опередил. Он молча прошел к машине и залез на заднее сиденье. Дорохину ничего не оставалось, как последовать его примеру. Довольный результатом переговоров, старик подмигнул Анатолию Евлампиевичу, сел за руль и произнес:
Ну что, поехали, ребятушки! Покажу вам подмосковные катакомбы.
Ехали больше двух часов, по дороге почти не разговаривали, каждый думал о своем. Казанец мирно дремал, Дорохину же было не до сна. На всякий случай он решил запоминать дорогу, слишком уж своеобразных провожатых нашел в этот раз командир. «Почему нельзя было просто сказать куда ехать? Зачем вся эта конспирация, полупьяные связные и трепачи-водители? размышлял он. И что командиру удалось выяснить про Сокольского? Для чего мы едем за город? Брать шайку диссидентов?» Ответов на вопросы у Дорохина не было, но мыслей от этого меньше не становилось.
Спустя два часа «Москвич» остановился у проселочной дороги, старик жестом указал на дверь и произнес:
Прибыли, выгружайтесь, хлопцы.
Папаша, а ты уверен, что нам сюда? открыв глаза и осмотревшись, задал вопрос Казанец.
Уверен, сынок. В тон Казанцу произнес старик. Выгружайтесь, у меня время на вес золота. Сейчас из Москвы голубей в Тверь повезу, а голубки, знаете ли, товар специфичный, с ним запаздывать нельзя.
Да, все верно, мы на месте, подтвердил слова старика Анатолий Евлампиевич. Ну, почти на месте. Дальше пехом пойдем.
Дорохин и Казанец вышли, старик уехал, а Анатолий Евлампиевич, протрезвевший по дороге, приосанился и скомандовал:
Сейчас идем до пролеска, дальше идите за мной след в след, тут, как в сорок третьем под Сталинградом, сплошные минные поля. Чуть оступишься, и хана.
Ты чего мелешь, Евлампич? не поверил ему Казанец. Какие мины? На дворе семидесятые.
Ну, не совсем мины, примирительно проговорил Анатолий Евлампиевич, но ловушек хватает. Те ребятки, на которых вы охотитесь, с некоторых пор немного умом тронулись. Везде им враги мерещатся. Перебрались из Москвы сюда, понаставили ловушек да еще пост охраны у своего логова на дерево посадили.
А ты откуда все это знаешь?
Так мы с Седым, это друг мой, который нас привез, раньше тоже в их группу входили, объяснил Анатолий Евлампиевич. А потом надоело нам, уж больно они чудные стали.
Ага, турнули вас, высказался Казанец. Тебя за пьянку, а старика твоего за болтливость.
Может, и так, все равно нам с ними больше не по пути. У нас идейные расхождения.
Идейные? Это что же за расхождения? спросил Дорохин.
А вот такие расхождения: раньше они мирно с властями сосуществовали, пикеты устраивали, да все без драк, акции протеста и прочее, все почти легально. А теперь что? Теперь они решили, что пришло время брать в руки оружие. А куда это годится, чтобы против своих же оружие поднимать? А если мирные граждане под ружье попадут? Нет, нам с Седым такие дела не подходят!
Оружие брать? И много у них оружия? Дорохин весь обратился в слух.
Хватает, уклонился от прямого ответа Анатолий Евлампиевич и быстро сменил тему: Ну что, идем или дальше лясы точить будем?
Веди, разрешил Дорохин.
Анатолий Евлампиевич вышел вперед и зашагал к пролеску. Дорохин и Казанец последовали за ним. Минут через двадцать углубились в лес, идти стало сложнее, но Анатолий Евлампиевич темп не снижал, шел уверенно, несмотря на то что траектория пути все время менялась по одному ему известной причине.
Слушай, Колян, тебе не кажется, что он просто важности себе прибавляет, чтобы получить вознаграждение, а на самом деле тут никаких ловушек нет, догнав товарища, вполголоса проговорил Казанец.
Не думаю, ответил Дорохин. Березу кривую видишь? От нее метра три влево бери.
Казанец посмотрел туда, куда указывал Дорохин, и присвистнул.
Ого, да тут и правда к третьей мировой готовятся, протянул он.
Чуть дальше березы на земле лежало поваленное дерево. Для обывателя ничего приметного в нем не было, но опыт Казанца подсказал ему, что поваленный ствол лишь отвлекающий элемент. Его положили на тропинке, чтобы путнику пришлось его обходить, и вот тут и будет ждать засада. Если встать у поваленного дерева справа или слева и поднять вверх голову, непременно там увидишь сеть, в которую при неосторожном движении попадет путник.
Не мины, и то ладно, выдал Казанец и зашагал дальше.
Они прошли с километр, когда Анатолий Евлампиевич остановился и поднял руку, останавливая остальных. С минуту он просто стоял и слушал, затем повернулся и приблизился к бойцам.
Дальше здесь не пойдем, придется вернуться, заявил он.
Куда вернуться? Ты что, Евлампич, обалдел? рассердился Дорохин. Нам к своим надо, а ты нас назад хочешь вернуть.
Нет тут уже твоих, загадочно произнес Анатолий Евлампиевич.
То есть как нет? В каком смысле? опешил Дорохин.
Да ты что напугался-то? Ничего с твоими друзьями не случилось. Просто они ушли. За моими бывшими товарищами ушли.
Откуда ты все это знаешь? Говори немедленно и без своих секретных закидонов. У меня терпения больше не осталось, а когда такое происходит, я себя совсем контролировать перестаю, насел на Анатолия Евлампиевича Дорохин.
Не паникуй, приятель. Анатолия Евлампиевича угрозы Дорохина не слишком напугали. Смотри: пятьдесят метров впереди стоят две осины, между ними должна быть коричневая перемычка. Если она есть, значит, группа «Правозащитников» здесь, в своей сторожке. А если ее нет, то все они ушли.
Куда ушли?
В катакомбы.
Что за бред! Какие катакомбы в Подмосковье. И на черта они вообще этим правозащитникам нужны?
В Москве сейчас неспокойно, поговаривают, что, как в тридцать седьмом, всех несогласных забирать начнут. Ты не смейся, парень, такое уже случалось, и люди помнят. Кому охота отправляться на лесоповал, когда тебе тридцать сорок лет? Вот и страхуются.
Ерунда все это, никто никого на лесоповал не погонит, вступил в разговор Казанец. Да черт с ними, с арестами. Ты лучше скажи, где нам теперь наших друзей искать?
А вот они.
Анатолий Евлампиевич указал рукой на северо-запад. Дорохин и Казанец повернули головы и увидели меж кустов подполковника Богданова и майора Дубко. Богданов призывно махнул рукой, одновременно приложив палец к губам, предупреждая, чтобы бойцы не шумели. Анатолий Евлампиевич первый выполнил требование Богданова. Он сменил направление движения и вскоре оказался около командира. Дорохин и Казанец, помня о ловушках, шли по его следам.
Наконец! Что так долго? проворчал Дубко. Мы из-за вас крупную рыбу упустили, теперь придется с мелочовкой возиться.
Как будто что-то от нас зависело, оправдывался Дорохин. Как нас привезли, как путь показали, так мы и шли.
Не спорьте, времени и так мало, оборвал их Богданов.
Товарищ, мне бы обещанное получить, просительно произнес Анатолий Евлампиевич. С наличными сейчас туго.
Богданов сунул руку в карман, вытащил пять рублей, сунул провожатому в руку.
Ну что, я пошел. Анатолий Евлампиевич крепко зажал пятирублевку в кулаке. Больше я вам не нужен?
Куда пошел? А ловушки?
Так вы назад другой дорогой пойдете, а там нет никаких ловушек, заявил Анатолий Евлампиевич и снова обратился к командиру: Пошел я, или как?