Подойдя к поднявшемуся на ноги Корсакову, я осмотрел старика. Сейчас он выглядел значительно лучше. Нет, моложе он не стал, но хотя бы мог стоять на ногах, а не валиться с них.
Мне нужно задать вопрос.
Так задавай, все еще хриплым голосом ответил Корсаков.
Где находится место силы Сиврока. Где и как я должен пройти посвящение.
Корсаков улыбнулся. Сейчас его улыбка выражала понимание и участие, а не как обычно, презрение и ненависть.
Я все расскажу. Место в подвале моего дома. Точнее, дом был построен на месте силы. Это относительно новый дом, не чета поместью твоего отца.
Мне нужно пройти посвящение еще и Литока. Я могу начать с него.
Разумное решение, похвалил меня Корсаков. Сиврок силен. И будет лучше, если ты придешь к нему подготовленным.
Хорошо. Тогда первым будет Литок. Как я смогу попасть в подвал?
Ты там уже как-то был.
Корсаков ухмыльнулся, и в его голосе проскользнуло, что-то от него старого.
Прости! Прости! тут же запричитал Корсаков. Не удержался. Самому немного смешно, каким я тогда был наивным.
Да уж. Ему смешно, а вот тем людям, кто умер в ходе его экспериментов было совсем не до смеху. Я все же не мог разом перейти от одних отношений к другим. Если даже Корсаков действительно изменился, то принятие этого потребует некоторого времени. Сейчас я лучше понял Настю, которая, так же, как и я, не могла разом все поменять. Да, время для разговора с ней явно еще не пришло.
Ты сможешь сам добраться до дома? спросила Настя своего отца.
Да, конечно, ответил Корсаков и закашлялся.
Кашлял он долго, при этом махал рукой, словно говоря: «Не беспокойтесь, все хорошо».
Отлично! бросила Настя и потянула меня за руку подальше от своего отца. Никита, давай поскорее покинем это место.
Хорошо, согласился я и вызвал Осколка.
Мы взобрались на загривок змея, и фантом взмыл в воздух. Я успел заметить, как тоскливо смотрит Корсаков на все мои телодвижения. Еще бы. Теперь он стал обычным человеком, да еще и стариком в придачу. Теперь он не будет пользоваться магией. Никогда. Это сложно. Я бы даже сказал тяжело. Ведь к хорошему быстро привыкаешь.
Разрушенный квартал Суздаля остался где-то внизу, а мы отправились в Красилово. Я понял, что не смогу себе простить, если не заскочу туда. Да и Настю где-то нужно было оставить. Я был уверен, что она согласиться подождать моего возвращения в деревне. Тем более ее нынешнее состояние располагало к неспешным одиноким прогулкам на лоне природы. Естественно, под присмотром охраны, но ей об этом знать не обязательно.
Деревня встретила нас неожиданной тишиной. На пыльных улочках не играла детвора. По закоулкам не носились друг за другом курицы. Не выли собаки и не кричали люди.
На посту у ворот, как обычно, стояли часовые из стражей. По лесу вокруг поселка, как обычно, бродили отряды дозорных или одинокие наблюдатели. Но в самой деревне было тихо.
Мы приземлились за воротами. Я не стал направлять Осколка к центральной площади. Во-первых, чтобы не пугать народ. А во-вторых, я не знал, как отреагирует защитный артефакт на приближение фантома. Стража узнала меня и мгновенно открыла ворота. Когда я проходил мимо них, меня приветствовали, склонив головы. Да так и оставались стоять пока я не скрылся в захабе.
Сердце учащённо забилось. Почудилось, что случилось что-то нехорошее. Войдя на территорию, я все ускоряя шаг отправился к старосте. Роман Дмитриевич уже выбегал из своего дома нам на встречу.
Староста приветствовал меня, словно не видел год, как минимум, хотя прошло не больше месяца с момента нашего отъезда. Долго тряс мне руку, склонив голову, а затем махнул и обнял меня за плечи.
У вас здесь все в порядке, Роман Дмитриевич? не выдержал и спросил я.
Да-да, конечно! затараторил староста. У нас все в порядке. Никто не умер, никто не родился, никто на нас не нападал. Слава духам, ваша защите действует.
Это очень здорово! воскликнул я.
От сердца мгновенно отлегло. Не знаю, что на меня нашло. Какого черта? Был бы в своем старом теле, сказал бы, что возраст дает о себе знать, но о каком возрасте можно говорить в девятнадцать лет.
А как вы, Никита Васильевич? Здоровы ли?
Все отлично! ответил я. Долго рассказывать обо всем, что случилось, так что давайте позже, Роман Дмитриевич.
Конечно-конечно! мгновенно отозвался староста. Отдыхайте, а потом уж поговорим.
Я кивнул и пошел в свой дом.
На пороге меня встретил Петя и, замерев на мгновение, кинулся на шею. Подпрыгнул, обнял и повис. Я постоял немного с братом на шее и аккуратно поставил его на землю.
Ура! заорал Петя. Ура! Никита вернулся!
Я улыбнулся такому бурному восторгу и глянул в коридор.
Из комнаты Пети неспешно вышла Пружинка. В росте за эти дни она заметно прибавила. А вот в прыти явно потеряла. Псина, не торопясь подошла к нам. Повиляла хвостом, ткнулась мордой мне в ладонь, приветствуя, и отошла на шаг. Села, по щенячьи вытянув вперед задние лапы и принялась наблюдать за нами.
Ты что, совсем по мне не скучала? укоризненно произнёс я.
Собака только слабо вильнула хвостом. Да уж, слышал я, что русские борзые аристократичны и не скачут вокруг хозяев, даже когда тех подолгу не бывает рядом. Но эта штучка явно переплюнула их всех.
Я наклонился и поднял собаку на руки. Та, повисла не дергаясь, внимательно посмотрела на меня, лизнула в лоб и снова вильнула хвостом. На этом набор ее радостных эмоций закончился. «Чего тебе надо хозяин? Я же сказала, что рада, значит рада». Я не стал мучить псину, отпустил ее, потрепал по загривку. Пружинка поднялась, потянулась, сделав две асаны из йогической практики: «собаку мордой вниз», а затем с плавным переходом «собаку мордой вверх», глянула на меня напоследок и вальяжно вышагивая, скрылась в Петиной комнате.
Через мгновение оттуда вышел мастер Лин, поприветствовал меня и, забрав Петю под предлогом, что брату надо отдыхать, увел его в комнату.
Сзади ко мне подошла Настя и похлопала по плечу.
Все в порядке. Они рады! произнесла девушка.
Я знаю, улыбнулся я.
Пойдешь в комнату отдыхать? спросила Настя.
Пожалуй, ты иди, а мне еще надо кое-кого навестить.
Хорошо.
Как-то больно уж легко согласилась Настя пойти отдыхать. Но, если учесть с какими потрясениями она столкнулась за последнее время, то я буду последним, кто упрекнет ее в желании укрыться от окружающих и побыть наедине с собой.
Я поцеловал девушку и вышел из дома.
Мне предстояло найти моего оружейника Кирилла и узнать, что он тут все это время сооружал.
На второй вопрос я быстро нашел ответ. Еще не доходя до арсенала, я заметил нечто огромное, возвышающееся посреди улицы и аккуратно накрытое большой тряпкой. Из-под серых краев дерюги проглядывали плавные изгибы здоровенного арбалета. Я стянул тряпицу и застыл в изумлении.
Не трожь! раздался знакомый крик сзади.
Я обернулся. Ко мне бежал Кирилл собственной персоной, потрясая дубиной, зажатой в правой руке.
Ой! едва не упав от неожиданности, только и смог вымолвить Кирилл. Это вы? Никита Васильевич, простите, не признал. Думал опять кто из мужиков пришел потешаться.
Все нормально, не переживай, успокоил я парня. Расскажи лучше, что это?
Кирилл, убрав покрывало с огромного арбалета, долго и с энтузиазмом рассказывал, как решил увеличить свой самострел чтобы его можно было водрузить на стену и отпугивать незваных гостей. А если уж кто и решит не испугаться, то болтом того к земле и пригвоздить.
Кирилл развернулся и рванул к себе в арсенал. Через пару секунд вынырнул обратно, держа в руках вместо дубины арбалетный болт размером с черенок от лопаты. Куда там Толкиену с его черными стрелами против драконов. Таким болтом можно было и тридцать пятую сушку сбить, если попасть.