Что где?
Евдокия Максимовна осеклась:
Нет, нет, ничего. Оговорилась.
Я кйестик отдал, доверительно сообщил Геночка.
Лазарь Давыдович присвистнул.
Ого! Зачем же ты его отдал?
Дядя только за это щенка показал.
И что же получается? Лазарь Давыдович очень старался сохранять серьёзный вид, но я видела, что его распирает смех. К вам, Евдокия Максимовна, привозят внука. Вы, Евдокия Максимовна, выпускаете трёхлетнего ребёнка гулять без присмотра с золотым крестом на шее. Некий дядя уговаривает ребёнка уйти со двора и выманивает у него крестик в обмен на возможность посмотреть щенка. А теперь вы не хотите обращаться в милицию и заявлять о краже.
Как я туда обращусь?! Евдокия Максимовна посмотрела на него несчастными глазами. У нас вся семья члены партии!
Какие интересные члены партии. Наверно, крестик ещё и фамильный?
Нет, у ювелира зака Ой!
Ну и что вы планируете делать?
Ну Может, походим по ломбардам, поищем Найдём выкупим.
Попыток наказать вора не будет?
Вы идиот?!
Допустим. Кстати, перед девочкой извиниться не хотите?
Не хочу. Трудно ей было, что ли?!
А к вам вчера какой-то хулиган в окно заглядывал, сказала я. Евдокия Максимовна обмерла.
Как заглядывал?!
С дерева.
И ты ничего не сказала?!
Его без меня прогнали. Люда наша прогнала. Павел Николаевич подтвердит.
Подтверждаю, кивнул Павел Николаевич.
Кстати, Люда сразу предположила, что это вор. Или наводчик. А вы сказали, простите, какие-то благоглупости любовь, любовь, времена не царские Вот отвели бы его за ухо в милицию, может, и кражи бы не было никакой!
Заметь, Марта, вчера ты поддержала меня, а не Люду.
Я потупилась и ощутила, что моё лицо заливает краской.
Марта, а ты узнаешь этого хулигана? Вот так, в лицо? Спросила Евдокия Максимовна с надеждой.
А волшебное слово?
Ну извини, извини, погорячилась!
Думаю, что узнаю. Вот только что вы будете с этим делать, если идти в милицию не ваш вариант?
Евдокия Максимовна нахохлилась, словно индюшка:
Придумаем.
***
Перед Настей лежал журнал «Модели с чертежами кроя». Настя кроила тёте Тамаре коричневый костюм с парчовым воротником и манжетами.
А может быть и так, что хулигана подставили, сказала она.
Подставили?
Ну да. Приходил незнакомый парень во двор? Приходил. Заглядывал в окно к Иванцовым? Заглядывал. Люда кричала, что он наводчик? Кричала. Теперь если что-то произойдёт, на него и подумают. А кто-нибудь мог в это время тихо сидеть дома. Или проходить мимо. И услышать. И сразу придумать, как можно крестик украсть.
Но человек должен был знать, что Гена носит крестик, да ещё золотой!
Да Я и не знала, что люди такие дураки бывают на трёхлетнего золото надевать.
Евдокия Максимовна сказала, что ей спокойней, когда он в крестике
Да уж, ничего спокойней сегодняшней истории просто придумать нельзя, Настя даже фыркнула. Думаешь, хулиган заглянул в окно и увидел на Гене крестик?
Ну Гена же дома в такую теплынь не носит кофту. Майка на нём, наверное.
В общем, это может быть кто-то из соседей. Кстати, что это за Лазута такой?
Лазарь Давыдович Ривин. Дедушка его знает. Он давно дружит с Тишковыми, они одно музучилище закончили. Дедушка сказал, что Лазарь Давыдович в Мирру Михайловну с детства влюблён и всю жизнь страдает, что она за Павла Николаевича вышла.
Он не мог это всё организовать?
Ты что! Он же всё время рядом был!
А вдруг у него подельник есть?
Нет, я покачала головой. Крестик не очень дорогая штука. Ну сколько в нём того золота? Взрослый человек за ним охотиться не станет. Это какой-нибудь наш ровесник, которому не на что девочку в кино сводить. Скорее всего, тот самый. Или какой-нибудь его дружок. Может, они поделили деньги. На кино и тому, и другому за глаза хватит.
***
Я поднимаюсь по ступенькам, открываю дверь в класс. С порога меня встречает гогот.
О! Чужеродный элемент пришёл!
Я с недоумением оглядываюсь и вижу свежую стенгазету. Прямо по центру газеты карикатура: две старинные фарфоровые куклы с надутыми лицами, в которых, однако, очень легко узнать меня и Настю. Куклы привязаны друг к другу тремя рядами кружевной тесьмы. Подпись большими витиеватыми буквами: «Шерочка с машерочкой». Немного ниже целая заметка:
«В наш век кибернетики и покорения космоса в отдельных классах ещё встречаются чужеродные элементы. В нашем классе ещё недавно чужеродным элементом была только Анастасия Листовская. Но всего за два месяца она сбила с пути истинного новенькую Марту Минакову. Листовская и Минакова оторвались от коллектива, сидят вместе на задней парте, на уроках рисуют монарших особ в церемониальных костюмах и читают под партой морально устаревшую литературу. По нашим данным, Листовская мечтает стать модельером, а Минакова под её влиянием захотела стать искусствоведом. Заставим шерочку с машерочкой забросить замшелые интересы и присоединиться к делам класса!»
Пока я пробегаю глазами последние строчки, хлопает дверь. Это пришла Настя.
И тут же поднимается настоящий гам.
Институтки!
Шпингалетки!
Кисейные барышни!
Протащили вас наконец!
Настя сдвигает брови и решительно идёт к стенгазете. Вглядывается в карикатуру и берёт меня за руку.
Идём за парту.
Мы с достоинством усаживаемся на свои места точнее, Настя с достоинством, а мне всё-таки неуютно.
Слышь, гимназистки! К нам оборачивается Лёнька. А вы помните, что вам завтра дежурить?
Утро следующего дня. Мы, как положено дежурным, приходим первыми. Я мою доску и поливаю цветы, Настя мастерски, чуть не танцуя, орудует шваброй.
Потихоньку появляются одноклассники. Влетает, размахивая портфелем, Жорик. Подтягиваются Армен, Алёна, Ваня и другие. Жаль, Димка болеет: был бы он с нами, может, и карикатуры бы никакой не было.
Почти весь класс в сборе. Последним прибегает Лёнька. И с порога застывает перед нами.
Что это?! Смотрите! Что это у них?!
Мы переглядываемся и упираем руки в бока.
У нас на руках вместо повязок дежурных другие повязки, кружевные, нарядные, жёлтая и розовая. На них витиеватыми буквами вышито: «Шерочка» и «Машерочка».
Зашибись! Вырывается у Жорика. А я и не заметил! Девчонки, вы клёвые!
***
Я проснулась почти в полдень и подумала, что удивительно мало времени мне понадобилось, чтобы перейти на ночной образ жизни.
Ох, барышня! Воскликнула Люда с непередаваемой иронией в голосе, когда я выползла из комнаты, протирая кулаком глаза.
Добрый день, протянула я сквозь зевок.
А у меня для барышни новость. Барышня с понедельника работать пойдёт!
Сон с меня сдуло, как шляпу на ветру.
Уже?! Воскликнула я.
А что, разве не пора?
Я думала, хотя бы с октября Такая хорошая погода!
Люда рассмеялась.
Анатолий Сергеевич договорился, чтобы тебя на полставки взяли. Так что на погоду время точно будет.
А куда? В Ленинку?
В детскую какую-то библиотеку.
Ну-у В детскую! Я в Ленинку хотела. Или хотя бы в Иностранку.
Ничего, всего-то до весны! Иди скорей умываться, я яичницу пожарю. Со сладким перцем!
Люда нашла лучший способ сгладить моё огорчение. Со сладким перцем я съела бы даже тушёного крокодила.
***
В час дня я зашла в первый подъезд, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь Иванцовых.
Из глубины квартиры раздался тяжёлый старческий вскрик. Василий Васильевич Иванцов, муж Евдокии Максимовны, уже целый год лежал парализованный. Раньше он был профессором, как и мой дедушка, и о переменах, которые с ним произошли, больно было даже думать.
Евдокия Максимовна открыла дверь, на меня дохнуло тем своеобразным тяжёлым воздухом, который бывает в доме с лежачими больными. К Иванцовым пару раз в неделю приходила помощница, но это помогало слабо.
Марта? Иванцова удивилась и нахмурилась.
Здравствуйте, Евдокия Максимовна. Я по делу, на две минутки. Можно?