Я старалась идти очень быстро, но не переходить на бег. Но всё равно задохнулась через двести метров и остановилась. Настя подхватила меня под локоть.
Ну что ты творишь! У человека сердце!
Я отдышалась и обернулась.
У театра шевелилось и переваливалось живое месиво. Кто-то кого-то придавливал к стене театра, кто-то на кого-то наскакивал, кого-то уже уронили на асфальт. Но оттуда не доносилось ни одного звука удара. И ни одного голоса.
Поодаль от нас пытался отдышаться дядечка в шляпе. Где-то далеко впереди бежала влюблённая парочка.
Против лома нет приёма, вырвалось у меня.
Жорик растерянно развёл руками:
Ну извините, медамочки. Они не каждый раз бывают, а бодаются вот так, стенка на стенку, ещё реже
Настя показала ему кулак.
Куда теперь? Спросил Жорик таким тоном, словно ему очень хотелось погулять по ночной Москве, раз уж не вышло с театром.
Домой! Категорично сказала Настя. Что хочешь делай, но чтобы через десять минут здесь было такси.
***
Утро было замечательное летнее-летнее.
Я посмотрела на будильник, увидела, что уже почти одиннадцать, и мне оставалось только пожалеть, что большую часть этого прекрасного утра я банально проспала.
Дома никого не было. Я быстренько умылась, стараясь не вспоминать бабушкину реакцию на моё ночное возвращение, быстренько налила себе стакан молока, отрезала хлеба и колбасы. Ела торопливо мне хотелось скорее на солнышко.
В десять минут двенадцатого я уже вытаскивала на балкон стул. Потом взяла томик Светлова, заправила волосы за уши и устроилась на этом стуле, картинно облокотившись правой рукой на перила, а в левой держа книгу.
Легчайший ветерок начал раздувать мои волосы. Солнце коснулось макушки.
На небе не было ни облачка. На скамейке во дворе грелись кошки, такие же счастливые, как и я. Поодаль катался на трёхколёсном велосипедике маленький мальчик.
Поначалу мне совсем не хотелось читать. Но глаза как-то сами начали цепляться за строчки. И Жанна дАрк поскакала к осаждённому Орлеану, а рабфаковка повесила серенькое платье на спинку стула и опустила голову на подушку, чтобы увидеть страшный сон про гражданскую войну
Гена!!! Послышался резкий, нечеловеческий крик.
Я вздрогнула и опустила книгу. По двору металась Евдокия Максимовна из первого подъезда.
Гена, ты где?!
Я поняла, что она ищет мальчика. Мальчика нигде не было.
Гена!!! Она подняла глаза и увидела меня. Марта, ты Генку нашего не видела?!
Катался тут на велосипедике, сказала я. Вокруг клумбы. Это он?
Он На пять минут в магазин отошла!.. Гена!!!
Я бросила книгу и торопливо, как могла, спустилась во двор. Евдокия Максимовна, согнувшись в три погибели, уже заглядывала в подвал.
Гена!!!
Он бы не смог затащить туда велик, сказала я.
Евдокия Максимовна замерла, медленно разогнулась и вдруг кинулась на меня с перекошенным лицом
Дрянь! Дрянь! Пять минут присмотреть не могла за ребёнком!
Мои щёки обожгло оплеухами с обеих сторон. Я отлетела к стене, из моих глаз брызнули слёзы.
Как присмотреть?! Я читала!
Краем глаза должна была следить! Само должно получаться! Ты девочка! Какая из тебя мать выйдет?!
Что здесь творится?!
Из подъезда вылетели Тишковы и незнакомая худенькая женщина в брюках и с хвостиком, похожая на Ахматову. Мирра Михайловна решительно влезла между нами и оттолкнула Евдокию Максимовну в руки Павлу Николаевичу.
Евдокия Максимовна, вы с ума сошли! За что вы ударили Марту?!
Та вдруг как-то обмякла и закрыла лицо руками:
Генка пропал Сын с невесткой меня убьют
И в этом виновата чужая девочка?! Крикнула женщина надтреснутым баритоном, и я поняла, что это не женщина.
Я на пять минут отошла
Внук ваш! Ответственность ваша!
Лазута, не нуди! Вскинулась Мирра Михайловна. Ей и так плохо. Евдокия Максимовна, присядьте сюда, на лавочку. Во что был одет Гена?
В штанишки зелёные В кофту голубую Кепочку, тоже голубую И сандалики, Евдокия Максимовна испуганно переводила взгляд с Мирры Михайловны на Павла Николаевича и обратно.
Человек, которого назвали Лазутой, тем временем подошёл ко мне и протянул носовой платок. Я вытерла глаза и опустилась на соседнюю скамейку. Он пару секунд поколебался и сел рядом со мной.
Гена был на велике, сказала я. Красного цвета.
Я пойду искать, сказал Павел Николаевич. Вряд ли он далеко уехал. Либо на Большой Бронной, либо по переулкам катается.
А если на бульвар?! Евдокия Максимовна содрогнулась. Там машин сколько!
А на бульваре его моментально найдёт милиция. Мирра, побудь с Евдокией Максимовной
Нет, нет, Мирра Михайловна, я тоже пойду искать!
Тогда давайте в разные стороны Лазута, идите с Мартой к нам, налей ей чаю. Марта, это Лазарь Давыдович, наш очень хороший друг. Не стесняйся его, ступай к нам.
Меня потряхивало, и я плохо запомнила, как Тишковы и Евдокия Максимовна вышли со двора. Зато хорошо отпечаталось в моей памяти прикосновение сухой горячей руки с полированными ногтями, которая решительно сжала мою ладонь и потянула за собой.
В столовой остывал брошенный завтрак, на одном из стульев спала серая кошка Мышка. Лазарь Давыдович пододвинул к столу четвёртый стул, налил мне чаю, поставил прямо передо мной блюдце с домашним печеньем:
Давайте, Марта, не будем нервничать. Когда у людей случается беда, им бывает всё равно, кого винить, лишь бы не себя.
Я молча поднесла чашку к губам и поняла, что мои зубы стучат о её край. Видимо, Лазарь Давыдович тоже это услышал, потому что спросил:
Таблетку?
Да нет, пока не надо У меня дома свои лекарства, сказала я. У меня микроинфаркт был.
Лазарь Давыдович округлил глаза. Они у него были светлые, зелёно-карие, с маленькими зрачками словно у рыси.
Простите, а лет вам?..
Семнадцать.
А Ему явно захотелось куда-то деться. Я слышал об одном таком случае. Вступительные экзамены.
У меня не экзамены. У меня проработка на классном часе.
Это какая же должна быть проработка
Дарья Гавриловна, наша классная, хорошо прорабатывать умеет.
И как же вы теперь?..
Да так. В институт на следующий год поступать буду. Пока, может, поработаю, осмотрюсь. Только жаль, что Мону Лизу не увидела. Надо было сразу идти, как привезли. А я думала успею, успею
Мы помолчали.
Может, я вам на гитаре сыграю пока? Предложил Лазарь Давыдович.
Давайте. А вы музыкант?
Музыкант.
В консерватории преподаёте, как Павел Николаевич?
Что вы У меня и высшего музыкального образования нет.
Что же вы плохо играете?
Да нет, просто некогда было. В тюрьме сидел.
Настала моя очередь округлять глаза. Конечно, я что-то такое слышала, и возраст у Лазаря Давыдовича был подходящий, но
Он увидел мой взгляд и рассмеялся:
Ну а что, откровенность за откровенность! Ну так играть мне или нет?
Играйте, конечно. Только, чур, не тюремное, а то знаю я вас, «Товарищ Сталин, вы большой учёный»!
Не тюремное так не тюремное, он подмигнул, взял гитару и заиграл что-то такое сложное, явно не из нашего века
Я допила чай, поставила чашку на стол, облокотилась на него и посмотрела в окно
Вокруг клумбы как ни в чём не бывало катался мальчик на красном велосипедике.
***
Гена! Геночка!
Евдокия Максимовна бухнулась на колени перед скамейкой. Геночка, недоумённо глядя на неё, провёл языком по леденцу, который Лазарь Давыдович купил ему, пока искал Евдокию Максимовну на бульваре.
Где же ты был?!
С дядей щенка смотйел.
С каким дядей?
Дядя меня позвал смотйеть щенка. И я поехал.
Как этого дядю зовут?!
Не знаю
Лазарь Давыдович сел перед Геной на корточки.
Дядя тебе ничего плохого не сделал?
Не-а.
Больно нигде не сделал?
Не-а. Мы только щенка смотйели.
Евдокия Максимовна, осмотрите ребёнка внимательно. Может, какие-то синяки непонятные, или
Генка, встань, покрутись! Расстегни кофту! Ой, а где