Пообещайте мне, что она будет в порядке, слова ударили ему в спину между лопаток. Вы должны.
Борис хотел ускорить шаг и вернуться в реанимацию к простым и понятным вещам, на свое место на границе жизни и смерти, к своим рыцарским доспехам, к привычному оружию. Не стоять внутри стеклянного шара с чужой женщиной, которая кидается в него словами, потому что больше не может сделать ничего, потому что приехала слишком поздно, потому что не хочет видеть, не хочет, в конце концов, признавать, что
что?
Смерть вторая приходит к людям, которые вслепую проходят финишную прямую жизни, которые отказываются понимать, что этот отрезок двадцать, десять метров последнее, что у них осталось.
Смерть вторая поедает остатки времени, она губит душу, даже если не думать о христианской морали и философии а что он вообще мог думать? Борис вдруг увидел с предельной ясностью, что до умирания тела, до последнего броска на финишную ленту есть время на то, чтобы победить вторую смерть.
Глухоту. Не-прощение. Не-принятие. Не-видение.
У Вики еще есть время.
У ее мамы есть время.
Он круто развернулся, шагнул назад и схватил Викину маму за ладони.
Она вздрогнула и чуть не упала назад. Но Борис держал ее крепко.
В коридоре никого кроме них не было.
Вика умирает, сказал он ровным голосом. Это может произойти в любой момент в палате или, если ее переведут к нам, в реанимации. Кровотечение. Шок. Остановка сердца на фоне отравления организма токсинами. У нее отказывают печень и почки. Его голос становился тише, он говорил медленнее.
Он дрессировщик тигров. Он укротитель смерти.
Нет. Он пытается сказать правду.
Вам надо помочь ей принять это. Вам надо, голос все-таки подвел его, связки предательски дрогнули, и следующее слово получилось будто сломанным, будто состоящим из разных половинок, попрощаться. Провести вместе последние дни.
Викина мама вырвала ладони из его рук.
Чушь, отрезала она. Я пойду к заведующему. К начмеду. Я привезу сюда лучших специалистов. Вы не представляете, какая воля к жизни у моей девочки. Вы не представляете, какие последствия ждут вас, если с ней что-то случится. Я напишу жалобу на имя главврача. Я позвоню в комитет.
Стеклянный шар треснул, метель достигла апогея и вынесла Бориса наружу в безвоздушное пространство Космоса. Он пытался еще что-то сказать в коренастую спину, в стрижку ежиком, в дверь палаты, захлопнувшуюся у него перед носом, но рот и глотка оказались забиты холодным колким снегом.
Он постоял несколько минут, глядя на дверь.
И ушел.
Вика умерла на его дежурстве.
Он знал, что так будет. Он ждал этого с холодной обреченностью, со смирением. Собираясь на работу, вспоминал Андреева с его колючей бородой и живыми блестящими глазами и думал, что тот на его месте нашел бы нужные слова, сумел бы достучаться до Вики и до ее мамы. Он бы рассказал и про своего святого, и про смерть, и про то, что можно использовать как подарок! последние дни на финишной прямой жизни.
Но Андреева в больнице не было, а Вика умирала на протяжении очень длинной январской ночи.
Лечащий врач сказала, что Вика и мама просили не переводить ее в реанимацию, чтобы Вика оставалась в своей кровати. Ну да, в самом деле, маленькая палата с теплыми шоколадными шторами, со звездным светильником и стеклянным шаром на подоконнике успела стать Вике домом.
Мама держала Вику за руку, когда сердце той перестало биться; она молчала и не шевелилась все сорок минут реанимационных мероприятий, она молча развернулась и ушла в коридор, когда Борис констатировал время смерти; она не проронила ни слова после, когда он произносил формальные слова, когда искал и не находил ее взгляд.
Потянулись январские дни холодные, густые.
Борис просыпался с утра, приходил на работу и ждал, когда его позовут к заведующему, к главврачу, когда историю болезни будут разбирать препарировать на слова и знаки препинания, когда ему придется отчитываться за каждый шаг, за каждое неосторожное слово, за каждый что еще? взгляд? За каждую мысль?
Он не понимал, что с ним происходит.
Он был в своем праве, он не допустил ни одной ошибки, он проводил Вику за финишную черту как провожал десятки пациентов до нее.
Разница была лишь в том, что он больше не чувствовал себя рыцарем в сверкающих доспехах у этой самой черты, он не отвоевывал для Вики дни и недели, он не отбивал подачи смерти, он больше не считал себя всемогущим.
Значило ли это, что он не «сделал всего, что мог»?
Он не знал!
Он ведь в самом деле! попытался сделать все для того, чтобы Вика с мамой помирились и провели последние дни вместе, чтобы они обрели друг друга заново.
Борис думал о Викиных пальцах, держащих шар. Он вспомнил сейчас это был будто кинофильм, который проматывают задом наперед, как говорил с ней о смерти и умирании.
В последние дни декабря, еще до приезда мамы, в тот момент, когда Вика тыкала в клавиши ноутбука и бронировала этот свой Дагестан, он начал говорить и не смог остановиться. О том, что, возможно, после физической смерти будет что-то еще. Можно надеяться. Он показал на бирюзовую воду каньона возможно, Вика увидит другие миры после смерти, возможно, она наконец будет свободна от боли. Он не силен в христианских терминах, но, может, станет легче, если они с матерью помирятся и найдут какие-то общие слова и эмоции друг для друга?
Он и в самом деле говорил все это?
Борис провел рукой по лбу.
Он заболевает? У него температура?
Все так странно, зыбко, ни в чем больше нет привычной ясности.
День сменялся днем, но ни жалобы, ни вызова к заведующему или главврачу не последовало.
Викина мама встретила его утром после суток за контрольно-пропускным пунктом больницы. Широкие плечи, стрижка ежиком несмотря на мороз, мама была без шапки. Изо рта вырывались облачка пара.
Сегодня девять дней. Она не поздоровалась. Она что-то протягивала. И я вдруг подумала, что хочу вам кое-что сказать.
Борис обреченно взглянул на нее.
Значит, жалоба и вызов к начальству еще впереди. Значит
Стеклянный шар.
Возьмите. На память. Знаю, это ерунда, но она тогда в Новый год сказала, как вы ей помогли.
Борис оторопел.
Помог?
Викина мама серьезно кивнула.
Да. И мне. Простите меня. Знаете, мы ведь не разговаривали почти три года. И если бы не вы если бы вы не сказали, что она умирает, что она действительно! умирает, мы бы и не успели. Я была бы слишком занята. Я пыталась бы отбивать ее у смерти. Я бы злилась на жизнь, на нее, на вас. Я и злилась. Но в новогоднюю ночь что-то случилось. Может, чудо? Не знаю. Но мы будто встретились первый раз за много лет. И теперь у меня есть осталась эта ночь. А ведь ее могло не быть. Да возьмите же! она с силой впихнула в его ледяные пальцы шар, круто развернулась и быстро пошла прочь.
Борис успел заметить, что она вытерла глаза и щеки, ее смешные плечи казались еще больше в толстой короткой куртке; она шла, не оборачиваясь, ускоряла шаг, наконец, почти побежала, а Борис все стоял на месте.
Рука потеплела.
Он поднял шар к глазам и встряхнул.
Метель кружила и кружила, а Борис не опускал шар, пытаясь разглядеть лицо девочки в красном шарфе.
Василий Тучин.
СЛУЧАЙ С ПРОСВЕТЛЕННЫМ МОЛОКОМ
Ирине кто-то сказал, что женщины ближе всего к просветлению во время родов. Если соблюдать принцип недеяния, то есть прекратить делать лишнее и позволить вещам и самому себе происходить самим по себе, тогда все само и случится. Ведь просветление это узнавание без узнающего и действие без действующего. Никаких суперспособностей не дает и не требует. Только забеременеть и родить. А если роды пройдут сами собой, то и мать, и дитя враз станут просветленными. Первая часть прошла на ура, хоть и муж Игорь потом суетился, делал много лишнего, в общем, мешал процессу недеяния. Зато родить можно без него.