Слушай, дорогой, ты сказал, что сдаёшь лёгкую атлетику и гимнастику. Бегать, прыгать это нормальный экзамен. А гимнастика зачем?
Вместо специализации, пробурчал конькобежец, всё ещё немного с досадой. Красивый кавказец в белом его теперь не впечатлял: «Как можно поступать в институт физкультуры и не знать имён прославленных спортсменов?»
Ничего не понимаю. То, что летом негде сдавать экзамен на коньках, ему в голову не приходило. Армен провёл по мышцам брюшного пресса на макете, что висел рядом с очередью, потом по своим. Его анатомия была явно несовершенна.
Я тоже не панимаю, встрял в разговор ребят худенький, но жилистый азиат, сидевший рядом с девушкой с пакетом. Ловкими пальцами паренёк навязывал узлы из обычной бельевой верёвки. Я тоже гыруппа одын-одын, конный сыпорт, и ошень любулю Ринат Дасев, а мене надо сыдавать ыксамен по опп.
Чего? конькобежец замер в полушаге.
Вся очередь посмотрела на парня с верёвкой.
Опп опышая пизическая падгатовка: от лавочка обжиматься, пресс качать, палка далеко бросить, бегать многа, крупные белые зубы обнажились в улыбке на его луноподобном матовом лице.
А-а, выдохнул Малкумов, так бы и говорил: легкая атлетика, про остальное он плохо понял. Азиат опять улыбнулся:
А я так и гаварю опп, губы, очерченные контуром, казались на фоне кожи бледными. Кавказец подошёл совсем близко к азиату. Глаза его искрились:
Слушай, а лошади твоей чэво сдавать?
Паренёк из Азии сморщился и заморгал, зачем-то показывая накрученные узлы верёвки. Юлик громко засмеялся:
Стипль чез! Теперь очередь оглянулась на конькобежца. Он, словно пробуя рельеф макета на твёрдость, постучал по нему костяшкой указательного пальца и пояснил: Бег с барьерами.
Очередь выдохнула, Малкумов кивнул, азиатский паренёк опять сморщился:
Какими бариерами? Зашем бариерами? Мой кон во Прунзе остался.
Где-где?
Во Пырунзе. Город мой. Столица Кыргызии. Панимаешь?
А-а, во Фрунзе! Ясно, конькобежец весело улыбнулся и поочередно пригладил свои тонкие усики, далековато живёшь, заключил он, хотя знал, что в МОГИФК поступают школьники из разных уголков страны. Азиат напрягся: что думает «конкобежес» о его Родине? Хотя все республики в стране имели одинаковый статус советских социалистических отношение к прибалтийским, например, было почему-то совсем не таким, как к азиатским.
Для Шандобаева не было на Земле места краше и лучше его Киргизии. Где горы с хрустальными вершинами умыты летними дождями, засыпаны снегами, где разливается перед ними озеро Иссык-Куль, такое же чистое, как знаменитый Байкал.
Да. Ошень далеко я живу, согласился азиат, изучая лицо Юлика. Пырунзе три шаса и ещё полшаса на самолёте. А ты отыкуда?
Из Харькова, паря.
Это Укыраина, да! обрадовался золотокожий парнишка. Я там был мыного раз. Кырасивая Укыраина. Ба-алшая-преба-алшая.
Точно. Тебя как зовут? конькобежец протянул руку теперь и азиату.
Серик.
Как? Юлик еле сдержал смех. Не заметив подвоха, азиат повторил с достоинством:
Серик. Шандобаев.
Это что имя такое или прозвище? Армен подтянул повыше молочно-кремовые брюки и сел перед парнишкой на корточки. Серые белки глаз кавказца контрастировали с красными азиата.
Пошему не имя? совсем не обиделся Серик. Это по-русски некырасиво зывушит, а по-казахски Серке вожак, лидер. Вапще я казах, но живу в Кыргызии.
Как интересно. А зачем верёвка? вдруг поинтересовалась девушка с пакетом.
Дыля думат шитобы. Панимаеш: сидыш, берёбка курутиш и думат карашо.
Про что думать-то? Армен пожал плечами: «Чего голову ломать: беги быстрее, толкай ядро дальше. Всего делов!». Но казах произнёс мечтательно, почти поэтично:
Пыро горы, пыро Прунзе, пыро кониа.
А коня как звать? снова полюбопытствовала девушка. Серик признательно улыбнулся.
Берик. Зынашит «кырепкий», гордо и спешно ответил наездник, предупреждая вопросы. Но тут конькобежец всё же не выдержал:
Охренеть: Серик на Берике, значит? шевелюра Юлика затряслась.
Зачем смеёшься, брат? Красивое имя, Малкумов встал и крепко пожал руку нового знакомого из Фрунзе. Ему, как представителю народной диаспоры, обида товарища была ясна: над кавказцами тоже частенько подтрунивали потому, что на русском они говорят смешно. «Но говорят же, понять можно». Что одеваются иначе. «А сами-то смешные джинсы напялят по самые-самые, ни сесть, ни встать». Что женщин любят и комплименты им часто делают. «Потому что русские мужики пить любят. И женам если изменяют, то ругаются потом с ними навсегда. А на Кавказе все друг друга любят, никто не ругается и каждый своё место знает». Мысли смуглого красавца прервала девушка в кедах.
Тебе имя Серик понравилось? уточнила она для верности.
Берик! пояснил Армен. Да и Серик тоже неплохо. Сразу ясно, откуда родом. Вот я из Нальчика. Кабардино-Балкария, он поднял вверх указательный палец. Девушка протянула что-то похожее на «угу» и уточнила:
Это на Кавказе?
Точно, красавица! гордо ответил Армен.
Юлик прищурился:
А ты кабардинец или балкар?
Армянин. А папа у меня грузин, кавказец смотрел на всех свысока.
Девушка в кедах нахмурила лоб:
Это как так?
Это кто-то, где-то, когда-то, кого-то, Юлик закусил губу, прихватив даже ус.
Зачем кого-то? нахмурился Армен. Ты армян не знаешь? Ты Игоря Тер-Ованесяна не знаешь?
Тер-Ованесяна знаю даже я, вставила девушка в кедах.
Армен подошёл к ней и несколько раз пожал руку.
Да, богатая география у наших абитуриентов, произнёс конькобежец уже задумчиво.
С минуту все молчали, потом девушка в кедах чихнула, достала из пакета огромный клетчатый платок, высморкалась и снова обратилась к Армену, подпиравшему стену:
А ты на какую кафедру поступаешь?
А что такое «на какую кафедру»? Я это не понимаю, красавица. Я в институт физической культуры поступаю. Группа один-один, теперь Армен верил в то, что говорил, и хотел быть именно в той группе, куда были записаны вот эти симпатичные ему ребята. Он степенно встал, снова подошёл к стенду и снова ткнул в пластиковый брюшной пресс, который, по его мнению, в своих ровных кубиках сосредоточил всю представительность заведения. Сидеть на месте для кавказца было сущим наказанием: Мой папа мне так и сказал: «Езжай, сынок, в Москву, поступай в институт спорта и будешь, как Игорь Тер-Ованесян».
Грузин? уточнил Юлик.
Что грузин? Армянин, конечно, произнёс Малкумов.
Папа твой грузин? Ты же до этого говорил, что папа грузин, память у конькобежца была хорошая.
Э-э, ара, произнёс Армен обидчиво, Кавказ это только кажется много разных людей. А на деле все мы одинаковые. И Тер-Ованесян, если он великий человек, такой же грузин, как армянин. Понимаешь?
Юлик ответил неожиданно радостно и прикладывая руки к груди:
Я понимаю, как никто другой, а чтобы совсем реабилитироваться за предыдущую фразу, уточнил: но, вроде, Тер не здесь учился.
Кавказец гневно сверкнул глазами:
Как это не здесь?
В Москве есть другой институт спорта и физической культуры: Центральный, ГЦОЛИФК, кивнула девушка в кедах.
Армен сморщился, как при неприятном запахе:
Чэго? Это на каком же языке нужно разговаривать, чтобы такое выговорить Гы- цы-фы-к
Это да, согласился Юлик, нам больше повезло. МОГИФК это звучит!
Да Малаховка это вообще вещь! оценил кавказец, тут же забыв, что только что расстраивался, я как представлю, что я здесь учусь из Нальчика и в Малаховке!
Это шанс, согласился Юлик, вот бы ещё поступить!
Зачем «если», ара? Поступим. Мой папа никогда не ошибается. А про Тера нужно всё-таки уточнить. А то вдруг он здесь тоже нэмножко поучился, прежде чем в этот ваш «гцк» пойти? высокий красавец смотрел с характерным прищуром, какой бывает у людей, приехавших с Кавказа, и пользовался такой же особой жестикуляцией. Все рассмеялись. Вдруг стало как-то спокойно и радостно, словно все действительно уже поступили. Серик улыбнулся девушке в кедах и вдруг вспомнил: