Ты очень терпелив! невольно улыбнулась Анна.
Терпение мое второе имя. Он спрашивает: «У вас был инцидент на дороге?». «Какой инцидент?». «Вы дрались?» «С кем?». «Прошу вас следовать за нами».
И тебя везут в полицию?
В жандармерию. Приезжаем всей компанией; жандармерия одно название, обычный барак, пара комнат. Лансак садится за стол, я напротив, начинается тягомотина: кто, откуда, чем занимаетесь, где проживаете, куда ехали, зачем? И вдруг дверь открывается, появляется тот самый красавчик в коже, щека у него малость опухла, но в целом вид вполне презентабельный, настоящий герой-любовник. Не глядя на меня, обращается непосредственно к Лансаку и так несколько свысока: «Месье, меня остановили жандармы, сообщили, будто поймали какого-то хулигана, который на меня напал. Должен сообщить, что вас напрасно побеспокоили, никто на меня не нападал.» Сует ему свои документы, Лансак прочитал, и в нем как-то сразу появилась этакая французская почтительность, которую по отношению ко мне он не испытывал вовсе. Он даже привстал! «Месье, при всем уважении, нам звонила дама Она уверяет, что была свидетельницей». Красавчик ему договорить не дал: «Она все перепутала! Вероятно, это был кто-то другой, не я». «Но у вас щека, месье.» Красавец опять обрывает: «У меня с утра флюс. А этот мелкий господин, случайно не тот самый хулиган, который терроризирует людей? Я его впервые вижу.» Я чуть ему в глаз не засветил прямо в участке! «Месье», говорю, сдерживаясь. У вас все в порядке со зрением? Кто тут мелкий?». В общем, поскольку пострадавших нет, то Лансак меня отпускает, хотя и с большой неохотой.
Смотри, какой благородный тот француз на мотоцикле! Настоящий мушкетер!
Очки пусть носит, мушкетер! А то мелкого от огромного не отличает! Выхожу на улицу, он уже на свой мотоцикл залезает. У него, кстати, новый «харлей», в этих краях «харлей» такая же редкость, как ты со своими глазищами. Тут много байкеров, но они все чаще на каких-то подержанных горшках гоняют. Я ему, вежливо: «Месье, приношу вам свои извинения. Бываю резок». Он холодно мне поклонился, дал газу и уехал.
И все?!
А что еще?
Ну и приключение! Какой ты все-таки
Какой? Огромный?
Да ну тебя! Умный человек, а в драку лезешь!
Насчет ума не знаю. А характер дурацкий, это ты точно подметила.
Глава третья
Спортивный автомобиль морковного цвета вынырнул из-за угла и уверенно остановился прямо напротив кафе, где не было парковки. Из машины появилась импозантная молодая женщина, в короткой юбке, черных колготках, туфлях и облегающем джемпере черного цвета, с темно-красными розами; в бусах и бижутерии.
Какая элегантная! заметила Анна.
Клотильда, хозяйка этого кафе, сказал Норов.
Даниэль уже стоял в дверях, издали улыбаясь жене, но Клотильда, заметив Норова с Анной, махнула ему рукой и свернула к ним.
Поль! весело воскликнула она. Как приятно тебя видеть!
Норов поднялся, они по французскому обычаю дважды потерлись щеками. Норов поцеловал ее еще раз.
Trois fois, a la russe, сказал он. (Трижды, по-русски).
Она засмеялась и поцеловала его в ответ. У нее были синие яркие веселые глаза с черными зрачками.
Кстати, в России целуются в губы, сказал Норов. Особенно с красивыми женщинами.
Но что скажет на это твоя дама!
Познакомься, это Анна.
Клотильда протянула Анне руку.
Очень приятно, меня зовут Клотильда, можно просто Кло. Вы очень красивы, Анна!
Она произнесла это с той искренностью, которую может позволить себе только уверенная в себе женщина. Анна улыбнулась.
Благодарю, вы преувеличиваете.
Ничего подобного! Это русская красота, Поль?
Штучная работа, ответил Норов. Как у вас говорят, артизаналь. Индивидуальный заказ.
Клотильда опять засмеялась.
Здесь русских не увидишь, сказала она Анне. Много испанцев, поляков, англичан
Даже французы встречаются, вставил Норов. Реже, конечно, чем арабы, но еще не вывелись.
Она шутливо погрозила ему пальцем.
А почему вы ничего не едите? спросила она, взглянув на их стол. Попробуйте десерты, у нас хороший кондитер. Поль, закажи Анне «Париж -Брест», я тебя прошу! Вы впервые в наших краях, Анна? Тут есть что посмотреть. В Альби уже были?
Я только сегодня приехала.
Надолго?
На неделю.
Вполне достаточно, чтобы увидеть главное.
Если не объявят карантин, вставил Даниэль.
Не утерпев, он подошел к их столу, но остался стоять, тогда как Клотильда присела на стул.
Объявят, увы, со вздохом подтвердила Клотильда. Сегодня вечером президент это сделает. Папа говорит, что вопрос решенный.
Она закатила накрашенные глаза, выражая свое неудовольствие.
Плохо для бизнеса? спросил Норов.
Ничего хорошего.
У нас два ресторана, туристический сезон на носу, а тут карантин! ворчливо подхватил Даниэль. Мы еще собираемся открыть новый спортивный клуб, в коммерческой зоне, на другой стороне от «Леклерка», видел афишу? Сняли помещение, заканчиваем ремонт и вдруг такой сюрприз! Это же чистый убыток! И никто не знает, насколько это затянется!
Папа говорит, на пару месяцев, сказала Клотильда. Но это, конечно, предварительно. Я сегодня звонила Жану-Франсуа, чтобы пригласить их с Лиз на день рождения Мелиссы. Он сказал, что Лиз волнуется из-за карантина. Она вечно переживает за свои кредиты.
Может быть, обойдется? сочувственно заметила Анна.
Уже нет! Клотильда поднялась и посмотрела на изящные золотые часы на запястье. Скоро президент будет выступать. Придете смотреть?
* * *
Интересная женщина, сказала Анна. И чувствуется, с характером. Она знает Жана-Франсуа и Лиз?
Немного, улыбнулся Норов.
Почему у тебя такой хитрый вид?
Лукавый. Могу разыграть, но хитрить не люблю.
Извини. Так почему у тебя лукавый вид?
Потому что это и есть первая жена Жана-Франсуа.
Клотильда?!
Угу. Мелисса их общая дочь. Клотильда во всей округе первая звезда, не уверен, правда, что счастливая. Думаю, ей, с ее характером, деревенская жизнь дается непросто.
Ее действительно легче в Париже представить, чем здесь. Даниэль рядом с ней совсем сдувается. Любопытно, она сознательно выбирает себе слабых мужей или так получается?
Бремя сильных женщин. Им нравятся сильные мужчины, но жить они могут только со слабыми.
Представляю, каким тяжелым был для Жана-Франсуа развод! Должно быть, ужасно больно, когда бросает такая женщина.
Когда женщина бросает, это всегда больно. Дело не в ее внешности, а в том, любил ли ты ее.
Разве тебя бросали женщины? спросила она с веселым удивлением.
У них при разводе, помимо моральных проблем, возникли еще и материальные, игнорируя ее вопрос, сказал Норов.
Совместное имущество?
Да. Они жили в доме, купленном на деньги родителей; основную часть, понятно, дал отец Клотильды, он, как ты уже догадалась, человек состоятельный, но и Ванины тоже вкладывались. При разводе дом достался Клотильде; здесь суд всегда на стороне женщины. Собственно, Ваня не особенно и упирался, ему тогда было не до имущества. Клотильда выставила дом на продажу, но покупателей все не находилось, и практичная Лиз, с которой Ваня уже сошелся, убедила ее повременить. Лиз с отцом переделали дом в жит и сейчас сдают его туристам. Львиную долю отдают Клотильде, но что-то и им остается.
Знаешь, а на мой взгляд, Клотильда гораздо больше подходит Жану-Франсуа, чем Лиз. Да и он ей больше, чем Даниэль.
Они росли вместе. Их отцы вместе учились в университете, до сих пор дружат, только отец Ванюши восторженный левак, идеалист, бессеребренник, а папаша Клотильды из богатой буржуазии. У него бизнес в Тулузе и в Альби, он очень влиятелен в местных политических кругах.
Тоже левый?
Нет, конечно! Он из правых. Солидный консерватор, без крайностей, очень корректный, хотя в делах по-французски жесткий, своего не упустит. Клотильда меня как-то с ним знакомила. Она единственная дочь, отец в ней души не чаял, сейчас у него внучка любимица.