Глубокие воды - Карцивадзе Любовь

Эмма Бэмфорд

Глубокие воды

Deep Water by Emma Bamford

Copyright © 2023 by Emma Bamford

© Любовь Карцивадзе, перевод, 2023

© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2024

«Патусан»

1

Когда проводишь во власти моря столько времени, сколько я, душа забывает, что такое отдых. Для моряка умение реагировать на малейшие изменения среды, будь то внутренние  в конструкции и мореходности судна  или внешние  в состоянии океана и неба,  решает все. От скорости твоей реакции зависят жизни. И долг капитана  внимательно прислушиваться к каждому скрипу переборки, стуку корпуса, изменению в ритме работы двигателей, к завыванию ветра.

Даже когда я свободен от вахты и сплю на своей узкой койке, моя душа начеку. Поэтому в ту декабрьскую ночь я сел в постели еще прежде, чем мой первый помощник прекратил стучать в дверь каюты, и к тому времени, как он вошел и отдал честь, я уже спустил босые ступни на холодный линолеум.

 Простите за беспокойство, капитан.

Он пошире расставил ноги, чтобы противостоять качке. Снаружи дул крепкий ветер, предвестник раннего наступления сезона муссонов,  глобальное потепление нарушило природный календарь.

 В чем дело, Юсуф?

 Сэр, замечены сигнальные ракеты.

 Ракеты?  Мы находились посреди Индийского океана, в тысяче морских миль от любой суши  Африки, Шри-Ланки, Суматры  и еще дальше от нашего порта приписки. Поблизости не было никаких морских путей, и ни один рыбак не рискнул бы отойти так далеко от берега.  Ты уверен?

 Да, сэр.

Я полез в рундук за свежей рубашкой. Натянул форменные брюки.

 Сколько?

 Две. Обе  красные парашюты. Первую Умар увидел, когда она уже падала. Мы подождали две минуты, потом взлетела вторая.

Промежуток в две минуты между первой и второй. Красные парашюты. Все по правилам. Я надел ботинки.

 АИС[1] показывает какие-то суда?

 Нет, сэр. Но радар засек что-то в семи морских милях к востоку-юго-востоку. Мы думали, это просто дождевая тень.

Я вернулся с Юсуфом на мостик. После полумрака в коридоре верхний свет резал глаза, из чьего-то телефона грохотал рэп. Воздух был пропитан специями и маслом, и запах вел к обертке от запрещенной самосы[2] возле мусорного ведра.

Мичман Умар склонился над радаром, изучая экран, на котором светились зеленые кольца дальности, въевшиеся в черноту. Тучи и нарастающие волны создавали посторонние эхо-сигналы, появляющиеся, исчезающие и меняющие форму с каждым оборотом антенны. Стеклоочистители были установлены на максимальную скорость, и ветровое стекло за их дугами помутнело от соли. Дальше чернела тьма.

Я снова повернулся к экрану радара.

 Где объект?

 Вот,  ответил Умар, опустив «сэр».

Я подозревал, что рэп  его проделка; многие из моих людей были просто мальчишками из кампонга[3], деревенскими пареньками. Умар постучал по экрану на пять часов. Я вгляделся в изображение, пытаясь различить среди пляшущих пикселей какие-то постоянные очертания, которые подтвердили бы присутствие лодки.

Рэпер все надрывался.

Никто не учится, ключ поворачивается, кайф притупляется, первый раз не получается.

Музыка на вахте была под запретом. На борту я всегда отключал личный телефон и прятал в рундук. Кроме того, даже когда мы находились в зоне сигнала, не было никого, кто мог бы мне позвонить.

Я моргнул.

 Мичман Мухаммед Умар бин Райян. Выключите это!

 Есть, капитан.  Умар бросился к электронной панели, где заряжался его телефон.

Он не расставался с ним ни на миг, постоянно протирал стекло, проверял, надежно ли он защищен чехлом.

После того как он выключил музыку, наступило мгновение блаженной тишины. А затем я услышал это. Вызов по радиосвязи.

 дэй, мэйдэй оче

 Умар! УКВ.

Он уже тянулся одной рукой к микрофону, а другой выкручивал громкость трансивера. Мостик заполнили помехи, хлынувшие в уши, как рев воды, который, вероятно, слышат утопающие.

В эфир снова пробился радиосигнал.

 Мэй дэй, мэй эй. (Все замерли.)та «Санта-Мария», парусная я ария, парусная яхта «Сант Ма ия».

 Это женщина,  сказал Умар.

Я раздраженно посмотрел на него, напрягая слух. Она действительно сказала «Мария»?

 буется срочная медицинская пом  сказала женщина по-английски.

Я забрал у Умара микрофон и также по-английски заговорил:

 «Санта-Мария», это патрульный корабль «Патусан» Королевских морских сил Малайзии, прием.

Раздался треск помех, и я усомнился, прошла ли моя передача. Я подождал, держа палец над кнопкой вызова. Умар и Юсуф не сводили глаз с меня, я  с экрана радара.

 О боже.  Она шумно выдохнула в свой микрофон. Акцент у нее был британский.  Я думала, вы мираж.  Она издала какой-то звук, не то засмеялась, не то всхлипнула.  Я радировала несколько дней. Потом увидела вас на экране. Это «Санта-Мария». То есть мэйдэй[4], то есть прием.

 Мэм,  заговорил я, стараясь произносить слова как можно четче,  насколько я понимаю, вам требуется помощь. Мне нужно знать местонахождение вашего судна и характер бедствия.

Когда она диктовала свои широту и долготу, связь улучшилась. Умар записал координаты и кивнул, подтверждая, что они соответствуют точке на радаре. Юсуф изменил наш курс.

 Пожалуйста, приплывите,  сказала она, и ее голос сорвался.  Мой муж. Он тяжело ранен. Очень тяжело.

 Ваше судно, мэм. Оно вышло из строя?

 Нет, но он ранен. Ему нужен врач. Пожалуйста, поторопитесь.

 Мы уже в пути, мэм,  сказал я.  Наше РВП[5]

 Двадцать восемь минут,  сказал Юсуф по-малайски.

 Двадцать восемь минут,  передал я по-английски.

 О боже.

Дрожь в ее голосе заставила меня потянуться через плечо Юсуфа и толкнуть дроссели вперед. В иллюминаторы ударила вода. Разогнать корабль быстрее при таком волнении моря я не мог.

 Мэм,  сказал я, нажав на вызов.  Что произошло? С вашей лодкой? С вашим мужем?  Только тихое шипение белого шума. Я снова нажал кнопку.  Мэм? Вы можете рассказать, что произошло? С «Санта-Марией»?  Я отпустил палец, прислушался. Опять ничего. Что это, нежелание отвечать? Или всего лишь неустойчивая радиосвязь? Возможно, она отошла от передатчика, чтобы позаботиться о муже.

Нажимаю на кнопку.

 Мэм.  Мой голос наполнился профессионализмом, в последние годы умение отстраняться от личных эмоций оказалось для меня благословением.  Мы плывем к вам.

Отпускаю.

Впрочем, возможно, более подходящим словом было бы «преимущество», поскольку в благословения я больше не верил.

Нажимаю.

 Мои офицеры обучены оказанию первой помощи.

Отпускаю.

Я хотел  должен был  удержать ее на связи.

Нажимаю.

 Мэм, как вас зовут?

Потрескивание.

 Виржини.

 Виржини. Я капитан Даниал Тенгку.

 Помогите нам.  Теперь она определенно плакала.

Часто, когда я думаю о своей жене, мне хочется, чтобы кто-нибудь был с ней в то ужасное время. Она наверняка была так напугана. По крайней мере, я могу сделать что-то для этой женщины, постараюсь помочь ей.

 Виржини. Послушайте меня. Мы постараемся подойти к вашему судну по возможности быстро. Осталось,  я сверился с часами на приборной панели,  двадцать шесть минут.

Молчание.

 Вы меня слышите?

 Да.

 Хорошо.

Я выждал тридцать секунд.

 Виржини, вы здесь?

 Да,  сразу ответила она.

 Теперь наше РВП чуть больше двадцати пяти минут.

Пока мы на всех парах приближались к «Санта-Марии», я вызывал Виржини каждые тридцать секунд, всякий раз обращаясь к ней по имени, чтобы успокоить ее, показать, что она больше не одна, создать между нами связь, доверие. Десять, двадцать, пятьдесят, пятьдесят два раза. Пятьдесят два  количество недель в году, карт в колоде и жителей Пинанга, погибших в тот роковой день.

 Виржини, вы здесь?

 Да.

Наконец гул двигателей сделался тише: Юсуф снизил скорость. «Патусан» зарыскал на волнах. Я схватил фонарик и распахнул дверь на палубу. Было скользко, и, водя лучом по бурлящему черному океану, нужно было держаться за поручень.