Но ведь у Бернарда дурная репутация!
А мне что за дело до его репутации?
Говорят, он гольфа не любит.
Говорят, говорят, передразнила Линайна.
И потом он большую часть времени проводит нелюдимо один, с сильнейшим отвращением сказала Фанни.
Ну, со мной-то он не будет один. И вообще, отчего все к нему так по-свински относятся? По-моему, он милый. Она улыбнулась, вспомнив, как до смешного робок он был в разговоре. Почти испуган как будто она Главноуправитель мира, а он дельта-минусовик из машинной обслуги.
Поройтесь-ка в памяти, сказал Мустафа Монд. Наталкивались ли вы хоть раз на непреодолимые препятствия?
Студенты ответили молчанием, означавшим, что нет, не наталкивались.
А приходилось ли кому-нибудь из вас долгое время пребывать в этом промежутке между позывом и его удовлетворением?
У меня начал один из юнцов и замялся.
Говорите же, сказал Директор. Его фордейшество ждет.
Мне однажды пришлось чуть не месяц ожидать, пока девушка согласилась.
И, соответственно, желание усилилось?
До невыносимости!
Вот именно, до невыносимости, сказал Главноуправитель. Наши предки были так глупы и близоруки, что когда явились первые преобразователи и указали путь избавления от этих невыносимых эмоций, то их не желали слушать.
«Точно речь о бараньей котлете, скрипнул зубами Бернард. «Не отведал, отведаю». Как будто она кусок мяса. Низводят ее до уровня бифштекса Она сказала мне, что подумает, что даст до пятницы ответ. О Господи Форде. Подойти бы да в физиономию им со всего размаха, да еще раз, да еще».
Я тебе настоятельно ее рекомендую, говорил между тем Генри Фостер приятелю.
Взять хоть эктогенез. Пфитцнер и Кавагучи разработали весь этот внетелесный метод размножения. Но правительства и во внимание его не приняли. Мешало нечто, именовавшееся христианством. Женщин и дальше заставляли быть живородящими.
Он же страшненький! сказала Фанни.
А мне нравится, как он выглядит.
И такого маленького роста, поморщилась Фанни. (Низкорослость типичный мерзкий признак низших каст.)
А по-моему, он милый, сказала Линайна. Его так и хочется погладить. Ну, как котеночка.
Фанни брезгливо сказала:
Говорят, когда он еще был в бутыли, кто-то ошибся подумал, он гамма, и влил ему спирту в кровезаменитель. Оттого он и щуплый вышел.
Вздор какой! возмутилась Линайна.
В Англии запретили даже обучение во сне. Было тогда нечто, именовавшееся либерализмом. Парламент (известно ли вам это старинное понятие?) принял закон против гипнопедии. Сохранились архивы парламентских актов. Записи речей о свободе британского подданного. О праве быть неудачником и горемыкой. Неприкаянным, неприспособленным к жизни.
Да что ты, дружище, я буду только рад. Милости прошу. Генри Фостер похлопал друга по плечу. Ведь каждый принадлежит всем остальным.
«По сотне повторений три раза в неделю в течение четырех лет, презрительно подумал Бернард; он был специалист-гипнопед. Шестьдесят две тысячи четыреста повторений и готова истина. Идиоты!»
Или взять систему каст. Постоянно предлагалась и постоянно отвергалась. Мешало нечто, именовавшееся демократией. Как будто равенство людей заходит дальше физико-химического равенства.
* * *
А я все равно полечу с ним, сказала Линайна.
«Ненавижу, ненавижу, кипел внутренне Бернард. Но их двое, они рослые, они сильные».
Девятилетняя война началась в 141 году Эры Форда.
Все равно, даже если бы ему и правда влили тогда спирту в кровезаменитель.
Фосген, хлорпикрин, йод-уксусный этил, дифенилцианарсин, слезоточивый газ, иприт. Не говоря уже о синильной кислоте.
А никто не подливал, неправда и не верю.
Вообразите гул четырнадцати тысяч самолетов, налетающих широким фронтом. Сами же разрывы бомб, начиненных сибирской язвой, звучали на Курфюрстендамм и в восьмом парижском округе не громче бумажной хлопушки.
А потому что хочу побывать в диком заповеднике.
СН3С6Н2 (NO2) 3+Hg (СNО)2; и что же в сумме? Большая воронка, груда щебня, куски мяса, комки слизи, нога в солдатском башмаке летит по воздуху и шлеп! приземляется среди ярко-красных гераней, так пышно цветших в то лето.
Ты неисправима, Линайна, остается лишь махнуть рукой.
Восточный способ заражать водоснабжение был особенно остроумен.
Повернувшись друг к дружке спиной, Фанни и Линайна продолжали одеваться уже молча.
Девятилетняя война, Великий экономический крах. Выбор был лишь между всемирной властью и полным разрушением. Между стабильностью и
Фанни Краун тоже девушка приятная, сказал помощник Предопределителя.
В Питомнике уже отдолбили основы кастового самосознания, голоса теперь готовили будущего потребителя промышленных товаров. «Я так люблю летать, шептали голоса, я так люблю летать, так люблю носить все новое, так люблю»
Конечно, сибирская язва покончила с либерализмом, но все же нельзя было строить общество на принуждении.
Но Линайна гораздо пневматичней. Гораздо, гораздо.
* * *
А старая одежда бяка, продолжалось неутомимое нашептывание. Старье мы выбрасываем. Овчинки не стоят починки. Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое чинить, лучше
Править надо с умом, а не кнутом. Не кулаками действовать, а на мозги воздействовать. Чтоб заднице не больно, а привольно. Есть у нас опыт: потребление уже однажды обращали в повинность.
Вот я и готова, сказала Линайна; но Фанни по-прежнему молчала, не глядела. Ну, Фанни, милая, давай помиримся.
Каждого мужчину, женщину, ребенка обязали ежегодно потреблять столько-то. Для процветания промышленности. А вызвали этим единственно лишь
Чем старое чинить, лучше новое купить. Прорехи зашивать беднеть и горевать; прорехи зашивать беднеть и
Не сегодня-завтра, раздельно и мрачно произнесла Фанни, твое поведение доведет тебя до беды.
гражданское неповиновение в широчайшем масштабе. Движение за отказ от потребления. За возврат к природе.
* * *
Я так люблю летать, я так люблю летать.
За возврат к культуре. Даже к культуре, да-да. Ведь, сидя за книгой, много не потребишь.
Ну, как я выгляжу? спросила Линайна. На ней был ацетатный жакет бутылочного цвета, с зеленой вискозной опушкой на воротнике и рукавах.
Уложили восемьсот сторонников простой жизни на Голдерс-Грин скосили пулеметами.
Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое чинить, лучше новое купить.
Зеленые плисовые шорты и белые, вискозной шерсти, чулочки до колен.
Затем устроили Мор книгочеев: переморили горчичным газом в читальне Британского музея две тысячи человек.
Бело-зеленый жокейский картузик с затеняющим глаза козырьком. Туфли на Линайне ярко-зеленые, отлакированные.
В конце концов, продолжал Мустафа Монд, Главноуправители поняли, что насилием не многого добьешься. Хоть и медленней, но несравнимо верней другой способ способ эктогенеза, формирования рефлексов и гипнопедии
А вокруг талии широкий, из зеленого искусственного сафьяна, отделанный серебром пояс-патронташ, набитый уставным комплектом противозачаточных средств (ибо Линайна не была неплодой).
Применили наконец открытия Пфитцнера и Кавагучи. Широко развернута была агитация против живородящего размножения
Прелестно! воскликнула Фанни в восторге. Она не умела долго противиться чарам Линайны. А какой дивный мальтузианский пояс!
И одновременно начат поход против Прошлого, закрыты музеи, взорваны исторические памятники (большинство из них, слава Форду, и без того уже сровняла с землей Девятилетняя война); изъяты книги, выпущенные до 150 года Э. Ф.
Обязательно и себе такой достану, сказала Фанни.
Были, например, сооружения, именовавшиеся пирамидами.
Мой старый чернолаковый наплечный патронташ