Все нормально, солгала Холли.
Она не поняла, насколько убедительно прозвучал ее ответ. И, судя по выражению лица Ника, он тоже попытался понять, сколько в нем правды. Но через пару секунд муж, видимо, принял решение. Он поцеловал Холли в лоб и ушел.
Оставшись в одиночестве, Холли не пошевелилась. Продолжила сидеть там, где сидела, вперив взгляд в их кофемашину. Френч-пресс оказался устройством, требующим времени для приготовления напитков. И, если начистоту, Холли посчитала его претенциозным, но спорным удовольствием. «С ним, конечно, больше возни, сказала она Мэллори вскоре после покупки, но кофе получается отменным. Он просто меняет жизнь. Тебе следует обзавестись таким же, и ты убедишься в этом сама». Холли не собиралась рассмешить подругу, но Мэллори запрокинула голову и захохотала. «Френч-пресс, скажешь тоже, присвистнула она. Да у меня нет времени, чтобы даже нормально посрать»
Наконец Холли встала, подошла к мойке и отправила в канализацию остаток своего смузи.
Она осознала причину холодка в груди и покалывания. Но самым шокирующим явилось то, что эта причина ее вовсе не шокировала. Возможно, Холли просто не позволяла себе этого сформулировать, но, на самом деле, в глубине души, уже поняла: она не хотела иметь детей. Быть может, никогда в действительности не хотела.
Она думала, что хотела. В колледже. Тогда идея народить кучу детишек ей нравилась. Но последующие годы Холли провела в подвешенном состоянии неуверенности. Да нет, надо уметь взглянуть правде в глаза! Она изначально не была уверена в том, что родить ребенка такая уж хорошая идея.
Она осознала это сейчас, вспомнив одну сцену. Как будто кто-то загнул уголок на конкретной странице в книге-сценарии ее жизни, чтобы помочь Холли мысленно вернуться к ней и разобраться в себе. Это произошло две зимы назад на рождественской вечеринке одной из тех, что Холли устраивала для друзей и знакомых ежегодно. Мэллори пришла с мужем и девятимесячной Фионой; малышка, похоже, была не в восторге от бархатной повязки на голове.
В середине вечеринки Мэллори куда-то подевалась. Холли отыскала ее в гостевой спальне с задвинутыми шторами и выключенным светом. На подруге было красивое велюровое платье, которое она спустила до талии, чтобы покормить грудью дочку. «Зря ты здесь спряталась, сказала ей Холли. Это же естественно, все бы всё поняли». «Знаю», ответила Мэллори, но с места не сдвинулась, и Холли не стала настаивать и развивать эту тему.
«Ребенок ограничивает твою свободу» вот, что она тогда уяснила.
Холли посмотрела на руку, в которой держала электрическую зубную щетку. Она даже не заметила, как вошла в ванную и взяла ее.
Почему она никогда не признавалась себе в этом в нежелании обзаводиться детьми? И как теперь сказать об этом Нику?
Холли попыталась припомнить, когда они в последний раз разговаривали о детях серьезно разговаривали, а не просто посмеивались над очередным «обломом из-за Фионы» за бутылочкой «Совиньон Блан». И не припомнила. Когда же? Пару-тройку месяцев назад? Ну, уж точно не лет. Просто в эти дни они с мужем были жутко заняты. Иногда они падали в постель и только там обменивались наспех десятком слов.
В последний раз они приблизились к этой теме несколько недель назад, когда Холли вернулась домой от врача с новой пачкой противозачаточных таблеток. И задалась вслух вопросом: как же ей упомнить, когда их принимать, если последние пять лет она прожила со спиралью, делавшей свое дело?
И тут Холли поразила одна мысль как гром среди ясного неба.
Забытая таблетка! Маленькая белая таблетка, размером меньше ее розового ногтя.
Холли подняла глаза взгляд застыл на отражении в зеркале, висевшем над краном. Из него на Холли смотрела та же особа, которую она созерцала годами, если не всю свою жизнь. Та же, да не та. Проявились отличия! Ее кожа стала жирной, по контуру лица высыпало новое созвездие прыщей. Вот уже неделю Холли испытывала недомогание живот словно скручивало узлом. Эти детали были настолько малы, что Холли не полагала их важными. А сейчас она сообразила, что они ОЧЕВИДНО значили.
Глава 6
Селеста
Тремя месяцами ранее
Чикаго, штат Иллинойс
В классной комнате мисс Бонни имелся лишь один стул, подходивший размером для взрослого. И его занимала мисс Бонни. Селесте с Луи пришлось сесть напротив нее на гораздо меньшие стульчики для гораздо более мелких людей. Обычно Селеста находила очаровательными все эти миниатюрные предметы мебели в пре-школе Беллы ряды крошечных книжных полок, маленькие столики, высотой до ее колен. Но за несколько минут до разговора с мисс Бонни Селеста присела на корточки над миниатюрным толчком в туалете и не смогла найти в этом ничего позитивного.
Значит, с другим ребенком все в порядке? С тем мальчиком с ним все в порядке?
Луи спросил это тоном, который Селеста сочла бы командным, находись они в офисе. И там он, наверное, был бы уместным. А в детской классной комнате этот тон прозвучал как-то глупо, да и выглядел ее муж с коленками, согнутыми и упертыми в грудь, тоже несколько глуповато. К сожалению.
С Арчером? Да-да, с ним все в порядке, широко улыбнулась мисс Бонни.
Мы как раз успели переговорить с Бакстерсами перед встречей с вами, авторитетно добавила женщина рядом с ней. Ее звали мисс Шерил, или так она, по крайней мере, представилась. По-видимому, все женщины в этой пре-школе называли себя «мисс», даже когда поблизости не было детей. Мисс Шерил пришла чуть позже и теперь стояла рядом с коллегой. Она явно не являлась директором Детской академии, но была главнее воспитательниц ее служебное положение так и осталось непонятным Селесте. А еще она пожалела о том, что скрючилась в три погибели на детском стульчике раньше, чем узнала об альтернативном варианте: оказывается, можно было не садиться, а остаться стоять на ногах.
Бакстерсы это родители мальчика? уточнил муж, переводя взгляд с одной женщины на другую и обратно. Он все еще был в своем деловом костюме: слишком спешил на встречу с педагогами после работы и не успел переодеться. Из-за одного этого крошечный стульчик под Луи казался еще более нелепым.
Да, Бакстерсы мама и папа Арчера, мисс Бонни, похоже, намеренно старалась употреблять имя Арчера как можно чаще.
А вот Селесте это имя показалось смешным, подходящим разве что для гончего пса.
Воцарилась пауза. Мисс Бонни продолжала одаривать и Селесту, и Луи широкой улыбкой. У Селесты даже возникло подозрение, что воспитательница просто не могла придать своему лицу другое выражение.
Итак, давайте проясним, наконец прервал молчание Луи, снова заговорив деловым тоном. Почему Белла укусила его? Этого Арчера? У детей вышел конфликт? Что за ситуация сложилась?
Мисс Бонни заерзала на стуле. Хотя, к чести воспитательницы, улыбка на ее лице не поколебалась.
«Интересно, Луи действительно хочет, чтобы они пересказали нам все события минувшего дня, или он просто тянет время?» озадачилась Селеста.
Нам не удалось получить от детей внятного ответа, сказала мисс Шерил, которая, в отличие от своей коллеги, не улыбалась. А множество мелких линий вокруг ее губ навели Селесту на мысль, что она вообще улыбалась гораздо реже, чем мисс Бонни. Но, судя по тому, что нам удалось выведать, у детей возникло разногласие из-за кубиков.
«Если бы сейчас со мной рядом сидела Алабама, она бы нашла все это невероятно забавным», пронеслось в голове у Селесты. А вот Луи кивнул с угрюмым выражением на лице.
Белла отобрала кубики у Арчера? задал он вопрос, который Селеста посчитала вполне резонным.
А мисс Шерил раздула свои ноздри так, словно таковым его не сочла.