Значит, пуля из пистолета графа остановилась в этой шкатулке. Тут закончилась ее кинетическая энергия, которую ученые еще называют живой.
Выходит, что так.
А графский револьвер сохранился?
Два из трех его револьверов есть. Они в экспозиции. Это вы к чему?
Отверстие от пули по нему можно определить марку оружия. Что за револьверы были у графа?
Французский револьвер «Лефоше»
Знаю такую марку, образца 1853 года.
Верно. Трехлинейный револьвер системы «Наган»
Образца 1895 года русская классика.
Тоже верно. И третий, его упоминают только в письмах. Это итальянский револьвер «Бодео», образца?.. Старичок внимательно посмотрел на гостя. Ну же?..
Не помню, увы.
1889 года. «Солдатская модель» без защитной скобы на спусковом крючке.
Да вы знаток оружия, Платон Платонович.
Ваша правда, но только отчасти. Я посвятил долгие годы графскому роду Оводовых. Поневоле начнешь разбираться в разных вещах, которые ценил сам граф. В стрелковом оружии в том числе.
Крымов достал телефон, сделал снимки комнаты бедной Машеньки, прицельно сфотографировал легендарный буфет. И с особой тщательностью пулевые отверстия в буфете, в шкатулке. А потом, уже в комнате графа, щелкнул и графские пистолеты. Для своей визуальной коллекции.
Вскоре они попрощались.
Да, Платон Платонович, забыл спросить. Обувная фабрика, созданная Никитой Митрофановичем Рыковым, что с ней стало дальше?
В революцию отошла государству, там шили сапоги для Рабоче-крестьянской Красной армии. Но и после Гражданской войны фабрика продолжила работу. Шила ботинки «скороходы», называлась «Волжский скороход».
Слышал о такой.
Разумеется, слышали. В перестройку фабрику приватизировали, и помещения отдали под торговый центр.
А потомки Рыковых сохранились?
Есть один, отчасти насмешливо заметил Плещеев, спятивший кошатник Петр Семенович Рыков. В юности мы дружили, но потом насмерть разругались. У них, видите ли, в семье передавалось из поколения в поколение враждебное отношение к Оводовым. Это перенеслось на сам музей и тех, кто его опекает, посвятил свою жизнь Оводовым.
На вас?
Именно так.
А-яй-яй. И почему?
Видать, нехорошо они разошлись Дмитрий Иванович Оводов и Митрофан Рыков. Я же не просто так сказал, что ушел слуга из этого дома с неприлично большой суммой денег. У нынешнего Рыкова, Петра Семеновича, есть огромный домашний архив, он же краевед у нас; но меня и моих учеников он к этому архиву на пушечный выстрел не подпустит.
Стало быть, и впрямь вендетта?
Плещеев развел руками:
Стало быть.
Крымов задумался:
Да, и еще один вопрос. А где они, граф и Митрофан, похоронили пса, добермана Арчибальда?
А в этом дворе и похоронили, очень просто ответил Плещеев.
Откуда вы знаете?
Из писем, конечно. Напротив домовой часовенки, так было написано в одном из писем графа своему поверенному Астапову. Даже не представляю, как переживал граф, случайно или нарочно застрелив любимого пса, который пытался остановить его, защитить Машеньку Черкасову.
И где эта часовенка, интересно? спросил Крымов.
Из этого окна она видна, Плещеев махнул рукой, идемте, Андрей Петрович. Они подошли к окну. Вон она. Директор музея кивнул за окно, на осенний дворик и широкий газон с тополем. В революцию из нее склад сделали, иконы забелили, ну а когда усадьбу стали реставрировать, то и часовенку привели в порядок. Даже росписи на стенах удалось спасти и восстановить.
Интересно, где он похоронил своего пса? задал риторический вопрос Крымов.
Где-то в районе этого газона, я думаю, пожал плечами директор. Собачью могилу мы искать не стали, каюсь.
Логично, заметил детектив. Увидимся, Платон Платонович!
3
Выдавать себя за другого человека Андрей Крымов научился сразу после того, как уволился из органов и перешел на вольные хлеба. Приобретая много имен, ты открываешь и много характеров в самом себе, обретаешь новые черты своей натуры.
Главное не заиграться.
Адрес и телефон Петра Семеновича Рыкова он узнал у друзей в Управлении МВД и скоро уже звонил пожилому краеведу. Андрей Крымов представился журналистом, который изучает жизнь известных дореволюционных предпринимателей, знаковых, так сказать, личностей. Краевед с радостью согласился с ним встретиться.
Рыков, мощный старик-тяжеловес, полная противоположность щуплому Плещееву, тоже жил в старой части Царева, в дореволюционном доме. Недаром Платон Платонович назвал его кошатником: тут был целый зверинец. Острый запах сразу ударил в нос. По квартире Рыкова лениво ходили взад и вперед кошки и котята, две лежали на полках, две на подоконнике. Всего Крымов насчитал штук десять-двенадцать.
Котеночек не нужен? едва гость прошел в гостиную, между прочим спросил пожилой хозяин в старом халате. Два помета в этот раз многовато для меня одного. Все красавцы.
Увы. Я часто бываю в разъездах, а так бы с удовольствием обзавелся.
А я вот домосед, объявил крупнокалиберный хозяин.
Одна кошка, трехцветная, самоуверенная, с наглым прищуром, развалилась на столе, среди книг и бумаг.
Это Зорька, мать племени, сказал Рыков. Она с характером, может и цапнуть.
Уважаю. Привет, Зорька, привет, племя, поздоровался Андрей с очаровательным зверинцем.
Кошкам было не до него.
Чаю?
Крымов оглядел общий беспорядок, в котором главными санитарами леса были, несомненно, животные, и сильно засомневался.
Пожалуй, нет. Только что отобедал.
Так что вас интересует? когда они сели в кресла, разделенные журнальным столиком, спросил хозяин.
Крымов достал из кармана диктофон, включил его и положил между ними на старые журналы «Вокруг света».
Биография вашего знаменитого предка Никиты Митрофановича Рыкова, фабриканта. Как ему досталось такое богатство. От отца, конечно?
От отца ему достались только обувные лавки, а вот фабрику он создал своим умом и предприимчивостью. Плюс отцовские деньги.
Значит, Митрофан как по батюшке вашего предка?
Пантелеевич. Митрофан Пантелеевич Рыков.
Значит, Митрофан Пантелеевич Рыков был сапожником?
Я бы так не сказал, отрицательно покачал головой Петр Семенович. Он любил чинить сапоги, это правда. Хобби. Был изначально мажордомом известного в Цареве графа Оводова, Дмитрия Ивановича, служил ему не за страх, а за совесть. Его тон стал подозрительным. Вы об Оводове тоже будете писать?
Нет, не буду, честно ответил Крымов. Оводов дворянин, а меня интересуют купцы и промышленники, двигатели, так сказать, прогресса, новые люди, как их понимали те же Чехов или Горький.
И правильно, согласился Рыков. Эти дворяне могли только спускать свои имения и наследства, в пыль их превращать, а вот именно купцы и промышленники сколачивали миллионы и строили производства. На их плечах держалась Россия девятнадцатого века.
Они коротенько поговорили о богатом на события девятнадцатом веке, о промышленниках, купцах и их положительном влиянии на экономику царской России.
Так как же он, ваш предок, из мажордомов да в хозяева обувных лавок угодил? Расскажите, очень интересно! А потом уж и о его сыне Никите Митрофановиче поговорим.
Говорить о Никите Митрофановиче одно, а о Митрофане Пантелеевиче, бывшем графском мажордоме, совсем другое.
Не понимаю вас.
Вам интересна история, полная страшных семейных тайн?
Очень.
Выключите диктофон.
Заинтриговали, выполнил просьбу Крымов.
Только сразу предупрежу вас: хорошего о графе Оводове вы от меня не услышите, как и обо всем его семействе.
Меня интересует только истина, успокоил хозяина разумный гость, какая бы она ни была.
Очень хорошо. Случилось так, что старый граф Дмитрий Иванович Оводов полюбил. И предметом его страсти, а это была именно страсть, стала его дальняя родственница бесприданница Мария Черкасова, из предместий, которую отдали графу на воспитание в город.