Петр ошалело смотрел на движущийся поток, опасаясь подходить близко, разглядывал, размышляя вслух:
Металлические кони! И не надо тебе ни лошадей, ни мулов, ни ослов, ежели токмо оные внутри не сидят!
Стряхнув с себя страх, он встал посреди дороги и остановил проезжавшую машину. Стал дивиться на нее, осматривая со всех сторон, заглядывать внутрь. А когда водитель начал кричать и возмущаться, вытащил его, как куль с дерьмом, и сам сел за руль.
Владелец попытался миролюбиво увещевать огромного, странно одетого незнакомца:
Слушайте, чего вы хотите? Мне ехать надо, я тороплюсь. Уйдите по-хорошему!
Петр только отмахивался от него:
Не кудахтай! Лучше покажи, почему едет!
Уяснив, что на его собственность посягают только с познавательной целью, водитель покачал головой:
Вам в автошколу надо. Курсы пройти. А сейчас, пожалуйста, мне ехать пора!
Петр, не обращая на него внимания, залез внутрь, продолжая исследование занимательной игрушки, машина дико взревела, запрыгала, как лягушка, сопротивляясь неумелому обращению. Владелец метался вокруг в страхе лишиться личного транспорта. Сзади образовалась пробка. Засигналили автомобили, задымили выхлопными газами.
Петр Алексеевич, просунулся в окно запыхавшийся Иван Данилович, разрешите, мы вас довезем до места назначения.
Кто это «мы»? возмутился хозяин авто. Я не поеду!
Послушайте это может показаться странным, но это сам Петр Первый, убеждал, стараясь отдышаться, ученый. Он только что ожил Слышали, наверное, что вскрылось его захоронение?
Что вы мне голову морочите?! рассердился водитель. А вы вылезайте, мне ехать надо!
Это Петр! Поверьте. Ожил он! Вам радоваться надо, что он выбрал вашу машину.
Вы что, меня за дурака принимаете?! отпихнув ученого, он рывком открыл дверь, крикнул Петру: Эй, артист, вылезай, а то милицию позову!
Петр выбрался из салона и с высоты своего роста оглядел автомобиль.
Вот это механизма! заявил восхищенно. Рычит, как живая, прыгает, как лошадь. Вот до чего додумались!
Я ее вчера купил, сам еще не накатался, уже спокойнее объяснил новоиспеченный автомобилист.
Ну не упрямьтесь, продолжил убеждение ученый.
Сказали бы, что для съемок машина нужна, а что дурить-то! упрекнул водитель. Грим да костюм, вот тебе и Петр. Ладно, довезу, раз ему так моя машина понравилась!
Петр похлопал его по плечу.
Назначаю тебя своим кучером за то, что, не ведая, кто перед тобой, исполняешь мою волю.
Нет у нас теперь кучеров, Петр Алексеевич, робко произнес ученый, водителями они называются, а колымага эта машина.
Почему это она колымага? обиделся за собственность владелец.
А вы согласились везти, так не разговаривайте, оборвал его ученый. Петр Алексеевич хочет свою могилу осмотреть.
Водитель недоверчиво покосился на огромного человека, но, решив, что спорить себе дороже, недовольно крякнув, усаживаясь за руль.
Ладно, и ты полезай, милостиво разрешил Ивану Даниловичу Петр. Дорогу укажешь.
В пути необычный пассажир дивился скорости и, хоть его подбородок упирался в колени, продолжал восхищался железным конем.
А за сколько же дней ныне от Петербурга до Москвы доехать можно?
Врешь! не поверил царь, услышав ответ.
Чего я вру-то? Это сейчас каждый знает. На машине часов за восемь, а на скором поезде и того быстрее часа за четыре.
Петр покрутил головой, удивляясь современным скоростям.
А ну-ка покажи мне эту карету во всей быстроте.
Водитель разогнался было, а потом опомнился:
Не могу! Остановят, оштрафуют.
Кто посмеет? Царя везешь!
Так ведь нет у нас сейчас царей.
Тьфу! Забыл совсем!
Петр Алексеевич, к Неве выезжаем, показал в окно Иван Данилович. Вон, смотрите, ваш дом.
Петр взглянул и не узнал. Одноэтажное кирпичное здание с большими окнами было ему незнакомо.
Вы на кирпичный каркас не обращайте внимания. Он построен над музеем, чтобы от непогоды закрыть. А деревянный сруб, что при вас был, внутри. Хотите посмотреть?
Петр молча кивнул. При виде Невы у него защемило сердце. Узнал он ее ширь, хоть берег и изменился совершенно. Свое первое пристанище он выбрал на этом берегу, где Нева делала три излучины. Была она здесь широка и полноводна и разливалась во время паводков. Потому и дом свой он приказал ставить не рядом с водой, а в глубине, рубя лес, что здесь же и рос.
Вспомнил, как при строительстве не утерпел, выхватил топор из рук неумехи и принялся ровнять бревно, придавая ему квадратную форму.
Пошто кругляк не гож? воскликнул тогда солдат, от удивления, что такое с бревном делают, позабыв, кто перед ним.
На голландский манер строить станем! Слышите все? Чтоб никаких мне русских изб! Прямо тесать.
И еще не раз подбегал Петр то к одним, то к другим и показывал, как из круглого бревна сделать квадратное.
Сколь дерева-то обрубать, Петр Лексеич! гундосил кто-то над ухом. Жалко, сгниет. Круглый бок-то и сподручнее, и глазу приятнее!
Не сгниет. Всю щепу чтоб на растопку сбирали, проследить за сим! А круглый бок он у бабы хорош, а мы город европейский ставить будем. Слышите? Стены ровные быть должны, еще на особый манер красить станем, чтоб с воды каменными смотрелись. Покуда тут кирпичное дело не наладим, пыль в глаза пустим. Нам, русским, не привыкать!
Смахнув завесу воспоминаний, с трепетом шел Петр к собственному дому, не замечая ни стендов, ни очередей туристов. Смотрел он через стекла, с волнистыми, расходящимися от центра кругами, на свои до мелочей знакомые вещи. Грубый стол посреди комнаты, стулья с резными спинками, расписные наличники дверей, поставцы. И видел себя, не имевшего времени поесть, подбегавшего к окну и даже во время трапезы продолжавшего руководить то строительством настила около дома, то разгрузкой товаров с судов. А то и вылезавшего из окна, видя, как груженое судно накренилось, управляемое неумелым шкипером. На три стороны окна, и везде нужен догляд
Ваш билет, гражданин? донесся до него женский голос.
Петр посмотрел сверху вниз на препятствие между ним и его прошлым.
Что тебе, старуха?
Что? возмутилась сотрудница музея, привыкшая к обращению «девушка». Прохо́дите без билета и грубите!
Петр усмехнулся и хотел пройти дальше, но женщина встала перед ним и развела руки в стороны.
Билеты!
Ишь ты! удивился Петр. Страж почище моих семеновцев! Дай ей, что просит, сказал он Ивану Даниловичу.
Тот, повернувшись к контролерше, пошел в наступление.
Вы что, дражайшая, к себе домой тоже по билету проходите?
При чем здесь я? Здесь дом Петра Великого!
Вот он, перед вами! Иван Данилович указал на Петра. Вглядитесь хорошенько. Вон портрет висит. Вы же в его дом туристов приглашаете!
Елена Федоровна! подбежала к контролерше администратор. Мне сейчас из Министерства культуры позвонили Она наклонилась к собеседнице и зашептала на ухо. Та в ответ тоже стала что-то говорить и показывать глазами на Петра. В этот момент раздался звук резко затормозившей машины. Дверцу распахнула взволнованная женщина с высокой, съехавшей на бок прической. Глаза у нее были такие, что ей явно было не до своего внешнего вида.
Анна Ивановна? Директор музея, толкнула под локоть администратора Елена Федоровна.
Та, увидев сотрудниц, пришла в себя.
Как хорошо, что вы обе здесь. Объявляйте коллегам, чтобы собрались. Экстренное сообщение. Музей закрывается.
Как закрывается? На сегодня?
Анна Ивановна махнула рукой.
Мне такое в Министерстве сказали
Иван Данилович решил, что самое время вмешаться.
Вот и я о чем. Сообщите по музеям, чтобы Петру Великому был обеспечен свободный доступ во дворцы! Ясно? Эй, дражайшие, Иван Данилович пощелкал пальцами у женщин перед глазами. Вы меня слышите?
Сотрудницы уставились на Петра, сравнивая его с портретом, и переглядываясь.