Транквилизатор
Дмитрий Алексеевич Варламов
© Дмитрий Алексеевич Варламов, 2024
ISBN 978-5-0062-2147-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие автора
Книга содержит сцены курения, употребления алкоголя и наркотиков. Я хочу, что бы Вы ясно понимали, что все это описано исключительно с художественной целью и не является пропагандой. Позиция автора однозначна: любая зависимость (будь то никотиновая, алкогольная или наркотическая) Вас убьет, не дав ничего (абсолютно ничего!) взамен. Данные аддикции не принесут Вам облегчения или решения Ваших проблем, все, что человек субъективно испытывает под воздействием психотропных веществ, является изначально его собственным наполнением и переживанием, т.е. было в нем и с ним всегда независимо от вида, формы и количества употребленного.
Гордость, грусть и похмелье
Молодая ночь разносила тяжелые басы саббуфера. Частный двор был заполнен ватагой пьяной молодежи. Она сновала по участку от сельской уборной до террасы, кто-то изображал подобие танца в палисаде, куда вывели через окно музыкальный центр. Множество фигур подмигивали «глазками» сигаретных огней, поднимая в тёмное небо клубы терпкого дыма. Они громко переговаривались, тщетно пытаясь перекричать колонки. Фонарный столб через дорогу слабо освещал это бесчинство. Стояла ранняя осень, и в ночное время на свежем воздухе было уже прохладно, но компания была серьёзно разогрета, да так, что вылакала все запасы спиртного.
Последняя! прокричал белобрысый старшеклассник, Тимофей Шаламов, протягивая полуторалитровую бутылку мутной жидкости старшему брату. Тот выпучил залитые глаза, не поверив своим ушам. Они стояли в террасе, сквозь которую туда-сюда протекали гости. Он передал тару тому из них, что направлялся в дом, и прокричал в открытые двери:
Стасян! Стасяяяяян!
Из хаотичной толпы проклюнулась худощавая физиономия хмельного брюнета, Станислава Шевчука, юноши восемнадцати лет, с модельной стрижкой и выразительными чертами лица.
Яволь!
Бяда! заявил Шаламов старший, обеспечение подводит. Последний снаряд на изготовке. Где бы нам запасы пополнить?
Шевчук окинул взглядом братьев, скрежеща проспиртованными извилинами, и загадочно изрёк:
Есть место, но там подход требуется творческий.
Ну, так помчали! Ты же у нас по творчеству.
Впрягай коня! ответил Шевчук. Я сейчас.
Тимофей, подсвечивая фонариком, помог брату выгнать из сарая на заднем дворе старенький байк. Они выкатили его за ворота и принялись насиловать лапку кикстартера. Двигатель не запускался. В свете уличного фонаря появился Шевчук с шестистрункой в руках.
А это зачем? кивнул Шаламов-старший на инструмент.
Я ж говорю, творческий подход.
Ладно, махнул тот, с толкача заведём. Садись.
Они со Стасом уселись на мотоцикл, и Тимофей пихнул их в темноту пригорка, под которым они, набрав нужную скорость, запустили двигатель и поехали вдоль железно-дорожного полотна.
Спустя полчаса, они прибыли к частному дому мирно спавшего пригородного квартала. Андрей заглушил байк и закурил, а Шевчук принялся безуспешно стучать в окна и высокую калитку.
Ну и что? Облом?
Я ж говорю, напомнил Шевчук, творческий подход.
На этих словах он вскинул захваченную шестиструнку и, грянув боем, запел:
Шаламов аж поперхнулся дымом от такого поворота дел. Глубокая ночь, частный сектор провинциального городка, а пьяный парень под окнами горланит песню, будто влюблённый трубадур серенаду.
Собаки у соседей начали подвывать в унисон припеву.
Я те щас гитару в гузно затолкну, музыкант убогий! прозвучало из форточки, а следом из неё выглянул нос картошкой и два круглых горящих злобой глаза.
Дядь Миш, робко отозвался Шевчук, прервав концерт, а Лена дома?
Чего? раздражённо вытянул хозяин и исчез в темени.
Через мгновение дверь в летней террасе распахнулась, послышались быстрые нервные шаги. Незваные гости опасливо переглянулись. Из-за высокой дощатой калитки вырвался босой в одних трико высокий крепкий мужчина лет пятидесяти с огромной пепельно седой бородой.
Какая к лысому телёнку Лена?! негодующе выпалил он. Было видно, что едва сдерживал громкость собственного голоса. Ты время видел, репей сортирный?!
Дядь Миш, вмешался Андрей, не обессудь. Проводы у меня. В армейку ухожу, хотели напоследок погудеть, да запасы не подрассчитали.
Хозяин изменился в лице, оглядел пришельцев и неожиданно ответил:
В армию, говоришь? Ну, пойдем.
Он зажег свет в летнике, суетливо вынул из тумбочки огромную стеклянную бутыль, (Шевчук даже не знал, что такие литражи существуют), с характерным звуком вынул деревянную пробку и наполнил вполовину гранённую посуду, что мельком протёр перед этим. Комната вмиг заблагоухала душным ароматом самогона. Хозяин здоровый широкоплечий мужик с копной густых пепельных волос на медвежьей голове взял стакан, будто рюмку, и внимательно осмотрел призывника.
В морфлот пойдёшь! заявил уверенно. Ну, давай.
Он опрокинул мутно-белую жижу в рот и, выдохнув, пригладил кудрявую растительность на лице. Юноши, давясь, лакали алкоголь, словно котята молоко, хлюпая и причмокивая.
Не труха́й, продолжил Михаил, сейчас не те срока́. Мамкины пирожки не высрешь, как на дембель возвернёшься. Знаешь, как в моряки посвящают?
Андрей, мужественно осилив свою порцию, отрицательно мотнул головой. Хозяин зачерпнул из кадки воды, высыпал туда содержимое солонки и, подав гостю, скомандовал:
Пей! Морская вода, разве только йоду недостаёт. Ни капли не упусти! пригрозил он напоследок и принялся повторять шоты.
Шаламов зыркнул на спутника.
Творческий подход, говоришь?
Тот пожал плечами.
Спустя три четверти часа добродушный хозяин провожал изрядно хмельных гостей. Шевчук, не расставаясь, обнимал презентованную ему бутыль самогона литров на десять, что периодически пыталась выскользнуть из его объятий.
И помни, комар тя забодай, вторил Михаил Андрею, морская грудь не бабья ляжка!
Несмотря на свежесть глубокой осенней ночи, он был по-прежнему в одних трико и сланцах без единой мурашки на крепком теле. От него несло мужиком. Этим специфическим сочетанием пота, перегара и опыта, которого нет у парней, не разменявших хотя бы четвертый десяток, сколько бы они не брута́лились. На прощание хозяин пожал им руки своей мозолистой лапой и запер калитку изнутри. Друзья переглянулись.
Это что такое было? пытаясь собраться, спросил Шаламов.
Борода, едва передвигая языком, ответил Станислав. Ленкин батя. Лютый мужик, но сэм1 у него отменный.
Это точно, икнув, согласился Андрей, поморщившись от едкой отрыжки самогона. Доехать бы
На этот раз мотоцикл завелся быстро, и друзья, сильно перегазовывая, отправились в путь. Обратный маршрут Шаламов решил построить по трассе, рассчитывая, что по асфальту добраться получится быстрее и проще, чем по просёлочной грунтовке, по которой они петляли сюда. Но не успел он толком разогнаться, выйдя на шоссе, как у поворота мелькнула тёмная фигура с черно-белым жезлом регулировщика. Сердце ёкнуло и упало куда-то вниз, кажется, в то самое место, куда Михаил грозил засунуть Станиславу инструмент. Андрей сбросил скорость и принял к обочине, повинуясь жестам сотрудника ДПС, но как только мотоцикл поравнялся с машиной полиции, а патрульный, ослабив бдительность, на миг отвернулся, он выжал ручку газа, перескочил на третью скорость и рванул в сторону. Жезл тут же полетел в колёса, но отскочил, два хлопка с эхом прозвучали следом, и по вороту раздувшейся от ветра олимпийки сидевшего позади Шевчука что-то с силой ударило. Шаламов начал вилять по пустой дороге меж своей и встречной полосами, все более набирая скорость. В спину завыла сирена. «По прямой не уйдем», смекнул Андрей и крикнул пассажиру: