Награды: орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1881); орден Св. Анны 4-й степени (1881); орден Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом (1882); орден Св. Владимира 3-й степени (1899); орден Св. Владимира 4-й степени (1890); орден Св. Станислава 2-й степени (1893); Золотое оружие (1901); орден Св. Станислава 1-й степени с мечами (1904); орден Св. Анны 1-й степени с мечами (1905); орден Св. Владимира 2-й степени (1909); орден Белого орла (1913); орден Св. Александра Невского (1916); персидский орден Льва и Солнца 3-й степени (1891); бухарский орден Восходящей звезды 2-й степени (1893); офицерский крест французского ордена Почетного легиона (1897); персидский орден Льва и Солнца 2-й степени (1897); большой крест французского ордена Нишан-эль-Ануар (1900); абиссинский орден Эфиопской Звезды 2-й степени (1900).
От автора
Геополитическое противостояние Российской и Британской империй в Средней и Центральной Азии, получившее название «Большой игры», особенно обострилось во второй половине XIX в. Велась «Игра», как правило, руками дипломатов, стремившихся, искусно манипулируя правителями и правительствами азиатских государств, которых в то время на карте было неизмеримо больше, чем сегодня, добиться преференций и льгот своей державе, приобрести союзников, чтобы «застолбить место» стратегического предполья и обеспечить безопасность приграничных районов собственных империй в случае перерастания противоборства в открытую войну. Деятельную помощь дипломатам оказывали военные топогеодезисты и географы, путешественники, снаряжавшиеся научными обществами, в частности, Императорским Русским географическим обществом, и офицеры службы Генерального штаба. Впрочем, разграничение обязанностей между дипломатами и военными разведчиками нередко было весьма условное: посты консулов занимали офицеры Генерального штаба, а последние попутно, для прикрытия весьма активно исполняли обязанности консульских работников.
Воспоминания Л.К. Артамонова, с одной стороны, представляют собой прекрасную иллюстрацию того, чем занимались офицеры штабов приграничных округов, с другой, изобилуют интересными эпизодами «Большой игры», в которой, по счастью, без военного противоборства перехлестнулись интересы двух величайших мировых империй.
Итак, какова же была жизнь и служба увешанных аксельбантами «фазанов»-генштабистов, взиравших на строевых офицеров, по распространенному досужему мнению, как чуть ли не на существ низшего порядка. Наверно, встречались среди офицеров Генерального штаба и такие, что признает и сам Л.К. Артамонов. Но в целом, его воспоминания рисуют картину тяжелого, можно сказать, каторжного труда «рабочих лошадок» российского Генерального штаба, несших службу в многочисленных войсковых частях и соединениях, расположенных по окраинам империи.
Помимо чисто штабной, тем не менее, многотрудной, срочной и ответственной работы, которой были завалены при нашей любви ко всяким «входяще-исходящим» бумагам эти скромные трудяги, они активно привлекались и к разведывательной легальной или полулегальной, а то и вовсе нелегальной деятельности. Тут офицеры Генерального штаба выступали своего рода связующим звеном между дипломатическими работниками российских консульств, расположенных в странах, граничащих с империей, и командованием военных округов, заинтересованных в сборе специаллизированной информации военно-географического и военно-статистического характера, доступной только наметанному взгляду военного.
И приходилось этим последним невылазно, на протяжении от нескольких месяцев до полугода, в сопровождении, порой, более чем сомнительных спутников, колесить по неторенным тропам в жару и холод, грязь, дождь и снег, подвергаясь опасности нападения бандитских шаек, которыми в то время изобиловало восточное наше пограничье. Мир во второй половине XIX в. был значительно менее обжит, освоен и цивилизован; природа поэтому также вполне могла преподносить сюрпризы, которые представляли не меньшую угрозу, чем пуля или кинжал разбойника и контрадбандиста.
На этом пути капитана Аартамонова поддерживала только молитва Богу и вера в авторитет и «обаяние имени» его великой родины, ее «Ак-Падишаха», незримо стоящего за его серебряными эполетами. «Слава Богу за все!» рефреном повторяется в «Моей автобиографии» после каждого благополучно пройденного испытания и успешно выполненного задания. Что это, может быть, пережиток прошлого, как еще недавно полагали строители светлого будущего в отдельно взятой стране? Не думаю ведь эти слова приндлежат образованнейшему человеку, за плечами которого были 2 военных училища и 2 академии. Вера в Бога, неизменная уверенность в Его помощи, как и собственных, питаемых Им силах, двигала капитаном Артамоновым в неприятнейших и небезопасных предприятиях, от которых препочитали отказываться его более благоразумные сотрудники. Вера в Бога, таким образом, у нас до 1917 г. выступала залогом деятельной жизни, подвигов во имя умножения знания и достижений науки, а не проявлялась только в благочестивых разглагольстваниях, участии в церковных службах, чтении утренних и вечерних молитв и соблюдении постов, с чем как-то незаметно стала ассоциироваться духовная жизнь и религиозность в последнее время. Вера некогда питала дерзновение человеческого духа в его земных свершениях, помогала устроить эту жизнь на неизмеримо лучших началах, чем узкоматериалистическое толкование о пользе и выгоде, не пролагала границ между людьми и народами по критериям чистоты и мнимой праведности и не служила оправданием своекорыстных расчетов власть предержащих.
Да и самое «обаяние» имени России складыыалось не из чего иного, как из обаяния личностей тех многочисленных упомянутых и неупомянутых по имени в артамоновских тетрадях людей, основой нравственности которых выступала вера в Бога, которые, независимо от исповедуемой ими религии, могли ждать замерзающего капитана Артамонова, отказываясь от хлеба, предназначенного ему, оказывали ему всевозможную помощь и содействие, невзирая на отсутсвие соответствующей «бумаги» от своего начальства, подсказывали наилучшие пути и как следует вести себя с дикими и опасными племенами. Вот таким образом и оказывалось человечество связанным круговою порукой добра, и достигали люди своих целей не путем лжи, денег и насилия, но путем правды, чести и взаимопомощи. И сам Леонид Константинович был носителем этих великих идеалов, иначе не открывались бы перед ним сердца и двери тех, с кем доводилось ему встречаться в своих путешествиях или странствиях, как он сам добродушно называл свои разведывательные и землеописательные миссии.
Надо признать, что и «противники» его не чужды были идеалов чести, добра и взаимопомощи, как например, английский инженер полковник Ляйярд, без труда разглядевший под аварским костюмом Артамонова выправку офицера Генерального штаба, но ни словом не намекнувшего турецким властям, кто скрывается в их пределах под именем хакима Константина-эфенди. И не стал английский генеральный консул полковник Стюарт нанимать банду головорезов, чтобы попросту отбить охоту у российских военных властей засылать в пределы Персии «исследователей», озабоченных, как бы получше устроить десант на побережье Астрабадского залива. Вообще, надо сказать, что «Большая игра» была развлечением джентльменов. Джентльмены ревниво следили друг за другом, как бы кто не вырвался на полкорпуса вперед, вставляли друг другу палки в колеса, не без того, но никто не позволял себе откровенно негуманных или предательских действий в отношении партнеров-противников. И уж, конечно, никто не стремился выставить другого неким исчадием ада, от которого исходят все беды и напасти его родины.