Сердиться на отца нет смысла, вздохнул Ибука. Он твердо решил устроить для всего дома праздничный ужин по случаю приглашения даймё. Но если тебе интересно мое мнение, он делит шкуру неубитого медведя, то есть в данном случае быка. Ведь я пока не хатамото, а ты не замужем.
И правда, пока нет, ответила Ацуко. В голосе девушки слышалось больше яда, чем ей хотелось бы. Но хочет он именно этого, и мы его не подведем. Если он желает быка, значит, мы приведем ему быка.
Ибука бросил на сестру удивленный взгляд; она всегда считала его очень чутким мальчиком, но в последнее время он проявлял поразительное равнодушие к ее чувствам. Быть может, он всегда знал то, что она поняла только сейчас: что все ее уроки фехтования были не более чем безобидной забавой, а вовсе не подготовкой к жизни воительницы.
Нет, она пообещала себе больше об этом не думать. Погода была хорошая вместо переживаний стоило насладиться прогулкой.
Подростки бодро зашагали по дороге, которая поднималась к холмам. Оба они были в прекрасной форме и шли быстрым шагом, однако Ибука вскоре заскучал и предложил развлечение:
Давай наперегонки до вершины второго холма? Кто придет первым, получит хм лучший кусок говядины.
Но ведь кому достанется какой кусок решает отец, возразила Ацуко.
А мы ему расскажем о нашем состязании. Только не говори, что боишься проиграть!
Да нет же, просто я считаю это ребячеством и
Не договорив, девушка рванула вперед и тем самым выиграла по меньшей мере три секунды, прежде чем брат опомнился.
Эй, так нечестно! вскричал Ибука и бросился вдогонку.
Юноша бежал изо всех сил; его ноги легко преодолевали подъемы и спуски. Ацуко прыгала с камня на камень, быстрая, словно горная козочка, нет, даже не козочка, а величественная лань. В додзё она не могла превзойти брата ни в силе, ни в даре фехтовальщика. Но в быстроте она ему не уступала и к тому же здесь была свободна. Сердце ее бешено билось в груди, легкие горели огнем, но и речи не могло быть о том, чтобы остановиться или хотя бы замедлить шаг.
Катана больно била ее по бокам, а пару раз девушка чуть было о нее не споткнулась. Отец настаивал на том, чтобы Ибука и Ацуко всегда носили собой мечи, особенно за пределами города. Он объяснял детям, что в округе бывает опасно и что временами там бесчинствуют разбойники. Но истинная причина его требований была куда более обыденной: оружие было неотъемлемой частью самурая, и потому к его весу следовало привыкнуть точно так же, как к одежде. Обычно катана никак ей не мешала, и Ацуко порой даже забывала, что носит с собой острый клинок в деревянных ножнах. Но сейчас все было иначе: верный меч то и дело ставил ей предательские подножки.
Ацуко почувствовала, что в боку начинает колоть, и просто смирилась с болью, не замедляя шага. Позади слышалось прерывистое дыхание брата, и этот звук подстегивал ее, окрылял, заставлял превзойти саму себя. Она бежала так быстро, что глаза у нее начали слезиться, как от ветра, и сквозь слезы она наконец увидела вершину. Шумное дыхание у нее за спиной стало угрожающе близким, но неожиданная вспышка гнева и упрямства позволила девушке открыть второе дыхание и она тоже прибавила шагу.
Ацуко первой взлетела на вершину холма и упала на землю, раскинув руки, еле переводя дух. Она принялась считать про себя: раз, два, три, четыре, пять, шесть и только тогда Ибука наконец появился на вершине, обессиленный, на ватных ногах. Он камнем рухнул рядом с ней, со свистом втягивая воздух. Несколько долгих мгновений оба не говорили ни слова, не отрывали взглядов от неба и просто ждали, когда сердца перестанут выпрыгивать у них из груди.
Шесть секунд, наконец проговорила Ацуко.
А?
Я сжульничала и побежала первой, из-за этого ты потерял немного времени. Но пришел ты на целых шесть секунд позже меня. Я победила. Правда победила.
Бесспорно, с улыбкой признал юноша. Если честно, я думал, что под конец сумею тебя догнать, но тут у тебя открылось второе дыхание. Лихо! Я впечатлен.
Ацуко почувствовала, что заливается краской, как дурочка. Она гордилась собой куда сильнее, чем стоило бы, ведь речь шла всего-то о беге наперегонки. И все же она сумела преодолеть себя. Сумела победить брата.
Она перевернулась на бок и с усилием поднялась на ноги. Слишком поздно она поняла, что все это время лежала на ножнах и они крепко отпечатались у нее на спине.
До самого хозяйства Кокана она шла с легким сердцем, будто сумела доказать что-то самой себе.
Ну наконец-то! заворчал скотовод, завидев брата с сестрой. Я вас уже больше часу дожидаюсь!
Нам очень жаль, досточтимый Кокан, проговорил Ибука с легким поклоном. Мы спешили как могли, немалую часть пути даже бежали.
Главное не как быстро вы шли, а когда вышли. Если бы отправились в путь на рассвете, сейчас бы уже давно были дома. Ну да ладно. Ваш отец прислал условленную сумму?
Ацуко достала доверенный ей отцом кошелек и передала его торговцу, который тщательно пересчитал содержимое, пошмыгал носом, а затем подвел их к быку, шкура которого так и лоснилась здоровьем.
Этот у меня один из лучших, заметил он. Если хочешь, походи по стойлам, погляди сама. Не забудь передать это Таномо: пусть знает, что Кокан всегда держит слово.
Зачем же проверять? поспешно выпалил Ибука. Всем и так известно, что вы человек безупречной честности. Будь это не так, мы ни за что бы не отправились к вам через холмы.
Хм. И все же не забудьте передать мои слова отцу. Я перед ним в долгу, и бык только начало оплаты этого долга. Он поймет, что я имею в виду.
Брат с сестрой с изумлением поглядели на мужчину. Таномо никогда не упоминал никакого долга, но в этом как раз не было ничего удивительного. Он очень редко говорил о себе и еще реже о своем прошлом.
Не могли бы вы рассказать, чем вам помог наш отец? осмелилась спросить Ацуко.
Он сам вам расскажет, если захочет, угрюмо ответил Кокан. Главное, что вы уйдете домой с моим лучшим быком. Берегите его. Мясо у него будет отменное.
Ибука схватился за уздечку и шлепнул быка по боку. Тот покорно сдвинулся с места. Скотовод проводил их таким тоскливым взглядом, будто от него уходил целый пир, а затем вернулся в дом.
Как думаешь, что отец для него сделал? спросила Ацуко. Ее снедало любопытство. Может, спас ему жизнь во время какой-нибудь войны?
Какой еще войны? возразил брат. В этих краях уже много лет царит спокойствие.
Уже много лет, ты прав, но и Кокан отнюдь не молод. Может, ему было лет двадцать, а отец был тогда юным самураем
Сложновато представить его юным, повеселел Ибука. Думаю, у него и тогда уже были плечи шире, чем у нас двоих вместе взятых.
И ладони размером с наши головы, хихикнула девушка. Хорошо, что мы с тобой пошли в маму.
А вот я был бы не против унаследовать немного его силы. Кажется, в молодости он мог гнуть подковы голыми руками.
Ты что же, собираешься верить всем слухам, которые о нем ходят? Он силач, это правда, но ведь никто не способен
Что за великолепный бык! Только смотрю на него а уже слюнки текут! Скажите-ка, юная парочка, неужто вас никто не предупреждал, что на этой дороге бывает опасно?
Ацуко развернулась и оказалась нос к носу с парнем лет двадцати, который сидел на ветви росшего у обочины дороги дерева. Он был долговязый и очень худой, а через плечо перекинул катану с обнаженным клинком, небрежно, будто крестьянин свою мотыгу. И пускай Ацуко всю жизнь прожила в уединении и никогда раньше не сталкивалась с серьезными угрозами, на этот раз в ней проснулось чутье, ее внутренний голос словно бы кричал во все горло: этот человек опасен!
Ибука встал между ними и положил руку на рукоятку собственной катаны идеал спокойствия и уверенности. Ацуко почувствовала, как успокаивается ее дыхание. Конечно. И чего она испугалась? С братом ей было ничего не страшно.