И вновь мой мозг лихорадочно заработал. Врать надо уметь. А я в этом особо не преуспел. Да и пробуждение среди ночи не способствует нормальной работе головы. Хотя, Кайрат Айдынович, видимо, этого и добивался. Сразу видно непростой человек, знает приемы допроса.
Ну так что за автор? не унимался собеседник.
Кого же назвать? Стругацких? Они уже издаются? Или в опале? Ефремов? Нет, лучше кого-то из заграничных, так больше шансов, что мою версию будет сложней подтвердить этому любителю полуночных допросов. Но тут тоже надо нужных назвать, чтобы на запрещенных не нарваться.
Айзек Азимов, выдохнул я, потому что молчание затянулось слишком долго, и нужно было говорить хоть что-то.
Азимов? словно пробуя на вкус слово, произнес Кайрат Айдынович.
По выражению глаз я тут же определил, что такого автора он не читал.
Кажется, что-то слышал о таком. Заграничный? Запрещенный автор? Про что пишет? Про капиталистов, небось? Агитации?
Нет, про победу социализма в межзвездном космическом пространстве, выпалил я.
Кайрат Айдынович пристально посмотрел на меня, пытаясь понять, вру я или нет.
А меня уже было не остановить. От нервов меня понесло.
Хороший писатель, между прочим. Книга называется «Вперед к звездам». Там о том, как секретарь Красноармейского райкома партии Надежда Степанова и работницы ткацкой фабрики по заданию партии строят космическую ракету, чтобы отправить первую промышленную партию ткани в космос, на другую планету, где наши космонавты строят светлое будущее. Эта ткань не пропускает радиацию и очень хорошо укрывает от космических ветров. А еще
Понятно, прервал меня Кайрат Айдынович, отстранившись. Ты, паренек, не думай, что я дурак. Я слежу за тобой.
Я лишь покачал головой. Кажется, разговор на этом был закончен.
Ну, чего сидишь? спросил Кайрат Айдынович уже совсем другим тоном, будничным, спокойным.
В смысле? не понял я.
Ну ты же пить хотел. Вода в кране, кран в туалете, туалет в конце коридора.
Спасибо, кисло ответил я и вышел из палаты.
Разговор со странным собеседником прогнал весь сон. Я доковылял по темному коридору до туалета. Там было накурено кто-то недавно тут уже был. Я открыл кран, пропустил ржавую воду. Так и не попив, вновь вернулся к себе в палату.
Кайрат Айдынович лежал на кровати, отвернувшись к стенке, и спал, как ни в чем не бывало. Я тоже лег на свою кровать, но уснуть так и не смог. Всю оставшуюся ночь я слушал, как ворочается во сне старик Михаил Андреевич и тихо стонет от боли.
Утро наступило неожиданно. Я все же под самый рассвет задремал, потому что проснулся от того, что в коридоре кто-то зазвенел больничной «уткой», уронив ее на пол.
Скрипнула дверь палаты.
Эй, молодой! крикнула Тома, просовывая голову в двери. Молодой!
И глянула на меня.
Вы мне? спросил я, растерявшись.
Ну а кому еще?! Чего разлегся?
А что делать надо?
Быстро в коридор. По твою душу пришли.
Кто? не понял я. Мать?
Нет, не мать.
Тома вдруг нахмурилась и стало понятно, что ничего хорошего не жди. Я мельком глянул на Кайрата Айдыновича и поймал его довольный, звериный взгляд, словно говоривший вот ты и допрыгался, голубчик!
А кто тогда? спросил я Томы.
Да мне-то откуда знать? раздраженно ответила та. Человек в форме. Знать, натворил что-то?
Я пожал плечами.
«Успел стукануть?» украдкой глянув на Кайрата Айдыновича, подумал я.
Чего разлегся? Иди! приказала Тома, занося в палату половое ведро и швабру.
Я медленно побрел на выход, ожидая самого худшего.
Услышал, как в спину Кайрат Айдынович тихо, со злорадством, произнес:
Доползался, альпинист!
Глава 3. Дом
Люди в форме фраза, от которой сразу становится не по себе. Почему? Я и сам не знал. Ведь я никого не убивал, никого не грабил. Хотя, тут можно поспорить. Душа моя вселилась в паренька, который все же умер. Но я-то ни при чем!
Люди в форме От чего же становится не по себе после этих слов? Может быть, потому что просто так они не приходят? Значит, случилось что. Что-то нехорошее
Я шел по коридору на ватных ногах. Чего ожидать? А может, рвануть наутек? Нет. Глупо вроде как-то получится. Лишние подозрения будут.
Одно я знал точно говорить про переселение душ и то, что я из будущего, точно нельзя. Никому. Даже самым близким. Даже матери. Упекут в психушку. Если что, буду держаться версии о том, что сильно ударился головой и частично потерял память. А там дальше видно будет. В крайнем случае пойду в полную несознанку.
Я подошел к милиционеру, который стоял у окна.
Здравствуйте! как можно спокойным голосом произнес я.
Добрый день, устало ответил тот. Представился: Участковый инспектор Елякин.
От него пахло жжеными спичками, а сам он походил на сушеного карася. Худой, с впалыми серыми от щетины щеками, он выглядел не лучшим образом видимо, был после ночной смены.
Я к вам протокол составить пришел, пояснил инспектор. Заявление будете писать?
Какое?
О падении с третьего этажа.
Что?!
Ну вы же с третьего этажа упали. Или, может быть, вас скинули?
Участковый пристально посмотрел на меня.
Надо разобраться. А то вдруг это какое-то хулиганство. А это уже сами понимаете, статья наказуемая.
Я не помню промямлил я. Головой ударился.
Не вспомнили? Эх, досада! Николай Игоревич обещал, что к следующему дню будете все помнить, проворчал участковый. Ладно, придется позже зайти.
Нет, постойте, остановил я его. Кажется, все же что-то помню.
Я и в самом деле начинал что-то вспоминать, обрывочные картинки помимо моей воли всплывали в голове. Видимо, адреналин и всплеск эмоций заставили протрясти память, выуживая оттуда произошедшее.
Вот мы стоим на улице вдвоем с Артемом. Так, кажется, зовут этого курносого белобрысого паренька. Разговариваем. О всяких пустяках. Мы друзья. Учимся в одной школе. В одном классе. Ходим в одну секцию.
Потом мимо проходит девушка. Красивая! Я ее знаю Марина Очень красивая. Она останавливается. Что-то спрашивает у нас. Мы отвечаем. Про секцию альпинизма. Она смеется. Мне неприятно. Обидный смех. Задевает за живое. Охота показать девушке чего я стою, чтобы понравиться ей.
В порыве эмоций я запрыгиваю на подоконник первого этажа. Потом лезу вверх. Легко, привычно. Марина говорит, чтобы слезал. Артем, напротив, подначивает. Я пытаюсь что-то доказать девушке. Странно, зачем? Кажется, понимаю по уши влюблен в Марину. Вот и красуюсь.
Вот как могу! Прохожие оглядываются. Кто-то усмехается во дает парень! Большинство же ворчит и упрекает. Я не слушаю.
Лезу все выше, выше, выше. Второй этаж. Третий. Закидываю руку на бетонную плиту балкона.
И вдруг чувствую там что-то скользкое, вонючее. Капуста! Хозяева оставили ее на балконе еще в прошлом году, да забыли. Она провела на улице зиму, сгнила и вся потекла. Вот в эту лужу я и вляпался. Да неудачно. Сразу, не проверив, перенес весь вес на эту руку. А она соскользнула. Я выкинул вторую руку, пытаясь зацепиться. Не успел. Полетел вниз. И.... темнота. Больница.
Теперь все стало понятно. Вот так глупо и умер паренек, в которого я попал. Из-за гнилой капусты.
Понимаю, что не самые приятные воспоминания, произнес участковый, возвращая меня в реальность. Но надо рассказать, что случилось. Я запишу, а вы распишитесь. Мне закрывать квартал еще нужно.
Да, конечно, кивнул я.
И коротко рассказал ему о произошедшем.
Так, значит, вас никто не толкал? Вы сами полезли туда?
Сам, опустив голову, ответил я. И спросил: А «скорую», значит, Артем вызвал?
Нет, покачал головой участковый.
Как это? удивился я.
Лучший друг не вызвал «скорую»? Может быть, Марина вызвала, а Артем со мной сидел?
Звонок поступил от некой Лидии Леонидовны, пенсионерки. А с вами никого не было.
Ничего не понимаю одними губами прошептал я. Как это никого? Я один был?
Именно, кивнул инспектор. Лежали возле дома. А про то, что вы на балкон карабкались, очевидцы рассказали. Подтвердили, что стояли с вами двое, но они потом исчезли.