Равич наклонился поближе. Изучил пузырьки с лекарствами на ночном столике, осмотрел тело. Следов насилия нет. Он выпрямился.
Как звали врача, который к вам приходил? спросил он у женщины. Фамилию помните?
Нет.
Он глянул на нее повнимательнее. Бледная как полотно.
Сядьте-ка вон туда. Вон на тот стул в углу. Там пока и посидите. Официант, который вызывал вам врача, здесь?
Он обвел глазами собравшихся у двери. На всех лицах одно и то же выражение: смесь ужаса и жадного любопытства.
На этом этаже Франсуа работает, сообщила уборщица, выставив перед собой швабру, точно копье.
Где Франсуа?
Официант протиснулся вперед.
Как звали врача, который его лечил?
Боннэ. Шарль Боннэ.
Телефон его у вас есть?
Официант порылся в карманах.
Пасси 2743.
Хорошо. Равич разглядел в коридоре физиономию хозяина. А теперь распорядитесь-ка закрыть дверь. Или вам охота, чтобы сюда сбежалась вся улица?
Нет! Вон! Все вон отсюда! Чего встали? Побездельничать решили за мой счет?
Хозяин вытолкал всех в коридор и прикрыл дверь. Равич снял телефонную трубку, набрал номер Вебера и переговорил с ним. Потом позвонил по номеру в Пасси. Боннэ вел прием. Он подтвердил все, что рассказала женщина.
Этот человек умер, сообщил Равич. Вы не могли бы приехать и выписать справку о смерти?
Этот человек меня выгнал. Причем самым оскорбительным образом.
Теперь он уже не в силах вас оскорбить.
Но он не заплатил мне за визит. Предпочел меня обозвать: дескать, я не врач, а рвач, да еще и шарлатан.
Приезжайте, и ваш счет будет оплачен.
Я могу кого-нибудь прислать.
Лучше вам приехать самому. Иначе плакали ваши денежки.
Хорошо, согласился Боннэ после непродолжительного раздумья. Но я ничего не подпишу, пока мне не заплатят. За все про все триста франков.
Вот и прекрасно. Триста франков. Вы их получите.
Равич повесил трубку.
Мне очень жаль, что вам приходится все это выслушивать, сказал он женщине. Но по-другому никак. Без него нам не обойтись.
Женщина уже доставала купюры.
Ничего страшного, сказала она. Для меня это не внове. Вот деньги.
Не спешите. Он сейчас приедет. Ему и отдадите.
А сами вы справку о смерти выписать не можете?
Нет. Тут нужен французский врач, пояснил Равич. Желательно тот, кто его лечил, так будет проще всего.
* * *
После ухода Боннэ, едва за ним закрылась дверь, в комнате повисла гнетущая тишина. Словно не просто человек вышел, а что-то еще случилось. Шум машин с улицы доносился теперь как будто сквозь воздушную стену, просачиваясь сквозь нее с превеликим трудом. На смену суете и суматохе минувшего часа в свои права полновластно вступил покойный. Его великое безмолвие осязаемо заполнило собой все пространство дешевой гостиничной комнаты, и не важно было, что на нем шелковисто-переливчатая красная пижама, будь он хоть в шутовском наряде клоуна, он все равно бы властвовал одной этой своей каменной неподвижностью. Ибо все живое движется, а всему, что движется, энергично ли, грациозно или, наоборот, неуклюже, не дано это отрешенное величие неподвижности, величие кончины, после которой лишь распад и тлен. Только в этой неподвижности явлено совершенство, даруемое каждому покойнику, да и то лишь на краткий срок.
Так он не был вашим мужем? еще раз спросил Равич.
Нет. Да и какая разница?
Законы. Наследство. Полиция будет составлять опись имущества что принадлежит вам, что ему. Все ваше оставят вам. А на его имущество будет наложен арест. До появления наследников, если таковые обнаружатся. У него вообще есть родственники?
Не здесь, не во Франции.
Но вы ведь с ним жили?
Женщина не ответила.
Долго?
Два года.
Равич оглядел комнату.
У вас что, чемоданов нет?
Почему?.. Были. Они вон там стояли у стены. Еще вчера вечером
Понятно. Хозяин.
Равич распахнул дверь. Уборщица со шваброй испуганно шарахнулась в сторону.
Мамаша, укорил ее Равич, вы не по годам любопытны.
Старуха возмущенно зашипела.
Вы правы, правы, опередил ее Равич. В ваши годы чем еще себя потешить? А сейчас позовите мне хозяина.
Старуха фыркнула и со шваброй наперевес кинулась прочь.
Весьма сожалею, вздохнул Равич. Иначе никак нельзя. Вам, вероятно, все это кажется ужасно беспардонным, но тут чем скорей, тем лучше. А если вы сейчас чего-то не понимаете, вам же легче.
Я понимаю, вымолвила женщина.
Равич глянул на нее.
Понимаете?
Да.
С листком в руках появился хозяин. Он вошел, даже не постучав.
Где чемоданы? спросил Равич.
Сперва счет. Вот он. Первым делом пусть мне оплатят счет.
Первым делом вы вернете чемоданы. Никто пока что не отказывался платить по счетам. И от комнаты пока тоже никто не отказался. А в следующий раз, прежде чем войти, потрудитесь постучать. Давайте ваш счет и распорядитесь принести чемоданы.
Толстяк смотрел на него с яростью.
Да получите вы ваши деньги.
Хлопнув дверью, хозяин вылетел вон.
Деньги в чемоданах? спросил Равич.
Я Нет, по-моему, нет
Тогда где? В костюме? Или их вовсе не было?
Деньги были у него в бумажнике.
Где бумажник?
Он под Женщина замялась. Обычно он держал его под подушкой.
Равич встал. Осторожно приподнял подушку вместе с головой покойного, нашарил кожаный черный бумажник и передал женщине.
Возьмите деньги и все, что сочтете важным. Да скорей же! Сейчас не до сантиментов. На что-то ведь вам надо жить. А для чего еще нужны деньги? Без пользы в полиции валяться?
Он отвернулся и уставился в окно. На улице водитель грузовика материл зеленщика за то, что тот своим фургоном и парой лошадей перегородил дорогу. Судя по всему, мощный мотор внушал ему чувство бесспорного превосходства. Равич обернулся.
Все?
Да.
Дайте сюда бумажник.
Он сунул бумажник обратно под подушку. Отметил про себя, что бумажник заметно похудел.
Положите все в сумочку, велел он.
Женщина повиновалась. Равич принялся изучать счет.
Вы уже оплачивали здесь счета?
Точно не помню. По-моему, да.
Это счет за две недели. Всегда ли Равич запнулся. Почему-то язык не поворачивался назвать сейчас покойного просто «господином Рашинским». Счета всегда оплачивались в срок?
Да, неукоснительно. Он то и дело повторял: в его положении важно за все платить вовремя.
Ну и скотина же этот ваш хозяин! Как по-вашему, последний оплаченный счет где может лежать?
В дверь постучали. Равич не смог сдержать улыбку. Коридорный внес чемоданы. За ним шествовал хозяин.
Чемоданы все? спросил Равич у женщины.
Да.
Разумеется, все, буркнул толстяк. А вы как думали?
Равич взял тот, что поменьше.
Ключ от чемодана у вас есть? Нет? Тогда где он может быть?
В шкафу? У него в костюме.
Равич распахнул шкаф. Тот был пуст.
Ну? спросил он, обернувшись к хозяину.
Ну? накинулся тот на коридорного.
Костюм Я его вынес, пролепетал тот.
Зачем?
Почистить отутюжить
Это, пожалуй, уже ни к чему, заметил Равич.
Сейчас же неси сюда костюм, ворье поганое! заорал хозяин.
Коридорный как-то странно, чуть ли не с подмигиванием, глянул на хозяина и вышел. И почти сразу вернулся с костюмом. Равич встряхнул пиджак, потом брюки. В брюках что-то тихонько звякнуло. Равич на секунду замешкался. Как-то чудно лезть в брюки мертвеца. Словно костюм вместе с ним скончался. А еще чуднее всякую чушь думать. Костюм он и есть костюм.
Он вытащил ключ и открыл чемодан. Сверху лежала парусиновая папка.
Это она? спросил он у женщины.
Та кивнула.
Счет нашелся сразу. Он был оплачен. Равич сунул его под нос хозяину.
Вы приписали лишнюю неделю.
Да? взвился толстяк. А переполох? А все это свинство? А волнения? Это, по-вашему, все даром? А что у меня опять желчь разыгралась это, по-вашему, и так входит в стоимость? Вы сами сказали постояльцы съедут! Столько убытков! А кровать? А дезинфекция номера? А изгвазданное покрывало?
Покрывало в счете числится. Но там еще и ужин за двадцать пять франков вчера вечером. Вы вчера что-нибудь заказывали? спросил он у женщины.