Третью неделю ясмотрелна этот город: он лежалпередомнойкак на
ладони -- исловно на другой планете. Всего лишь в нескольких километрах от
меня, отделенный узким рукавом морского залива, который я, пожалуй, мог бы и
переплыть,-- и все же недосягаемый и недоступный, будто окруженный армадой
танков. Он был защищен самыми надежными бастионами, какие изобрело двадцатое
столетие,--крепостнымистенамибумаг,паспортныхпредписанийи
бесчеловечныхзаконов непрошибаемо бездушнойбюрократии. Я былна острове
Эллис(1), было лето 1944 года, и передо мной лежал город Нью-Йорк.
Извсех лагерей для интернированных лиц, какие мнедоводилось видеть,
островЭллис был самым гуманным. Тут никого не били, не пытали, не истязали
досмертинепосильной работойине травиливгазовыхкамерах. Здешним
обитателямдажепредоставлялосьхорошеепитание,причембесплатно,и
постели, в которыхразрешалось спать. Повсюду,правда, торчали часовые, но
онибылипочтилюбезны. На острове Эллис содержалисьприбывшие в Америку
иностранцы,чьи бумагилибовнушали подозрение,либопросто былинев
порядке. Делов том,что одной только въездной визы, выданной американским
консульством вевропейскойстране, дляАмерикибыло недостаточно, -- при
въездевстрануследовалоещеразпройтипроверкунью-йоркского
иммиграционного бюро иполучить разрешение. Только тогдатебя впускали--
либо,наоборот,объявлялинежелательнымлицомис первымжекораблем
высылали обратно. Впрочем, с отправкой обратно все давно уже обстояло совсем
не такпросто, какраньше. В Европе шлавойна, Америка тоже увязла в этой
войнепоуши,немецкиеподлодкирыскалиповсейАтлантике,такчто
пассажирские суда к европейскимпортам назначенияотплывали отсюдакрайне
редко. Для иных бедолаг, которым было отказано во въезде, это означало пусть
крохотное, но счастье: они, давноуже привыкшие исчислять свою жизнь только
днями и неделями, обретали надежду еще хоть какое-то время побыть на острове
Эллис.Впрочем,вокруг ходилослишком много всякихпрочих слухов,чтобы
тешитьсебятакойнадеждой,--слуховобиткомнабитыхевреями
кораблях-призраках, которые месяцами бороздят океан икоторым, куда быони
ни приплыли, нигде не дают причалить. Некоторые из эмигрантов уверяли, будто
своимиглазамивидели --ктона подходе к Кубе,кто возле портовЮжной
Америки -- эти толпыотчаявшихся, молящих о спасении, теснящихся к поручням
людейназаброшенных кораблях перед входомв закрытыедля них гавани, --
этихгорестных"летучихголландцев"нашихдней,уставшихудиратьот
вражеских подлодоки людского жестокосердия, перевозчиков живых мертвецов и
проклятых душ, чья единственная вина заключалась лишь в том,что они люди и
жаждут жизни.
Разумеется, не обходилось и без нервных срывов.