Отъезжай, давай! Отъезжай! кричал недовольный голос над головой. Чего ты к нам притёрся! Дышать уж нечем!
Тоже мне! фыркнул другой голос. Привереды какие! Счас до ворот доберёмси, и отъеду!
За нами становись! Всё равно двух сразу не впустят.
А с чего мне вас пропускать? У меня кобыла на полголовы впереди ваших.
Каких полголовы?! Вали назад, говорю. Всю дорогу честным людям испортишь!
Хха! Честные люди на других наговаривать не станут.
Мы не наговариваем, мы те честно говорим стухла твоя рыба! Сту-хла!
Это у вас чего-то стухло! А я рыбку только сегодня утром наловил!
Может и утром, да только не сегодня! Вставай взад, говорю! Не видишь, что ли мы шкурки везём! Впитают же всю вонь рыбью! И кто их потом возьмёт?!
Да мне-то какое!
Рума успел недовольно пошевелиться и увидел недовольного лохматого мужичка, погонявшего пегую кобылу, тащившую небольшую телегу с рыбой. Тот вовсю спорил с другим мужиком очень широкоплечим, с песочного цвета окладистой бородой, стоявшим прямо над головой мага и размахивающего руками.
Они могли бы спорить ещё долго, перегородив всю дорогу и двигаясь вровень друг с другом, но позади раздался требовательный свист. Мужичок с рыбой обернулся и тотчас же погрустнел, принявшись дёргать поводья. Не успел он пристроиться позади, как мимо проскакали два всадника в чёрных плащах с серебристой вышивкой по плечам, ещё сохранивших кое-где следы въедливой жёлтой пыли. Последний взмахнул длинным кнутом, и часть рыбы из повозки мужичка высыпалась прямо на дорогу. Мужик сплюнул, видимо, не рискнув провожать их бранным словом.
Вот ведь, развели над Румой руками. М-да.
С продавцом рыбой мужик с бородой только переглянулся, отчего-то больше не став продолжать ссору, и дёрнулся назад, туда, где возле скрученного в неряшливый рулон навеса сидели ещё люди. Рума успел перевернуться и завозиться, вставая, когда на него обратили внимание.
О! Очнулся! Очнулся, господин! крикнул тот же мужик куда-то вбок.
Повозка слегка замедлилась, над серыми, мокрыми кое-где досками показалось заросшее лицо Акана. Принц цепко осмотрел мага и, несмотря на бледность и затаившуюся в лице нервозность, заулыбался. Он был в куртке с чужого плеча, в тёплой шерстяной безрукавке и сверкал голыми коленями сквозь рваные штанины. Рума заметил пару синяков на выглядывающих предплечьях, ободранные ладони и то, как воин щурился, когда двигал плечами.
Ну что, тебе лучше?
Маг вздохнул, улыбнувшись. Повозка слишком медленно двигалась сквозь вонь шкур и рыбы. Даже едва проснувшись, он чувствовал дикий голод, а также то, что часть магии не восстановилась. В теле или где-то ещё глубже угнездились усталость и глухое чувство утраты. Сбившись в кучу в паре футов от него, на них с благоговением смотрели мужик с бородой и парень помладше, и даже седой как лунь старик, развернувшись на козлах, вовсю таращил глаза. Доносились голоса и чья-то далёкая походная песня. Один из чёрных волов, тянувших повозку, недовольно мычал. Постепенно на место ощущения его собственной силы приходило другое магии, что ждала впереди. Нагат приближался, и Рума кивнул.
Гораздо. Где нас подобрали?
Шкурники? Я вышел к дороге на Сурант. Хотел сначала идти вдоль, но получалось слишком медленно.
Акан пожал плечами, не обращая внимание на людей, сжавшихся в тесноте. К их присутствию он, видимо, уже привык, и оно тревожило его куда меньше всего остального.
Они едут в Нагат? спросил Рума, чтобы хоть с чего-нибудь начать.
Нет, но пока по пути: к Бифрусту в двух днях пути от столицы, он поймал взгляд Румы и понизил голос, поморщившись, когда продавцы меха сделали вид, что не слышат их. Если нужно и ты сможешь двинуться пешком, мы можем свернуть хоть сейчас. Или можно остановить кого-нибудь и потребовать их коней.
Потребовать? маг недоверчиво хмыкнул. Нет, не стоит. Наоборот, нам лучше не привлекать к себе внимание.
Тогда уже поздно. Эти господа прекрасно знают, кто я, а разведать, кто может быть в моей компании, для заинтересованных труда не составит.
От сидящих раздалось какое-то бормотание, парень заполыхал ушами. Рума лениво оглядел их и махнул рукой, снова отвернувшись.
Думаю, искать специально нас не будут. Я заметал следы, вроде бы
Хм, и как успел? усомнился Акан.
Они помолчали. Синее небо занесло густыми низкими облаками, ласточки или стрижи носились вверху неподалёку от дороги. Проскакали мимо повозки ещё несколько всадников: кто-то даже в цветах дома Гаонт.
Рума медленно вспоминал произошедшее в Тэйканских горах. Его невидящий взгляд скользил по тонкой полосе деревьев, растущих вдоль тракта, по невысоким серым бокам повозки, по колонне таких же бедных телег и возов, которые тянулись куда-то за близкую черту горизонта, терявшуюся в подступающих лысых осенних холмах. Видел он при этом разве что серое небо над головой, недавно в один миг скрывшееся за чёрной толщей неудержимого каменного веса.
Смотрю, наши мешки я не захватил. Чем ты им заплатил? спросил он, наконец, когда молчание затянулось, и принц, казалось, больше не надеялся на продолжение разговора.
Отдал меч в залог, удивлённо ответил Акан.
С серебром? дождавшись кивка, Рума растерянно продолжил. Ладно, значит, деньги у нас есть. Прикажи им оставить нас.
Акан уставился на мужчин, которые расстроено один за другим спрыгнули с повозки и даже отдалились куда-то с дороги, словно им приспичило в кусты. Только старик остался на козлах, помахивая вожжами над холками быков, а на него Рума решил внимание не обращать.
Я так понимаю, Фолстар был ни при чём?
Руме показалось, что Акан начал с этого вопроса, только чтобы найти в произошедшем хоть что-то понятное и знакомое.
Не совсем. Скорее всего он был замешан, но не во всём. Хотя немного жаль. Мага его силы я смог бы одолеть.
Он позволил себе миг передышки и начал рассказывать обо всём. О том, кто скрывался за личиной совсем не старого человека. Как произошла судьбоносная встреча короля Аншира, ещё не объединившего Нагат, и сильнейшего мага в истории, ещё не признанного таковым. К чему привели ревность отвергнутой женщины и смерть королевы Атианы. Рассказал о поисках тайного знания, о многих не дошедших и нашедших то, о чём мечтали. О том, в какое замысловатое панно сплелись нити судеб Даррелла, Фолстара и Лже-Рокуда. И о приключившемся с их отрядом в безымянной покинутой великанами пещере в Тэйканских горах. Рассказал он и том, что смог понять из короткого, растянувшегося на многие века мига погружения в чужую память, заполненную одиноким, навсегда застывшим в виде старой картины на полке библиотеки образом прекрасного, недостижимого для смертных, идола. О нежеланном знании, от которого теперь было не отвернуться планах Даррелла за всю свою долгую одинокую жизнь.
Теперь ясно, что за червоточина во втором Рубине, сказал Акан, когда Рума замолчал.
Воин задумался. Казалось, он внезапно стал старше и увидел гораздо большее, чем дорога, холмы и группы людей, спешащих куда-то вперёд, напомнив того самого первого короля.
Выходит, Даррелл просто засыпал нас камнями и даже не стал проверять, выжили ли мы?
Маг фыркнул и потянулся, хрустнув шейными позвонками: Акан, как и всегда, недолго поддавался меланхолии.
Даррелл обрушил на нас половину горы, и да после этого ничего не стал проверять, почувствовав, что меня в пещере больше нет. Как ты себе это вообще представил? Он повисел в небе, дождался, пока осядет пыль, и решил просеять всю эту лавину?
Ну, мало ли, принц пожал плечами, ты бы что-нибудь наверняка придумал.
Ничего бы я придумывать не стал. Жизнь есть жизнь, смерть есть смерть. Если мёртв один, то мертвы и остальные.