* * *
Лиза устроила Антона в Ленькиной комнате, забрав сына в свою, на кресло-кровать. И снова не могла уснуть, прислушиваясь к ровному Ленькиному дыханию. Он сегодня тоже уснул не сразу. У Лизы так и звучал в ушах его настойчивый голосок: «Где папа, он приехал?!», и стоял перед глазами крепко сжатый детский кулачок с Борькиным медальоном. С украшением, от которого Борис никогда бы не избавился без очень веских на то причин! Особенно вот так, торопливо сунув под корни в лесу, да там и оставив!
Так что же происходило возле Черемихино?! Борька готовился к отчаянной драке, или же упал возле этих кустов и быстро снял с себя цепочку, чувствуя, что запахло жареным?! Ее Борька! Которого она когда-то так не любила!.. А теперь все на свете отдала бы за то, чтобы иметь возможность ему помочь!
Коротко и судорожно вздохнув, Лиза закусила пальцы. Только бы не разреветься, а то, не ровен час, еще Леньку разбудишь! И пытайся потом втолковать ему, что все хорошо! В то время как и сама не очень-то этому веришь. А мальчишка и так словно что-то чувствует. Потому что у него со Смоляковым, еще с рождения, есть какой-то духовный контакт.
Лизе вспомнилось, как Борька их забирал из роддома. Вспомнились цветы, шары и его яркая белозубая улыбка на смуглом лице. И очередные поздравления, помимо тех, что уже звучали и креативно красовались перед окнами роддома еще до выписки, заставляя девчат, соседок по палате и медсестричек, хихикать: «Лизка, там твой пират снова изощряется, иди погляди!» Но больше всего Лизе запомнились не его безумства, а то, как при выписке Борька принял у акушерки Леньку в свои сильные надежные руки. И как без всякого страха, обычно присущего молодым отцам, пощекотал мелкого пальцем, со словами:
Ну вот и свиделись, кореш! Привет! Давно тебя ждал!
А Ленька в ответ на это открыл глаза и улыбнулся ему! Лиза ни за что бы не поверила, если бы не видела это сама! Потому что еще со времен медучилища, где изучала педиатрию, была убеждена: новорожденные дети обретают способность улыбаться только к месяцу жизни. Как оказалось не все.
Впрочем, что было говорить о новорожденном малыше, если Борьке удалось растопить даже ее, Лизино сердце? Все-таки удалось, несмотря на ее изначальную острую неприязнь к нему и любовь к другому.
Все переломилось еще в тот день, когда Борька отказался от щедрого Лизиного предложения вступить в свои супружеские права и отнес ее к ней в комнату. Не то чтобы Лиза с той поры действительно загорелась желанием его совратить, но озорная противоречивость женской натуры начала себя проявлять в своеобразной игре: «Искуси Смолякова». В ход шло все: полунамеки, фривольные замечания, взгляды, «нечаянно» распахнувшийся пеньюар. И попытки оценить достигнутый эффект. Смоляков терпеливо наблюдал за Лизой, иногда отводя глаза, а иногда даже выходя из той комнаты, где они оказывались вместе. Однажды, когда чаша его терпения переполнилась, он решился с ней заговорить:
Лизок, ну чего ты добиваешься? Ты хоть понимаешь, что у меня однажды могут отказать тормоза, и я не успею убраться вовремя от тебя подальше?
А как же твоя клятва? провокационно сверкнула глазами Лиза.
А ты меня сама от этой клятвы освободила, напомнил он. Так что лучше не надо, не провоцируй меня, если ты не уверена в том, что действительно этого хочешь. Я ведь знаю вас, девчонок, с вашими разводами. Не первый год на свете живу.
И даже жена я у тебя не первая, напомнила Лиза.
Ну, есть такой факт, признал он без особых эмоций.
Смоляков, а как часто ты ей изменял? спросила Лиза, как будто кто-то ее вдруг за язык потянул.
Случалось, ответил он немного невпопад. Но это уже после того, как до меня самого стали доходить слухи о том, как она меня дома «ждет». И как весело зажигает в мое отсутствие. Ты уже знаешь, что я не сразу решился на развод, из-за ее дочки. Любанька была ко мне привязана, называла папой. Вот я и тянул время. Не знаю, на что надеялся. Но обет воздержания в рейсах с тех пор и сам не всегда соблюдал.
А как часто ты сейчас погуливаешь на трассе? с невинным видом спросила Лиза.
Вообще ни разу, он посмотрел ей в глаза. Можешь мне верить, я не вру. Так что тебе тем более не стоит меня дразнить, если ты не готова столкнуться с продолжением.
Лиза, с загадочной усмешкой своей тезки, Джоконды, поднялась с кресла, подошла к нему, с показным сочувствием взяла его за правую руку, оценивающе огладила пальцем грубую ладонь. Он лишь насмешливо прищурился в ответ на ее взгляд:
А ты как думала? Но основная часть мозолей все-таки от руля, если что.
Ну ты прямо бальзам на мою совесть пролил этим уточнением, съехидничала Лиза, возвращаясь обратно в свое кресло. Но не смогла там долго молчать, задала еще один вопрос: Смоляков и вот, несмотря на все твои лишения, ты мне все-таки ответил «нет», когда я тебе предложила с ними покончить?
Ответил. Я тебе уже объяснял, почему: предпочитаю терпеть лишения, чем принимать жертвы.
Характер уважительно протянула Лиза.
А ты сомневалась, Лизок? Не сто́ит. Пусть тебя не смущает то, что я иногда могу выглядеть подкаблучником. Это не отсутствие характера, а исключительно моя добрая воля.
А потом был «день икс», когда Борька в очередной раз доказал Лизе, чего он сто́ит и как к ней относится. В тот день они вдвоем возвращались домой, навестив его квартиру, в которой он теперь не жил, обосновавшись в Лизиной, более предпочтительной для проживания благодаря своему уникальному расположению на берегу речной заводи, почти у озера. Погода была прекрасной, такой, что Лиза захотела пройтись. Борька доехал до их района, бросил машину на стоянке, и оттуда они неторопливо пошли по неширокой газонно-прогулочной зоне за тротуаром. По одну сторону тротуара тянулось шоссе, а по другую под высоким берегом, обсаженным стриженой живой изгородью, величаво несла свои воды река. Лиза шла вдоль изгороди, любуясь речными струями и бликами солнца, играющими на них. Нежно шелестел осенней листвой ветерок, о чем-то щебетали пичуги. Время от времени эти мирные звуки природы нарушались шумом проезжающих машин, но так как движение было не слишком оживленным, то это урчание не вносило особой дисгармонии. До тех пор, пока не раздался резкий звук столкновения автомобиля с фонарным столбом. Летящая на всех парах белая легковушка зацепила столб крылом и фарой. Заскрежетало железо, во все стороны полетели осколки, затем машину подбросило, как взбесившегося осла, развернуло и понесло поперек дороги.
Лизка, да он же, сука, пьяный!!! Смоляков, с его наметанным глазом, первый понял, что происходит. А главное куда несет потерявшую управление машину. Миг и Лиза полетела за кусты, отправленная туда отработанным борцовским броском, который Борьке удалось провести с максимальной аккуратностью: приземление оказалось не жестким. Она не ударилась, а лишь оцарапалась о ветки. И почти сразу услышала оглушительный треск и скрежет металла, сминающегося о древесные стволы: пролетевшая через тротуар машина совсем недалеко от Лизы нашла препятствие, все-таки оказавшееся способным ее остановить, после чего послышалась смачная ругань водителя, судя по голосу, действительно пьяного в хлам. Сплюнув неведомо как оказавшиеся во рту листочки, Лиза быстро выбралась из кустов и увидела Борьку, неподвижно стоящего на прежнем месте с крепко сжатыми кулаками.
Ты как, Лизок? спросил он, не оборачиваясь.
Колючки все выплюнула, а занозы теперь придется вытаскивать ворчливо начала Лиза, еще толком не осознав случившегося. Страшно ей стало только тогда, когда она опустила взгляд туда, куда смотрел Борька. Увидев на влажной земле свежий след от колес, она только и смогла выдохнуть: «Господи!» Судя по следу, машина пронеслась прямо перед Смоляковым, буквально возле его ног! Еще бы несколько сантиметров и его бы сбило, смяло, изломало этим несущимся, потерявшим управление болидом, потому что время, а речь шла о считаных секундах, у него было только на спасение кого-то одного из них двоих. И он, не раздумывая ни мгновения, выбрал Лизу.