Какая хорошенькая! умилилась Алэйне. Как ее зовут?
Полин, ответил Рей. На Рождество ей исполнится годик. С ее помощью мы, кстати, нашли убийц. Услышав плач в кустах, свернули, увидели трупы и пошли по следам
Это Божий знак! сказала Алэйне. Мы не станем ее отдавать оставим себе! Слышал, Оберон?
Рей от удивления икнул.
Прикажи поставить в нашей спальне колыбель и найди девочке кормилицу и няньку!
Майордом поклонился, и они со служанкой вышли.
Аль, сказал Рей, после того как за ними закрылась дверь. Это не кукла.
Знаю, кивнула жена.
Удочерив Полин, мы примем на себя обязательства.
Разумеется!
Ты уверена, что полюбишь ее, как родную? Что не бросишь на руки слуг, когда появятся свои дети? Помнишь, как твой отец женился на мачехе, и ты оказалась ему не нужна? В семье прислуги Полин вырастет обычной девушкой и будет довольна своей судьбой. Если поманить ее титулом, а после забросить, она станет несчастной.
Нет! сказала Алэйне.
Ты уверена?
Да!
Алэйне встала и с девочкой на руках перебралась к мужу.
Она тебе нравится? спросила, кладя сверток ему на руки.
Рей не успел ответить. Полин, разглядев над собой мужское лицо, сморщилась и захныкала. Алэйне забрала ее, и девочка успокоилась.
Видишь! довольно сказала Алэйне. Она признала меня!
И все же начал Рей, но она перебила:
Ты ничего не понял! Это воля Господа даровать нам это дитя. Сначала он отвел нее руку убийц. Разбойники, зарезав родителей, не посмели тронуть девочку. Плач Полин привел вас и дал возможность свершиться возмездию. Ты не оставил ее вилланам и привез сюда, хотя путешествовать с ребенком хлопотно. Я хочу эту девочку! Она красивая и здоровая и скрасит мне разлуку с тобой. Я так тоскую, когда ты уезжаешь! Теперь у меня будет Полин. Не беспокойся о ней! Если Господь даст нам детей, она станет им сестрой. Это ведь так хорошо! Я росла одна у родителей, и мне так не хватало сестры или брата. Ну же, Рей!
Ладно! согласился он.
Идем! сказала она, вставая. Я еще не проверила, как ты по мне соскучился
Глава 2
Голенище зацепилось за подъем стопы и не хотело слезать. Сергей нагнулся, чтобы стащить сапог.
Я помогу!
Леа, придерживая руками тяжелый живот, попыталась встать на колени.
Не смей! рявкнул он. Говорил уже!
Глаза Леа наполнились влагой. Она всхлипнула и выбежала из прихожей. Сергей вздохнул и, стащив, наконец, проклятый сапог, в сердцах зашвырнул его в угол. Сунув ноги в тапочки, он умылся и прошел в столовую. Слуга отодвинул стул и поклонился.
Где Леа? спросил Сергей, усаживаясь.
Хозяйка сказала, что не хочет есть, сообщил слуга.
Сергей вздохнул и придвинул миску. Спустя полчаса, почистив зубы, он прошел в спальню. Леа лежала, отвернувшись к стене и укрывшись одеялом с головой. Сергей разделся и осторожно примостился рядом. Она не отреагировала. Тогда он ласково погладил ее по плечу.
Прости, зайка!
Ответом ему был всхлип.
Я много работаю и прихожу домой голодный и злой, продолжил он. Поэтому могу сорваться и накричать. Не сердись. Ты же знаешь: я тебя люблю.
Неправда! вздохнула она.
Правда, правда! заверил он и в доказательство чмокнул ее в затылок.
Вы ругаете меня и перестали ласкать в постели, сказала она. Раньше такого не было.
Это из-за беременности, сказал Сергей. Тебе скоро рожать. Я не могу видеть, как ты с таким животом пытаешься встать на колени, чтобы стащить с меня сапоги. Из-за этого я не могу тебя ласкать, хотя мне хочется. На этом сроке нельзя.
Вы просто меня разлюбили! вздохнула Леа. Нашли себе графиню или герцогиню. Потому и приходите поздно. А я всего лишь дочь писаря, она снова всхлипнула.
Сергей вздохнул и отодвинулся. Продолжать дальше разговор не имело смысла кончится еще большими слезами. Он лег на спину и сцепил руки на затылке. На душе было скверно. Как ни обидно осознавать, но Леа права. Год тому назад, влюбившись в хорошенькую служанку, Сергей решил, что обрел счастье. Хотел даже жениться. Канцлер запретил: брак с простолюдинкой ставил на карьере дворянина крест. Сергей даже немного обиделся. Время показало, что шеф прав. Трепетное и нежное существо, обожавшее стихи, каким в ту пору показалась ему Леа, очень скоро превратилось в мещаночку, погруженную в мелочные хозяйственные заботы. Дома Сергея ждали ванна, ужин и ласки в постели, но вместе с ними и разговоры о ценах, нарядах и нечестных торговках. Став машери, Леа забыла о стихах. Сергей носил ей книги, Леа их брала и обещала прочесть, но почему-то забывала. Зато могла часами говорить о соседке, одолжившей щепотку соли и забывшей ее вернуть. Сергей понимал, что в свое время ошибся, идеализировав Леа, но отступать было поздно. Леа скоро родит, и он не сможет бросить ее с ребенком. Это подло
Во власти невеселых дум он долго ворочался, не в силах заснуть, и забылся только к утру. На службу Сергей явился не выспавшимся и поэтому злым. У дверей кабинета его перехватил лакей в бело-голубой ливрее.
Просили передать, ваше сиятельство! сказал, с поклоном вручая письмо.
Сергей взял, зашел в кабинет и там сломал печать на желтоватой веленевой бумаге. Внутри оказалась одна строка: «Ее Императорское Высочество принцесса Флоранс приглашает графа Шрусбери посетить ее покои сегодня в восьмом часу вечера».
Сергей разорвал письмо в клочки и бросил их в корзину для мусора. Вот и у этой засвербело! Чуть ли не с первого дня в Киенне он получал письма от женщин, желающих завлечь красавца-графа в свои сети. Хотя Сергей не откликался на предложения, дамы не успокаивались. Их письма отличались неприкрытым бесстыдством. В сравнении с ними приглашение Флоранс выглядело более чем целомудренным. Может, не стоило рвать?
«Какая, на хрен, разница! подумал Сергей. Ясен пень, зачем бабе мужик!»
Успокоившись, он сел за стол и стал разбирать бумаги: донесения, письма, отчеты. В них дышала потаенная жизнь империи: непрочно сколоченной, раздираемой внешними и внутренними врагами, продажной и невежественной. И от того, какое решение примет по этим бумагам канцлер, зависели судьбы людей их жизни, надежды и устремления. Обязанностью Сергея было предложить вариант.
К обеду глаза его покраснели, и за обеденный стол он сел хмурым.
Не выспался? спросил Хорхе, наполняя ему бокал.
Сергей кивнул.
Отчего?
Леа
Заболела? встревожился канцлер.
Хуже, сморщился Сергей. Стала звать меня на «вы». Говорит, что я разлюбил ее, плачет. Домой идти не хочется.
Рассказывай! велел Хорхе.
Все время, пока Сергей делился горем, канцлер не прекращал есть. Выглядел он при этом отрешенным, но Сергей не заблуждался на этот счет. Слушать Хорхе умел.
Так! сказал он, когда Сергей умолк. Не ожидал, что ты такой идеалист. Я, конечно, догадывался, но чтоб настолько
Сергей обиженно засопел.
Леа замечательная женщина, как ни в чем не бывало, продолжил канцлер. Красивая, умная и хозяйственная. Она могла сделать счастливым любого мужчину в империи, но ее угораздило влюбиться в мечтателя с Земли. Ты не в курсе, что в Киенне нет женщин, окончивших Кембридж? Думаешь, моя покойница баловала меня сонетами? Как бы не так! Точно так же ругала торговок, требовала посадить в тюрьму зловредных соседок и пилила меня, когда я отказывался, Хорхе ухмыльнулся. Тем не менее, слушая ее, я отдыхал душой. Ее обиды казались мелкими в сравнении с тем, что происходило на службе. В постели мы мирились, и я знал: Исабель обожает меня. Я мог доверить ей любую тайну. Она следила, чтобы я был сыт и тепло одет, просила не утруждать себя на службе. Теперь возвращаюсь в пустой дом, где меня ждет холодная постель, и долго ворочаюсь, пока усну, Хорхе вздохнул. Чего ты ждал от дочери писаря? Ты знаешь, в каких условиях она росла?
Да.
Сомневаюсь! вздохнул Хорхе. Отец Леа, Блез, получал два дуката в месяц и на эти деньги содержал семью. Он вырастил двух сыновей и дочь. Когда умерла жена, а Блез ослаб глазами, им с Леа грозила нищета. Сыновья Блеза не могли его содержать, поскольку сами перебиваются с хлеба на воду. По просьбе Блеза я взял Леа во дворец, где она работала служанкой за дукат в месяц. Ей приходилось экономить каждый медяк. И тут появляешься ты: весь из себя знатный, красивый и богатый. Девчонка, естественно, втрескалась. Ей выпала необыкновенная удача: ты ответил взаимностью и взял ее в машери. Сколько ты платишь ей?