Аркадий! закричал он. Постойте. Мне нужно с вами поговорить.
Но тот только прибавил хода, переходя почти на бег. Через минуту они свернули в какой-то переулок, оттуда зигзагами спустились к реке. По мосту уже неслись изо всех сил. Егор больше не понимал, где они находятся в этих местах го́рода он никогда раньше не бывал. Деревянные покосившиеся строения, заброшенные стройки, жуткого вида цементный завод, похожий на монстра; раскуроченная трактора́ми и экскаваторами земля На ботинки налипли тяжёлые лепёшки серо-жёлтой глины. Они уже передвигались, словно во сне, когда ноги делаются ватными и с трудом можно сделать хоть шаг. Наконец свернули в какую-то арку, образованную облупленным подвесным переходом из одного корпуса здания в другой. Эта часть дороги была посыпана крупным гравием, так что бежать здесь было намного легче. Добежав до перехода, Аркадий остановился, упёрся ладонями в колени и попытался отдышаться.
Аркадий, задыхаясь, проговорил Егор. Ну что же вы так, Аркадий? Мне просто нужно задать вам пару вопросов.
Мужчина обернулся, выпрямился и захохотал. Это придало Егору сил. Со всей злостью, которая накипела в нём за время погони, он кинулся на мужчину, но, не добежав до него пары метров, вдруг понял, что летит уже куда-то не вперёд, а вниз. Раздался хруст, и резкая боль пронзила его тело. Она была настолько невыносима, что на какое-то время он потерял сознание. Когда очнулся, то обнаружил вокруг себя только сырость и темноту. Лишь сверху полумесяц яркого света становился всё меньше кто-то со скрежетом двигал чугунную крышку люка. Когда крышка встала на место и тьма сделалась вездесущей, Егор снова лишился чувств, толком так и не успев ничего осознать.
***
Егору снилась Марина. И даже не столько это был сон, сколько воспоминание во сне. Будто снова вернулся он на двенадцать лет назад, на берег Чёрного моря, в август 1999-го года. Тёплый, ясный вечер. Солнце только-только опустилось на западе за горизонт водной глади. Они сидят с Мариной на песчаном пляже, справа пирс, а слева невысокий утёс. В тот вечер, двумя часами раньше, в уютном кафе, в томном колыхании свечей и матовом блеске бокалов он сделал Марине предложение. И она согласилась и даже заплакала от восторга. У Егора это предложение вырвалось из уст спонтанно, он не готовил его и ещё утром даже не помышлял об этом. Просто стечение теней и света, тёплого морского бриза и воркования голубей на веранде. Он и колечка-то, как положено в этом случае, не приготовил. Но это нисколько Марину не смутило. Только там, на пляже, игриво надув губки, она в шутку спросила:
А где же моё колечко?
Будет, взволнованно ответил Егор. Я ведь сам не ожидал такого поворота.
Вот как? встрепенулась Марина. А может, завтра утром ты передумаешь или забудешь?
Не передумаю. Даже не мечтай. И никогда Слышишь, никогда-никогда тебя не забуду.
Обещаешь?
Обещаю. И вообще, предлагаю встретить завтрашнее утро здесь. Не хочу возвращаться в наш душный номер.
Так они и сделали. И была у них незабываемая любовь под звёздами, с тёплыми брызгами солёной воды и шелестом волн, мешавшемся с отдалённым гулом не спящих дискотек и кафешек. Именно в память о том разговоре Егор и заказал гравёру ту надпись «Моей незабвенной М.».
Егор открыл глаза. И с минуту не мог ничего понять. Белый потолок с жёлтыми разводами по углам. Тусклый свет неоновой лампы. Плотно зашторенное окно слева. А справа возле кровати Даша.
Пап, голос дочери донёсся словно из густого тумана. Папа, ты проснулся?
Да, едва слышно выговорил Егор и почувствовал, как с болью разлепились его ссохшиеся губы.
Попить хочешь?
Пожалуй, согласился Егор.
Даша взяла с тумбочки стакан, и Егор сделал несколько жадных глотков. Вода привела его окончательно в чувства. Он вспомнил свою погоню за человеком с бородкой, потом падение, видимо, в замаскированное отверстие канализационного люка.
Сколько я уже здесь?
Три дня.
А кто меня нашёл и привёз в больницу?
Говорят, что какие-то парни. Диггеры, наверно. Те, что лазают под землёй в поисках тайных тоннелей. Ты помнишь, что с тобой случилось?
Егор задумался. О предполагаемом Аркадии рассказывать дочери было ни к чему. Зачем пугать ребёнка? Наверное, и так ей пришлось изрядно понервничать эти три дня, что он в беспамятстве провалялся в больнице. Да не известно, сколько ещё лежал в канализации. Он попытался привстать на койке, но в левую ногу словно током ударило, так что он не смог сдвинуться с места.
Папа! воскликнула Даша. Ты чего? Осторожней же. У тебя нога.
Что нога? Егор отдёрнул одеяло. Его левая нога по самое колено была в гипсе. Перелом?
Ещё какой, подтвердила Даша. Вообще ампутировать сначала хотели. Начиналась гангрена. Только благодаря областному хирургу, который здесь случайно оказался, ногу удалось спасти. Так что лежи спокойно, не дёргайся. Спицы тебе вставили. Потом вынут.
А как ты одна-то всё это время? Бабушка Оля знает, что случилось?
Нет. Я ей не говорила. Позвонили из больницы на мамин телефон. Я ответила и сразу пришла.
И целыми днями тут сидишь?
Пап, нахмурилась дочка. Ну как же я тебя брошу? Сижу. На ночь только домой ухожу. Ксюшу тоже накормить надо и приласкать. Она чувствует, что что-то пошло не так.
А школа?
Выходные же были. А понедельник и вторник не пошла. Объяснила классной. Она хорошая, всё понимает. Ты не волнуйся, пап. Всё хорошо. Я справляюсь. А скоро и ты дома будешь.
Да наскоришься тут ещё. Больше никто не приходил меня навестить?
С работы начальник твой приходил. Ещё женщина с маминой работы с очень странным именем. Я не запомнила.
Женщина? Сивилла?
Точно. Она самая. Фруктов принесла и конфет коробку. И ещё мужик какой-то. Но я его совсем не знаю.
Какой мужик?
Странный очень. С бородкой такой седой. Мне он показался недобрым.
С бородкой? Егор снова попытался приподняться в койке, и новая порция боли раскалёнными искрами рассыпалась по всему телу. Он что-нибудь спрашивал? Говорил с тобой? Задавал вопросы?
Тихо, тихо. Ты чего? Успокойся. Ничего он не задавал. Забежал, постоял около тебя меньше минуты, на меня зыркнул и ушёл. Ни здрасьте, ни до свидания.
Чёрт, чёрт, чёрт, запричитал Егор, уже не сдерживая волнения. Слушай Тебе бы лучше какое-то время пожить у бабушки.
Ну уж нет, замахала руками Даша. Только не это. Пап. Через пару дней ты уж сможешь ходить. На костылях пока. Но уже дома. К чему эта паника? Что это вообще за мужик? Он как-то причастен к твоему падению в люк?
Тяжело дыша, Егор старался успокоиться и привести мысли в порядок. Испугался он не на шутку. Не за себя. За Дашку. Мало ли чего этому Аркаше придёт в голову. Ведь заманил же его в ловушку. Устроил театр с письмом и обручальным кольцом. В этом Егор нисколько теперь не сомневался. Детали и нюансы были уже не важны. Слишком явно всё указывало на этого маньяка.
Слушай, малыш, как можно более убедительнее произнёс Егор. Ты должна мне просто поверить. Я пока ни в чём не уверен. Многое ещё мне предстоит выяснить. Но этот бородатый, поверь мне, может представлять для тебя угрозу. Я не хочу напрасно пугать. Вполне может быть так, что я во всём ошибаюсь. Совсем скоро, как только вернусь домой, я выясню что к чему. Просто для моего спокойствия побудь эти пару дней у бабушки Оли. Потерпи уж немножко. Мне ведь тоже не сладко. А, малыш?
Даша смотрела на него немигающими глазами, пытаясь по интонациям Егора оценить степень и реальность угрозы. Слишком уж спокойным и рассудительным старался выглядеть отец. А значит, опасность действительно была самая что ни на есть настоящая. Именно к такому выводу пришла Даша.
Хорошо, пап. Я поживу пока у бабушки. Но проведывать тебя всё равно буду каждый день после уроков.