Колин медленно покачал головой.
В джунглях есть места, куда лошадь по своей воле не пойдет. Особенно если услышит рев тигра или леопарда.
Первин и самой не очень-то хотелось его слушать, однако она не отступала.
А почтальоны меня не могут отвезти?
Рама покачал головой.
Они только что отбыли.
А есть возможность нанять другой паланкин?
На конюшне гостевого дома есть несколько старых экипажей, но не паланкинов, сказал Колин. Я всегда пользуюсь паланкином Лакшмана. Не переживайте. Рано или поздно они вернутся, тогда и двинетесь.
Первин совершенно не хотелось приезжать с опозданием.
А можно сообщить во дворец, что у нас проблема с транспортом? Наверняка они смогут прислать за мной паланкин.
Как уже сказал Рама, почтальоны уехали, так что, боюсь, письмо нам не отправить, покачал головой Колин. Да и в любом случае просить об услуге неразумно. Мы окажемся у них в долгу.
Об этом Первин не подумала.
Ну, по крайней мере, лишний день здесь не будет потрачен зря. Лицо Колина прояснилось. Успеем подробнее обсудить ситуацию во дворце. А вечером я приглашу на ужин нескольких местных жителей. Для них будет целым событием познакомиться с женщиной-юристом, особенно в наших краях.
Первин не хотела обременять Колина он ведь рассчитывал, что в девять утра она тронется в путь.
Я рада буду поужинать с вашими друзьями, но чем еще мне занять день? Есть поблизости деревня, которую я могла бы посмотреть?
Деревня есть, но она не слишком живописная, да и купить там почти нечего. А что вас интересует?
Ну, я думала порасспрашивать, нет ли там другого паланкина. Чтобы двинуться в путь пораньше.
Сожалею, но другого, скорее всего, нет, ответил Колин.
Тут заранее ничего не скажешь. Я могу взять одну из ваших лошадей, чтобы туда добраться? Одежду для верховой езды я привезла.
Колин посмотрел на нее с опаской.
Берите, конечно, но я с вами поехать не смогу. Жду сегодня посетителя.
Первин сообразила: он просто не понял, что она пытается облегчить положение для них обоих.
Ничего страшного. Мне не нужен сопровождающий.
Колин покачал головой.
Тут недолго заблудиться, а еще можно упасть с обрыва, если ляжет туман. Вас должен проводить Лакшман.
Благодарю.
Первин встала из-за стола в твердом убеждении, что погода лучше не бывает. То, что возникла проблема с транспортом, казалось ей подозрительным. Да, Колин хочет, чтобы она попала во дворец, но вдруг кто-то другой иного мнения?
6
Подданные махараджи
Даже после целых двух недель тренировок в Королевском конном клубе Западной Индии Первин неуверенно чувствовала себя верхом на лошади. И кобылка по имени Рани, которую для нее выбрал Мохит, явно сразу же это поняла. Понял и сопровождавший ее Лакшман.
Они двинулись через лес по узким проселкам, местами подходившим к самому склону горы, и тощая лошадка в яблоках никак не реагировала ни на повод, ни на шенкель. Через десять минут таких мучений Лакшман он шагал рядом и жевал паан, которым его снабдил Рама, отобрал у Первин поводья и отвел их обеих в деревню. Первин понимала досаду Лакшмана. Она уже задала ему вопрос, знает ли он владельцев других паланкинов, и получила отрицательный ответ.
Они двигались сквозь какие-то обугленные полуразвалившиеся постройки. Люди буквально жили среди руин: из досок, листов жести и тряпок сооружали подобие крыши. Крыши текли все долгие месяцы муссонов.
Что тут случилось? спросила Первин у Лакшмана. Как будто пожар был.
Когда махараджа умер от холеры, его солдаты все тут сожгли.
Первин опешила.
Разве для борьбы с эпидемией необходимо жечь здания?
Иногда да. Но во дворце на нас были сердиты. Это мы заразили махараджу, и он умер. Голос Лакшмана звучал сухо и деловито.
Первин покачала головой. Ей вспомнились слова Колина о прогрессивном отношении махараджи Махендры Рао к здравоохранению, и она подумала, что он наверняка не одобрил бы действий, осуществленных после его смерти.
А почта тут есть? Первин подумала, что почтмейстер может оказаться надежным источником информации касательно наличия другого паланкина.
Лакшман отрицательно мотнул головой.
Да уж, совсем маленькая деревушка.
А школа?
Он снова мотнул головой и выплюнул на землю красный сок бетеля.
Первин неуверенно спросила:
А в каких деревнях есть школы?
Не нужны в Сатапуре школы. Все в поле работают.
Выходит, покойный махараджа не считал необходимым заниматься умственным развитием своих подданных. Первин огорченно осведомилась:
А другая работа есть, кроме как в поле?
Лакшман только передернул худыми плечами.
Некоторые вроде меня, кому нравятся лошади и ослы, перевозят путников. Есть еще несколько лавок. Вы увидите наш базар.
Первин подумала: вряд ли прекрасные виды могут служить достойным утешением столь обездоленным людям. Ей стало досадно, что Колин не упомянул о том, в какой нищете прозябают жители деревни.
В школе, когда они изучали историю и современность, Первин любила фантазировать о том, какой могла бы стать Индия, если бы превратилась в лоскутное одеяло из маленьких княжеств, в каждом из которых правил бы индус. Юной Первин такой разнообразный и независимый субконтинент казался прекрасной мечтой. Сейчас же ей страшно было смотреть на то, с каким пренебрежением правящее семейство относится к своим подданным.
А вот и базар, сообщил Лакшман.
Первин вгляделась: на пыльной дороге стояло несколько обшарпанных деревянных лотков. Сбоку от них сидели мужчины в грубой домотканой одежде, с настороженными лицами. Никто не расхваливал свой товар, не хвастался его качеством. Ничего соблазнительного в отличие от бомбейских рынков. Но Первин твердо решила не сдаваться.
Губы Лакшмана надменно изогнулись. Он как бы напоминал Первин, что не советовал ей сюда ездить, и давал понять, что ничего лучше она не дождется.
Первин попыталась придать голосу бодрость:
Лакшман, вы не подержите лошадь? Я хотела бы слезть и пройтись по базару.
Лакшман кивнул и подвел Рани к одной из лавок там нашлась ступенька, и Первин смогла слезть. Первин поблагодарила его и отправилась осматривать рынок, чувствуя, что на нее устремлены все глаза. Полсекунды и началась атака:
Мемсагиб, мемсагиб, подойдите, купите!
Торговцы были очень худыми и явно мечтали хоть что-то продать. Но на прилавках лежали лишь орехи и зерно местного производства, а еще сахар и соль по тем же ценам, что и в Бомбее. Наконец Первин отыскала лоток со сладостями. Там продавали только плитки засахаренного кешью, так называемые чикки. Первин взяла три коробочки по одному фунту. Сложила их в джутовый мешок, который купила у другого продавца дороже, чем на рынке Крофорд в Бомбее. Можно было бы поторговаться, но мешала жалость.
Простите, зерно мне не нужно я не готовлю, обратилась она с улыбкой к старичку, продавшему ей мешок.
Во дворец поедете? спросил он осипшим голосом.
Первин тут же насторожилась, она считала, что ее поездка секретное государственное дело.
А где вы об этом слышали?
Да все судачат, что дама-путешественница едет туда из гостевого дома.
Да, но паланкин-то в Лонавале.
Сломался.
Странно: новости дошли сюда из Лонавалы без телефона и телеграфа.
А откуда вы узнали про задержку?
Старик указал на Лакшмана, все еще державшего лошадь.
Он пришел из Лонавалы пешком, один.
А другие паланкины в деревне есть?
Старик покачал головой. Первин расспросила еще нескольких торговцев, а потом убедившись, что сделала все возможное, вернулась к Лакшману: он сидел в тени дерева. Глаза закрыты, будто бы дремлет. Первин подумала, как, наверное, тяжело было добираться сюда пешком, и ей стало стыдно, что она заподозрила его в обмане насчет паланкина.