После того как сотрудники криминалистической лаборатории закончили свою работу, наступает мой черед. Я спешу сделать все до наступления темноты, что в это время года происходит к 22:30. Рана на передней части шеи очень глубокая. Никаких других следов самозащиты или борьбы пока не видно. Все выглядит так, как если бы кто-то тихо подкрался к Филиппу сзади и очень глубоко перерезал ему горло, а потом сбежал. Такого рода убийства чаще всего совершаются мужчинами, а не женщинами, но не следует пренебрегать никакими гипотезами, и подозрение падает в том числе на Надин. Нет ничего эффективнее для выявления возможного преступника, чем допрос по горячим следам.
Надин уезжает вместе с уголовной полицией на допрос. А в Институте судебно-медицинской экспертизы на следующее утро запланировано вскрытие. Оно не производится сразу же, чтобы сотрудники криминалистической лаборатории успели изучить собранный материал. К тому же я избегаю проводить вскрытия в ночное время после рабочего дня и предпочитаю делать эту работу утром на свежую голову, хорошо выспавшись. Работники похоронного бюро увозят труп в Институт.
Вскрытие начинается с повторного внешнего осмотра, дополняющего тот, который был сделан на месте происшествия.
Затем я беру в руки скальпель. Тело лежит на животе, и я делаю разрез от затылка до копчика. Я продолжаю разрез на задние поверхности нижних конечностей и спускаюсь до пяток. Я также разрезаю заднюю поверхность рук и плеч. С помощью скальпеля отделяю кожу, чтобы добраться до прикрепленных мышц в поисках глубоко расположенных повреждений, которые были бы незаметны при наружном осмотре. Затем я зашиваю заднюю поверхность, на что уходит гораздо больше времени, чем на само исследование мягких тканей. Но мы уже говорили о том, что восстановление тела после вскрытия это дань уважения как по отношению к покойному, так и к его родственникам.
Потом я разрезаю скальпелем кожу на черепе от одного уха к другому через макушку головы. Этот разрез позволяет мне увидеть черепную коробку и проверить, были ли удары, способные вызвать гематому мягких тканей головы и даже привести к перелому свода черепа.
После этого я произвожу вскрытие черепа с помощью пилы для гипса. Это не циркулярная, а осцилляторная пила, предназначенная только для работы с твердыми тканями. Я снимаю крышку черепа и обнажаю мозг под внешней твердой мозговой оболочкой, расположенной ближе всего к поверхности. Я ищу признаки кровотечения или малейшие следы травмы. Затем извлекаю мозг, чтобы осмотреть основание черепа и возможный перелом в этом месте, исследовать которое при внешнем осмотре с учетом его локализации просто невозможно.
Затем скальпелем я делаю разрез от подбородка до лобковой кости и от одного плеча к другому. Получается что-то вроде креста.
Я раздвигаю кожу, чтобы обнажить мышцы шеи, и в области грудобрюшной диафрагмы раскрываю грудную клетку и брюшную полость. С доступом в брюшную полость нет никаких проблем: она расположена прямо под брюшными мышцами. Зато с содержимым грудной клетки все сложнее, так как нужно удалить грудину и убрать прикрепленные к ней ребра. После их удаления я исследую грудную полость, прежде чем извлечь легкие и сердце. Затем извлекаю их для более внимательного изучения, а также для дальнейшего исследования заднего отдела грудной клетки, грудинного и поясничного отделов позвоночника и спинного мозга на этом уровне. Все органы извлекаются и исследуются, затем возвращаются на свое место, после чего все разрезы на теле закрываются швами. Телу возвращается статус ad integrum[8] оно полностью восстанавливается.
Единственными ранами, которые мы не зашиваем, являются те, которые были причинены в ходе совершения преступления.
На каждом этапе вскрытия фотографируются все органы и все повреждения сначала общим планом, а потом и вблизи.
Фотографии имеют принципиально важное значение, так как повторить вскрытие невозможно. Оно разрушает все настолько, насколько были исследованы повреждения, и иногда даже сильнее, что обусловлено стремлением проникнуть глубже. Одним словом, повторное будет отличаться, а это означает сложность проведения альтернативной экспертизы.
Между тем подобная ситуация вступает в противоречие с правом на защиту, которое предполагает возможность других гипотез. Вот для этого и нужны фотографии, отражающие все этапы вскрытия с детальной фиксацией всех повреждений.
Я неоднократно обращался к внимательному изучению фотографий, особенно тех трупов, вскрытие которых проводилось за границей.
В нашем Институте, чтобы создать благоприятные условия для столкновения идей, вскрытия всегда проводят два судмедэксперта. Когда это делаю я с одним из моих ассистентов, у нас нет иерархических отношений в работе участвуют два ученых, признающих равенство идей и помогающих друг другу разобраться в проблеме.
Всегда странно видеть себя на фотографиях, сделанных в ходе вскрытия.
Сотрудники криминалистической лаборатории полиции иногда немного скучают, пока мы работаем, и начинают фотографировать некоторых судмедэкспертов в тот момент, когда их руки погружены в тело. Вот тогда я по-настоящему понимаю, что у меня действительно очень странная профессия, гораздо более странная, чем мне кажется, когда я живу обычной жизнью или выполняю повседневную работу.
Итак, мои руки погружены в тело Филиппа, а точнее в его шею. Я никогда не видел таких сильных повреждений в этой области. Вся передняя поверхность шеи разрезана вплоть до шейного позвонка. Так называемое адамово яблоко, или кадык, выступающий хрящ на гортани, считающийся у мужчин вторичным половым признаком, разрезан на две части. Этот щитовидный хрящ отличается довольно прочной структурой, и обычно при вскрытиях обнаруживаются множественные повреждения, так как разрезать его одним ударом крайне затруднительно. Да и повреждения скорее напоминают распилы. В данном случае ничего подобного нет: кадык явно разрублен.
И это еще не все: яремная вена и сонная артерия справа также перерезаны. Яремная вена это та, которая в этом месте выносит кровь из полости черепа, направляя ее к сердцу, а сонная артерия, напротив, доставляет кровь к мозгу. Эти сосуды относятся к числу самых важных в теле, и их повреждение способно привести к смерти очень быстро, если не будет оказана надлежащая медицинская помощь: для спасения человека нужно, чтобы врач действовал незамедлительно сразу после повреждения этих сосудов. Из-за рассечения щитовидного хряща кровь попала в трахею, а из трахеи в легкие, что вызвало умеренную двустороннюю аспирацию легких кровью. И это тоже еще не все: использованное оружие глубоко повредило пятый шейный позвонок, не оставив на нем ни малейших фрагментов металла, что бывает при использовании обычного ножа.
По результатам вскрытия стало известно, что Филипп умер от гиповолемического шока, то есть от большой кровопотери, связанной с рассечением правой сонной артерии и правой яремной вены режущим оружием, повредившим обширный участок передней и правой поверхностей шеи с повреждением щитовидного хряща. Наличие таких серьезных повреждений должно быть вызвано сильнейшим ударом. Обычная женщина вряд ли смогла бы нанести его. В наши времена обвинения в сексизме делаются по любому поводу, и поэтому я уточню, что в этом выводе нет ничего сексистского: я сужу на основании своего опыта. Существуют очень выраженные различия в способах убийства в зависимости от того, является убийцей мужчина или женщина, но эти различия имеют только статистический характер, и никогда не следует упускать из вида, что единичный случай с точки зрения статистики особого интереса не представляет.