«до встречи с вами ни одна капля воды никогда вам не признается, кем она была дождем, канализационными помоями или слезой?».
Ты всегда такая злая, потому что у тебя была мечта выйти замуж за пластилинового миллиардера, а его нигде нет, вот тебе и пришлось выйти замуж за такого яркого танкиста, как я! промямлил Беркович, азартно подливая бензина в огонь. И, пожалуйста, не закатывай глаза во время разговора, это невежливо по отношению к собеседнику.
Собеседник? Ты самый подлый путешественник, закричала Ольга на высокой ноте. Хорошо, я даже допускаю, что все будет, как должно быть, а как должно быть не знает никто, кроме меня, и где-то там наверху, где всегда знают, как будет. Понятно тебе, тупица? Ты яркий танкист? Не смешите меня в период регрЭссии! На каком я у тебя месте в твоей жизни? Говори мне правду и ничего кроме правды, скучный енот, наша жизнь с тобой напоминает мне ту самую точку напряжения для затопления всех моих белоснежных чистых помыслов и крылатых бумажных кораблей!
Эдик молчал и думал о колесах и новой ручке его чемодана, заполненной какой-то белоснежной порошковой субстанцией без запаха.
Я спала все эти долгие ночи на черных простынях, нюхала твою рубашку и это было для меня дороже, чем мой ночной крем для рук, я нюхала твой грязный воротник и разрывалась внутри на шахматные квадратики кофейного цвета, я покрывалась нервным липким потом с запахом французской карамели, а ты, а ты, в это время рассматривал какие-то скандинавские манекены, которым ты до безразличья безразличен, ты их трогал везде и совсем не думал обо мне, казлина ты камышовая! Я уже дышала маткой и танцевала танцы с бубном вдоль пустого экрана телевизора, ибо ты воруешь мои большие и малые радости, подлый дурак!
Этого не было, это всё инсинуации, твои домыслы, побасенки, выдуманные небылицы и гансохристианская книжная провокация на дальних полках! Никого я там не трогал, у меня не было ни времени, ни денег, ни желания.
Сволочь! резко парировала Ольга и сделал убедительное лицо злой ведьмы на велосипеде, на сносях и перед самыми родами.
Её слова текли по щекам в сопровождении хорошо организованных театральных слез лжи. Она играла целенаправленную истерию и уже вошла в роль, только что написанную полетом её мыслей, ассоциаций и предчувствий ближайшего полета под потолком. Её мозг работал как зефирно-дробильная машина в вымышленных лабиринтах враждебного сознания
Мне нужен жесткий самец, подлинный Тутанхамон, а не контрабандный пластилин с небритой рожей сказочного Пью. Я ненавижу существовать отдельно от всех, отдельно от тебя, отдельно от моего зрителя Меня всегда пугали одиночеством, а оно было моим собачьим другом Ты превратил меня в женского товарища по скоростному мотоциклу Сижу, как кукла для антуража, позади тебя, гад, с распущенными волосами, с обязательно обтянутой и оттопыренной задницей в кожаной облегалке на зависть мимо пролетающих глазеющих тупиц онанистов с лицами свиней. Какая это предсказуемая и глупая пошлость бытия Ты думаешь, что мои слова сродни бреду и кем-то доказанной шизофрении? О нет, о нет, ты заблуждаешься, мой дорогой олегофрэнд, ты просто видишь мир с весьма низкой колокольни Она настолько низка, что даже слышно запах чеснока и зеленого лука из твоего плебейского рта Ты, ты, ты директор Бермудского Треугольника в моей жизни, ты Нострадамус моих бессонных ночей. О, Боже, как я тебя ненавижу, какая же ты всё-таки сволочь, Эдуард веселый и беззаботный Ты даже после еды громко рыгаешь на кухне прикрывая рот ладонями, чтобы изменился страшный звук и был похож на лосиный рёв во время таёжного гона, где-то в районе Северной Сибирской возвышенности.
Да? искренне удивился Беркович, впервые слышу такую новую тему, ни хрена себе, какое я грязное сибирское животное! Просто я какой-то олень отпущения в твоем понимании, ползучий червяк, ищущий своего рыболова
Я и есть твой рыболов, дурак! бросила она и громко причмокнула красивыми губами.
Наступила долгожданная тишина. Первый акт закончился. Ольга поправила волосы, достала из кармана пальто на вешалке чистый носовой платок, качественно высморкалась, вытерла им остатки подглазных слёз, вложила обратно в карман и тихо спросила:
Ужинать будешь? Есть две сардели с сырым ДНК животных, два яйца и огурец, полпачки томатного сока, поддельный голландский сыр под названием «Пастораль» и слегка начатая бутылка «Хереса». Всё, как ты любишь, с издевкой сказала Ольга и, крутнув красивой тренированной в спортзале задницей, скрылась в районе кухни.
Своей сексуальной походкой она мимолетно напомнила ему блистательную балерину Элеонору Баньяту. Эмоции, эманации, приятная геометрия, эквилибристика
Буду тихо и поздно ответил Беркович и закатил большой чемодан в ванну, где собирался тщательно вымыть руки хозяйственным мылом после грязного самолета и переместить удачный «контрабас» в глубокую нишу под кафелем.
Вымыв руки бруском старого хозяйственного мыла, Эдик подкурил короткий обрубок папиросной бумаги и сделал три затяжных вдоха. Через минуту в голове стало светло и покойно. Жизнь Берковичу показалась не такой уж уродливой, коварной и безнадежной формой личного существования
Наконец-то через шесть минут на кухне стал развиваться долгожданный звук жареной яичницы, пыхтели сосиски и насыпалась нарезанная зелень, это было знамя уюта и вполне доступного удовольствия. «Сейчас снова начнутся песни кухонных каменоломен!» подумал Эдик, переодеваясь в спальне и доставая из чемодана без колес три подарка для Оленьки и большой толстый пакет, набитый нестандартной едой.
Иди поглощать жареную пищу, альпинист херов, заблудившийся щенок моей жизни, голубь мира, traveler in time! театрально выкрикнула из кухни Ольга и закурила тонкую черную сигарету, достав её из черной пачки совершенно черных сигарет.
« Ольга моя поилица, кормилица и кровопилица, одним словом вычурная сука, бильярдная луза, любящая потустороннюю ласку!» улыбнулся пролетной мысли Беркович.
Она смотрела в окно на такие же окна десятого этажа дома напротив. На широком подоконнике лежала книга «Всем детям Божьим требуются походные башмаки» с фотографией улыбающейся черной женщины. А напротив, в шестом окне слева, стояла точно такая же курящая женщина в фартуке с фотографией космической улыбки Софи Лорен. Между ними был городской воздух и глубокая пропасть с машинами и людьми внизу. Ольге всегда казались высотной тюрьмой архитектурные утопии заумных и слегка пьяных рисовальщиков Постоянно чужие окна, как многосерийные сериалы чужих времяпрепровождений Ольга мечтала ходить босиком по собственной траве, а не по залитой бетоном арматуре, накрытой линолеумом или модными досками. Окна напротив были похожи на ровно застекленные геометрические дыры, иногда отражающие блики внешнего мира и демонстрирующих чужие семейные тайны различных несоответствий Это было осуществленное мнение какого-то архитектурного совета, жить незнакомым людям именно так, и созерцать окна друг друга до умопомрачения, до самой старости, до ненависти, до предельной смерти. Результат глупых голов без мыслей о последствиях. Безграмотные архитекторы тихо умирают чаще других, по причинам вечного неутомимого закона равновесия справедливости и здравого смысла
«Так и вся жизнь пройдет, в лучшем случае за двадцать тысяч нажатий на кнопки лифта Именно в таких тихих мирных домах годами копится зло в невидимых темных углах А кто-то живет на природе, среди деревьев у воды, с очень добрыми собаками среди цветов с марихуаной. Счастливые!» подумала она и глубоко затянулась ядовитым дымом.