В то время моя жизнь состояла из стикеров для заметок, бесконечных совещаний, телефонных звонков в выходные, освоения энергичной деловой походки и знакомства с ортопедическими стельками. Заднее сиденье своей «хонды» я превратила в настоящее кладбище отходов опустошенных пищевых контейнеров, кофейных стаканчиков и лифчиков. Лифчики я скидывала с себя, едва плюхнувшись в машину после особенно тяжелого рабочего дня, когда моя верхняя половина требовала немедленно предоставить ей больше воздуха и простора.
Мой доблестный труд на благо компании был оценен по достоинству. Я стремительно шла в гору и получала повышение за повышением. При этом объем работы тоже стремительно увеличивался. Росла и зарплата правда, не так быстро. Заслужить восхищение и уважение коллег, стать гордостью компании, добавить к своему имени еще несколько званий и должностей вот то, к чему я стремилась. Все эти достижения вызывали прилив дофамина, но чего-то все равно не хватало. Если честно, не хватало самого важного. Я не чувствовала себя счастливой. Что-то было не так, неправильно, ненормально.
Оглядываясь назад, я понимаю, почему так зверски уставала. Дорога на работу и с работы занимала два часа. Я вкалывала в офисе как минимум по десять часов в сутки и у меня не оставалось ни времени, ни энергии на то, чтобы даже просто побродить по городу, в котором я теперь жила. Я выбрала кафе рядом с домом и ближайший продуктовый магазин и забегала туда только по необходимости. Едва вернувшись домой с работы, снова садилась за руль, ехала через весь город к своему жениху Дрю и тратила на подготовку предстоящей свадьбы последние капли эмоционального топлива. В доме, где располагалась моя шикарная съемная квартира, находился бассейн, в который я ни разу не окунулась, и спортзал, который я посетила всего пару раз, хотя планировала регулярно заниматься спортом, а с соседкой по квартире так и не познакомилась. Понятно, что такой бешеный ритм жизни невозможно поддерживать постоянно.
Иногда я прислушивалась к себе и понимала, что все получилось не так, как я мечтала, но винила я в этом только себя. Научись благодарить судьбу, стисни зубы и вкалывай изо всех сил, не переживай по пустякам, и все будет отлично эта программа стала частью моей ДНК. «Благодари судьбу за все хорошее!» призывают декоративные фарфоровые тарелочки, которые любят коллекционировать старушки. Вот и мне, думала я, надо быть признательной даже за то, что мне не нужно.
Но теперь-то я знаю: можно неустанно благодарить судьбу за все хорошее и вести учет благодеяниям и дарам, которые ниспосланы нам свыше, и в то же время понимать, что судьба не всегда одаривает нас тем, чего мы хотим по-настоящему.
Чем больше я задумывалась о своей жизни, тем менее однозначными становились ответы. Можно ли одновременно испытывать благодарность за все, что имеешь, и хотеть большего? Можно ли отказаться о тех благ, которые мне навязывают извне, и вместо этого стремиться к тому, чего я хочу на самом деле? Можно ли признаться самой себе, что у меня все в общем-то хорошо но недостаточно хорошо?
Да, трудности неизбежны, и мы их переживем не в первый раз. Но речь идет не об узкой темной полоске, за которой неминуемо появится светлая и широкая. Нет, я говорю о веренице бесконечных тяжелых дней, которые сливаются в беспросветные недели, месяцы, годы. Плохие дни становятся нормой, их число превышает количество дней хороших, и вот уже и не вспомнить, когда вы были в последний раз счастливы или радостно вскакивали утром с постели. Это сигнал: нужны перемены.
Честно признаюсь: я пахала как лошадь.
И могла бы этим гордиться.
Но на самом деле была глубоко несчастна и недовольна собой.
И мне выпал шанс это изменить.
Хорошо помню один разговор с моей начальницей этот эпизод то и дело всплывает у меня в памяти, и я до сих пор считаю его весьма поучительным. Мы сидели у нее в кабинете, и я, окинув взглядом ее стол, заваленный бумагами, вдруг заметила фотографию, которую не видела раньше: на снимке улыбалась моя счастливая начальница, обнимая двух белокурых малышей.
Указав на снимок, я что-то вежливо спросила ее о детях. Начальница буквально просияла и поделилась со мной милыми пустячками, о которых в подобных случаях любят рассказывать гордые мамочки. А потом добавила, что ей удается проводить с детьми не больше часа по вечерам, пока они не лягут спать. Сделав такое признание, начальница поспешила перевести разговор на рабочие темы: похоже, она чувствовала себя виноватой по отношению к семье. Я тоже постаралась побороть в себе жалость и сочувствие, потому что поняла: меня ждет такое же будущее, если я не сверну с проторенной дорожки.
Сидя в кабинете начальницы, я ясно видела, по какой траектории пойдет дальше моя жизнь. Поздно вечером по будням наши с мужем попытки наверстать то, что я упустила, работая в выходные. Встречи с друзьями отменяются, сил на них не останется. Ежедневно придется торчать в ненавистных пробках, злясь и чувствуя, как с каждой секундой тает драгоценное время, которое еще осталось от очередного рабочего дня. Не исключено, что когда-нибудь я сяду за стол моей начальницы и буду нетерпеливо посматривать на часы и ждать, когда можно будет помчаться с работы домой. И буду удивляться, почему в кабинетах начальников не делают окон впрочем, понятно почему.
Между тем наша беседа продолжалась, и я мысленно отмахнулась от безрадостной картины своего карьерного будущего: начальница заговорила о моем очередном повышении. План на ближайшие пятьдесять лет моей работы в компании был расписан чуть ли не по минутам. Оставалось только щелкнуть степлером и скрепить листки. Все отпуска распланированы заранее. Возраст выхода на пенсию определен. Зарплата на каждый год зафиксирована. Премии учтены. Офисное кресло идеально повторяет форму моей пятой точки.
Мне польстило, что руководство считает меня «работником с большим потенциалом». Я поблагодарила хозяйку кабинета и, извинившись, вышла, сказав, что мне надо кое-что обдумать. Вернувшись к себе, я уселась за свой стол, заваленный бумажным хламом неизбежным спутником офисной работы, которую я, сказать по правде, не очень-то и любила. Я посмотрела на все эти папки с бумагами, на два древних компьютера с натужно гудевшими вентиляторами, гнавшими в офис горячий воздух. Поморщилась от боли: на пятках вздулись мозоли от новых кожаных туфель, которые были куплены в честь новой должности. А потом взяла со стола фотографию Дрю в рамке точнее, наше с ним общее фото: я гляжу на него, а он улыбается, его карие глаза сияют, над верхней губой родинка.
Как я мечтала быть с ним вместе, создать настоящую, крепкую семью! Каждое мгновение нашей будущей совместной жизни мне хотелось запечатлеть на таких вот снимках и через много-много лет сделать фотографию, на которой мы, постаревшие и поседевшие, будем с таким же обожанием смотреть друг на друга. Я смотрела на этот снимок, как зачарованная. Наши взгляды словно бы говорили: «Ты все, что мне нужно, честное слово».
Мы с Дрю собирались пожениться. Я понимала, что жизнь обязательно будет испытывать нас на прочность, подкидывая все новые и новые проблемы и задачи. Но я верила, что мы преодолеем все трудности сообща. Так зачем добровольно обрекать себя на жизнь в режиме автопилота? Мы ведь хотели сами управлять этим самолетом и вместе решать, куда нам полететь.
И тут мне в голову пришла неожиданная мысль: «Дженна, это повышение не для тебя». Дальнейшее продвижение по карьерной лестнице приведет к более длинному и витиеватому названию должности и престижному угловому кабинету руководителя, в котором тоже вряд ли будут окна. В этой комнате я буду просиживать почти целыми сутками и с тоской разглядывать все, что мне дорого, на фотографиях. Значит, надо придумать, как вовремя сойти с этой лестницы.