Но возвращаться не собирался. Просто не мог
И тут прямо перед ним вспыхнул свет.
За свою жизнь нойда видел его дважды, но никогда бы не ошибся.
Слепящий солнечный бубен в когтистой руке. Огромные совиные крылья за спиной Ветвистые рога великого шаманского венца, растущие прямо из головы Личина, которая и есть настоящее лицо
Атче Каврай! воскликнул нойда.
Это я, отозвался бог шаманов.
Схватил его за руку и рванул вниз.
Они камнем падали среди звезд, потом сквозь облака пока не упали возле холодного костра в Долине Отчаяния. Нойда так резко вернулся в тело, что не мог не то что вымолвить слово даже вздохнуть.
Ты, видно, решил убить себя, нойда без имени! укоризненно произнес Каврай, садясь у костра.
Есть и более быстрые пути себя прикончить, хрипло отозвался нойда, склоняясь до земли. Приветствую тебя, о Каврай, Отец Колдовства
Сайво-помощники внутри бубна Безымянного нойды при виде бога устроили радостную возню. Вархо благоразумно затаился.
Ты часто звал меня, шаман со Змеева моря, сказала белая личина. Я пришел. Я тебя слушаю.
«Я призывал тебя много лет! захотелось выкрикнуть нойде. Годы одиночества в чужих землях, пустые блуждания, ложные пути во тьме»
Но он ничего не сказал, поскольку богу шаманов это и так наверняка было известно.
Благодарю, атче Каврай. У меня в самом деле есть просьба.
Какая же?
Есть мертвая девушка Сирри. Верни ей глаза, Отец Колдовства.
Всего-то? усмехнулся бог шаманов.
Либо подскажи, где они, и я отправлюсь на поиски сам
Ох, Безымянный! Даже сам Ерлег не смог тебе ничем помочь, а души умерших в его власти, не в моей.
Тогда я повторю прежнюю просьбу. Позволь мне тоже умереть, тихо попросил саами. Я хочу вернуться на Белую Вараку к мертвым своего племени. Я хочу помогать им в посмертии, раз уж не сумел послужить при жизни
И с этим не выйдет, ответил Каврай. Мир, где пребывают души твоих родичей, для тебя тесен. Если я позволю тебе сейчас умереть мигом окажешься на Древе Душ, на самых верхних ветках.
Нойда удивленно глядел на него. Такого ответа он не ожидал.
И что же мне теперь делать?
Гм Хочешь стать моим сайво-помощником? Посажу тебя в свой бубен, как ты посадил туда своего дружка-равка
Вархо в бубне беспокойно шевельнулся и тут же замер, опасаясь привлечь внимание Каврая.
Великая честь, Отец Шаманов. Я недостоин ее, склонив голову, скромно сказал нойда.
Есть еще один путь для тебя попасть к своим, продолжал Каврай.
Какой же?
Стать богом своего племени. Что скажешь?
«Это ловушка», подумал нойда.
Нет, атче Каврай, я не хочу становиться богом, ответил он. Я нойда, добрый помощник. А бог не может быть добрым. Боги порой направляют людей, точно непослушных оленей. То, что для бога шлепок хореем, для смертного несчастье, гибель, блуждания во тьме
Ты понимаешь верно, одобрительно кивнул Каврай. Там, где жизнь человека заканчивается, жизнь бога только начинается Так что же мы будем с тобой делать?
Молодой саами опустил голову. Он не знал что ответить.
Ты сбился с пути, нойда без имени. По своей вине ты потерял все, что тебе дорого. Ты блуждаешь во тьме, и это терзает тебя
Все это так, атче! с мукой в голосе подтвердил нойда.
Если ты хочешь исправить свои пути и помочь близким, что потерялись между мирами, сделай то, что я скажу.
Говори, о атче! Надо жизнь отдать забирай!
Совиные крылья колыхнулись в вечернем воздухе.
Предлагаешь мне то, что самому не нужно? Эх, мальчик Не жизнь твоя мне нужна, а помощь.
Нойда опешил.
Я могу помочь тебе?! Что же я могу такого, что не под силу богам?
То, что может сделать лишь человек.
Но, атче
Вот мои слова: исполни просьбу первого, кто придет к тебе за помощью. Любую просьбу. Понял?
Да, о Каврай!
По правде сказать, нойда не понял ничего. Но гордость не позволила ему просить разъяснений.
Солнечный бубен Каврая вспыхнул и погас. Пространство окутала тьма.
* * *
Тихо плескали у берега волны Нево. Над водами среди золотистых облаков разливался малиновый закат.
Глаза нойды моргнули. Несколько мгновений он бездумно глядел на ползущего перед самым его носом муравья. Потом скосил глаза в сторону, на лежащий рядом бубен. Сел, стащил с головы шапку-птицу. Расправил затекшие плечи и наконец взглянул на мир обычными глазами.
Встречи в Долине Отчаяния, споры с Вархо, полет к вершине мира, явление Каврая Все это заняло мгновения. Даже солнце еще не зашло.
«Поздно уже, а так тепло, подумал вдруг нойда. И светло Ну конечно. Пришло лето».
Глава 5
Гора ответов
Путник медленно поднимался по крутой тропинке в гору. Ее белая вершина уже маячила впереди, то появляясь и на миг ослепляя сиянием снега, то вновь скрываясь среди сосновых крон.
Подъем был долог путник то и дело останавливался, чтобы перевести дух и унять колотящееся сердце. Он был еще молод и когда-то хорош собой, но, казалось, злая болезнь погасила в нем огонь юности и выпила силы. Стриженый раб-подросток лениво плелся по пятам за хозяином, всякий раз привычно останавливаясь и дожидаясь, пока тот отдохнет. Из большой плетеной корзинки, которую мальчишка нес в руках, доносилось гневное клохтанье.
Путник был одет как небогатый бонд-землепашец. Никакого оружия при нем не было, лишь неизменный нож подвешен к поясу. Однако нечто выдавало в нем человека, который прежде жил совсем другой жизнью. Широкие плечи не смогли согнуть ни немощь, ни труд на земле. Худое загорелое лицо выглядело неизменно суровым. Угрюмый взгляд будто предупреждал: лучше не приближайся.
Мало кто видел, чтобы Арнгрим Утопленник улыбался.
Не всегда было так. Многие еще помнили прежнего Арнгрима беспечного сына ярла, синеглазого красавца, прозванного Везунчиком. Но однажды он вернулся домой из затянувшегося похода и люди не узнали его
Сосновый горный лес понемногу редел, сменяясь каменистыми пустошами. Все меньше зелени, все больше скал. Шире распахивалось небо, усиливался ветер. Иногда резкий порыв приносил студеную морось, и слышнее становился глухой грохот отдаленного водопада. Пересекая путь, сочились среди мха и скал ледяные ручьи. Эхо сорвавшихся с тропы камней еще долго отдавалось внизу. Мальчишка-раб всякий раз вздрагивал и бормотал заговоры против горных троллей. Однако Арнгрим смотрел лишь туда, куда ставил ногу. Он взмок и тяжело дышал. Только когда в расщелинах начали появляться пятна снега и в глаза ему ударило солнце, он остановился и поднял голову.
Несколько мгновений он озирался, из-под руки оглядывая окрестности и переводя дух. Прямо над ним высилась заснеженная гора самая высокая вершина хребта над фьордом. В солнечные дни она казалась огромным облаком, зацепившимся за ледники. А внизу раскинулся длинный залив с зелеными берегами, деревнями, лесами и пастбищами. Повсюду, куда ни глянь, с крутых склонов гор сбегали белые нити ручьев, устремляясь в море. В небе кричали чайки. Нестерпимо блестела вода во фьорде, рябила и переливалась под солнцем.
Арнгрим вскинул голову, его сумрачное лицо чуть просветлело. В тусклых глазах будто на миг отразилось ясное небо.
Весь Яренфьорд отсюда как на ладони. Там, вдалеке усадьба отца и множество обступивших ее жилищ поменьше. Вон пристань и маленькие, словно игрушечные, корабли Не видать только собственного скудного владения его закрывала эта самая гора. Отец не посмел совсем обделить его, но отдал сыну самые отдаленные земли у вершины фьорда. С глаз долой
Арнгрим вновь помрачнел, линия рта стала еще суровее. И снова укололи сердце жестокие отцовы слова:
«Нет у меня сына. Моего первенца забрало море. А вот кто ты»
Стой! Куда! раздалcя крик позади. Ах ты, сын троллей, шелудивый цыпленок!
Арнгрим оглянулся. На тропинке позади него мальчишка-раб воевал с пытающейся вырваться у него из рук корзиной.