Куда бежите? спросил он у самого центуриона.
Занять позиции для стрельбы по полуобнажённым тяжелым пехотинцам гельветов, которые могут сотворить много бед в ближнем бою, ведь средняя пехота у нас вся уже выбита, со знанием дела ответил главный лучник, приходиться нам отдуваться.
Юпитер Вам в помощь! прокричал Луций, хоть это и было признаком разбушевавшихся чувств и несдержанности.
Долго тебе пред ним танцевать придется, сказал изящной Аоиф писарь патриция, даже не знаю какой наряд подойдет.
Я не буду одевать никакой, ответила девушка, лишь легкая вуаль разбудит фантазию твоего патрона и заставит забыть ужасы сегодняшнего дня.
Бой тем временем продолжался. Гельветы мужественно держались, потеряв лишь двадцать пять воинов, но отправив к праотцам неполную дюжину самнитов и такое же количество гастатов из центурии Ювентуса. В ней осталось лишь пять десятков бойцов.
Без стрел и дротиков даже гельветы сражаются достойно, подумал старший центурион Бенедикт и направил свою центурию из семидесяти пяти бойцов в тыл варварам.
Старший из лучников Поллукс с удовлетворением отмечал, что после первого залпа его ребят, у мечников варваров упали шесть бойцов.
Неплохой результат, поделился он с десятником и жестом показал, чтобы стрельба продолжалась.
От второго залпа рухнул всего лишь один берсерк, и Поллукс решил применить дьявольскую хитрость, а именно стрелять по варварам сквозь строй собственных воинов, тщательно прицеливаясь каждый раз.
Боевая группа гельветов насчитывала девять десятков бойцов с копьями и щитами. Центурия Ювентуса насчитывает вдвое меньше, а сражающаяся рядом центурия вспомогательных самнитов имеет шестьдесят четыре бойца. Центурия старшего Бенедикта бросила с тыла пилумы в разъяренных полуголых мужчин и поспешила в атаку.
У римских лучников ничего не получилось, так как, почти голые варвары, играющие своими мышцами с блестящими мечами и щитами, легко и быстро бежали на них. Лучникам Поллукса удалось увернуться от бежавшей на них толпы, с далеко не мирными намерениями, буквально в последний момент. Им на выручку Луций Юлий отправил турму Друза, турму Кахира, да и сам поспешил на помощь, так как терять ценных воинов ему не хотелось.
Хочешь сделать хорошо, сделай это сам! сказал он Купидону перед тем, как одеть шлем и броситься в атаку.
Лошади военачальника сперва пошли медленно, но затем, рысью, а вскоре вообще сорвались в галоп. Он видел, как гигантские мужчины с дредами на голове шутя перерубали лошадям шеи или всадника на пополам, смотря куда попадет огромных размеров меч. При первой сшибке погибло четырнадцать римских всадников и три галла, но и гельветов они смогли проткнуть копьями десяток, а в некоторых врагов попадали сразу по два или три копья, промахнуться было сложно, но и с ними они размахивали своими мечами круша все во круг.
Луций врубился в строй к великанам. Находясь во власти адреналина, он рубанул одного по шее, второму отсек руку и тот уже проткнутый копьем второй рукой сорвал с предводителя плащ. Луций проскакал место боя насквозь и уже заканчивали бой его люди, так как кто-то ударил его сзади по шлему мечем плашмя и оглушил.
Враг Таксимагул повержен, унес десяток наших собака, прокричал Купидон патрицию.
Заканчивайте здесь всех, по инерции распорядился Луций, полностью доверяясь своим людям, а сам пошатываясь в седле. Подчинённые не подвели и довершили разгром неприятеля с захватом и разграблением города.
Луций, сидя в своей палатке, обихаживаемый лекарями и стройной Аоиф, совершенно никого не стесняющейся в своей легкой накидке, приносящей то питье, то меняющей повязки и специально близко наклоняющейся к патрицию, заслушал доклад писаря Каликса, из свободных людей, который глядя на стройные ножки служанки, доложил: «Ваша охрана потеряв дюжину мужчин убила двадцать девять воинов с мечами».
Да видел, великаны огромны были, некоторые со меной на коне ростом, мускулистые и сильнее раза в три обычного натренированного воина. Вот почему мы так мало их убили, а они нас прилично.
Гастаты Бенедикта постарались, восемь их ребят, против пятидесяти врагов.
Молодец старший центурион, а что младший?
Там потери больше, а именно три дюжины, но и они в два раза больше врагов одолели, ответил писарь, одним глазом примечая как нескромно молодая девушка наклонилась.
Что с лучниками? спросил Луций одной рукой отмахивая кудрявые волосы Аоиф и наслаждаясь как от нее пахнет и подумал: «Хоть рядом ставь и вдыхай аромат, как от вазы с благовониями».
Как всегда молодцы, без потерь. Три десятка врагов убито, из них семь гигантов пронзенные стрелами. Если бы не они, так могли бы потери быть у нас больше, учитывая, что каждый великан до трех воинов мог унести с собой в мир иной.
Что с пехотой самнитов? поинтересовался Луций, а Аоиф приложила к его затылку лед в тряпице.
Комси комса42, прочитал писарь доклад Гелия, как иначе описать потери четыре дюжины на три дюжины.
Да, покромсали их, играя словами сделал вывод Луций, такие союзники нафиг и нужны, а что всадники?
Их порубали на мясо, писарь Каликс глядел на поднос, принесенный грациозной девушкой с лепешками и копченым мясом, он глотал слюнки по одному и второму, его мысли невольно обратились к еде, как еще назвать потери доходящие до 2/3 отряда, но ребята Друза убили семьдесят врагов, а варвары Кахира сто пятьдесят шесть.
В лазарете народу много? жуя лепешку спросил Луций, а Аоиф плюнула43 в рану у него на плече, помазала мазью и перевязала.
Ты что делаешь девчонка? промычал патриций.
У меня на родине всегда так делают, я добра желаю, мелодичным голосом, на распев ответила девушка и мило улыбнулась, так, что на нее невозможно было сердится, а хотелось кое-чего другого.
В лазарете народу не много, лишь полтора десятка гастатов, так как видимо варвары тоже плюют в раны и девять всадников Кахира вскоре должны вступить в строй, ответил писарь и оставил Луция наедине со служанкой.
Занятие деревни, где из достойных строений, имеющих смысл были лишь: оплот воинов, святилище Эзуса и торговый рынок, учрежденный, вероятно, финикийцами или греками, произошло спокойно. Почти шесть сотен человек отправили в Патавий, для распределений среди других римских городов, а солдаты награбили 75 тысяч динариев, которых хватало лишь на выпивку. Свиту Луция пополнил раб-камердинер, в обязанности которого входило одевать господина и чистить доспехи, так как Аоиф делала это совершенно бездарно и её руки и ногти после занятий по хозяйству выглядели ужасно.
Строим первым делом грунтовую дорогу, распорядился патриций, стоя на крыльце оплота воина, построенного в виде корабля, так не понравившегося его жене, но являющегося культурной частью общества галлов и гельветов, с которыми ведется война в настоящее время. Рядом с ним стоял разведчик Деций Курий и тоже глядел на маленький городишко, в нем осталось лишь половина жителей, где-то шесть сотен человек.
Как тебе удалось проникнуть сюда? спросил Луций.
Я пришел с грузом тканей из Патавия, представился торговцем, местные женщины и девушки быстро расхватали ткани и я еще и хорошо заработал, а помог я Вам тем, что сказал, что римляне сражаются один на один. Полководец гельветов Таксимагул, сам из великанов, ростом ярда три, деревья руками выдирал из земли и играючи камни увесистые закидывал далеко, поверил мне. Сперва он на Вас крестьян отправил, чтобы поглядеть как Вы бьётесь, затем одну боевую группу, потом вторую, а сам быстро побежал и хотел тебя зарубить, вместе с конем и всеми товарищами44.