Зачастую самые ничтожные твари оказываются самыми живучими. Вместе с людьми каменные гробницы запечатали их страх, гнев и нежелание смириться с судьбой, а крысы, поедая плоть мертвецов, поглотили также их чувства и заговорили теми словами, которые несчастные хотели сказать перед смертью, но не смогли.
Вот оно что покачал головой Се Лянь. А я всё гадал, почему они говорят про жару
Что ты сказал? Хуа Чэн резко остановился.
А что? Принц тоже встал как вкопанный.
Князь демонов пристально посмотрел на него:
О чём они говорили?
Саньлан, ты разве не слышал? «Как жарко», «задыхаюсь», «не могу пошевелиться»
Не успел Хуа Чэн ответить, как Се Ляня поразила новая догадка: если крысы повторяли последние слова жителей Уюна, они должны были говорить на местном языке И как же тогда принц смог понять их?
Глава 167
Кто заслужил доверие принца? Три вопроса ревнивого князя демонов
Хуа Чэн выучил письменность Уюна благодаря своим способностям и упорству, но прежде ему не доводилось слышать этот язык, и он не разобрал крики крыс-падальщиков. Тогда почему всё понял Се Лянь, никогда не бывавший на горе Тунлу?
Хуа Чэн сразу догадался, что происходит у принца в голове.
Гэгэ, не нервничай. Я сейчас повторю те фразы, а ты послушай.
Хорошо
Князь демонов обладал превосходной памятью: как только они отошли от скопления тварей, он тут же предельно точно воспроизвёл их речь. Се Лянь пристально смотрел на губы Хуа Чэна, прислушиваясь к причудливым звукам. Древнее наречие звучало чарующе, слова плавно слетали с уст Хуа Чэна принц готов был вечно внимать его низкому бархатному голосу.
Я ничего не могу разобрать, наконец признался Се Лянь. Теперь он совсем запутался.
Но там ты сразу всё понял?
Да. Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы перевести. И так было ясно
В тот момент принц даже не заметил, что твари говорят на другом языке.
Хуа Чэн скрестил руки на груди и подытожил:
Вот оно что! Ты понимаешь не язык Уюна, а чувства мёртвых. На лице Се Ляня отразилось недоумение, и Хуа Чэн пояснил: Когда-то очень давно некто услышал речи этих людей и запомнил, а затем незаметно передал воспоминания тебе. Тот человек говорил на языке Уюна, и тебе не нужно было ничего понимать. Голоса затаились в глубинах твоего разума, и стоило тебе их услышать, как ты сразу всё понял.
Се Ляня вполне устроило такое объяснение, но он уточнил:
Так кто же был тем человеком? И когда это случилось? Принц осёкся, а затем пробормотал: Советник?..
Не знаю. Гэгэ, ты думаешь, что твой наставник из Уюна. Но если твоя теория верна, почему в брюхе горного монстра он говорил не на родном языке?
У Се Ляня сразу нашёлся ответ:
Потому что Уюн сгинул две тысячи лет назад, и всё это время советнику приходилось использовать наречие потомков. Он просто привык
Хуа Чэн стиснул плечо принца и серьёзно сказал:
Гэгэ, ты слишком увлёкся этой версией.
Ладно, тогда Саньлан, а как заложить в чьё-то сознание чужую память и чувства?
Нужно выполнить одно из двух условий: человек должен либо безоговорочно доверять другому, ловить каждое его слово и без раздумий следовать любым указаниям Поразмыслив немного, принц отметил для себя подходящие кандидатуры, а Хуа Чэн продолжил: Либо испытывать такой страх, чтобы даже мысли не было воспротивиться. Гэгэ, поразмысли хорошенько, есть ли среди твоих знакомых такие?
Се Лянь крепко задумался, а потом сказал неуверенно:
Возможно, трое.
Ясно. Кто они?
Первый советник.
Несмотря на то что Се Лянь всем сердцем любил своих родителей и верил, что они хотят ему добра, он часто был не согласен с решениями отца и не стал бы слепо следовать его приказам. Зато советник, который с детства наставлял принца и обучил всему, что тот знал, полностью подходил под первое условие.
Это был ожидаемый ответ.
Кто второй?
Цзюнь У.
Это тоже было очевидно: Се Лянь безмерно уважал Владыку. Судя по выражению лица Хуа Чэна, тот явно не одобрял подобный выбор, но не стал озвучивать своё мнение, только спросил:
И кто последний?
Этому человеку я не доверяю, зато боюсь его до дрожи
Князь демонов всё понял и мрачно сказал:
Несущий Беду в Белых Одеяниях.
Се Лянь закрыл глаза, кивнул и приложил руку ко лбу:
Признаюсь тебе честно Прежде я никому не говорил этого даже Фэн Синю с Му Цином, хотя они всегда были рядом Я не хотел, чтобы другие видели моё отчаяние, но на самом деле
На самом деле в глубине души он испытывал всепоглощающий ужас перед этой тварью. Порой его бросало в дрожь, стоило лишь услышать имя Безликого Бая, но наследный принц служил символом противостояния угрозе, которую представлял «непревзойдённый» демон. Если бы друзья увидели уныние Се Ляня, они потеряли бы последнюю надежду.
Конечно, с тех пор многое изменилось. Хуа Чэн ещё крепче сжал плечо принца:
Это нормально. В страхе нет ничего постыдного.
Подумаешь, недостаёт смелости, криво улыбнулся Се Лянь.
Не бывает смелости без страха. Не будь так суров к себе. Принц застыл, обдумывая эти слова, а князь демонов быстро сменил тему: Итак, только эти трое?
Се Лянь кивнул: кто-то из перечисленных людей вложил ему в голову воспоминания об извержении вулкана Тунлу. Хуа Чэн задумчиво нахмурился, но внезапно голос принца прервал его размышления:
Нет, не только!
Что? Хуа Чэн поднял взгляд.
Се Лянь тихо вздохнул:
На самом деле есть ещё четвёртый. Он отвечает первому условию, но вряд ли имеет отношение к воспоминаниям мертвецов.
Хуа Чэн повернулся к принцу всем телом:
Вот как? Откуда тебе это известно? С этим человеком тебя тоже связывают многолетние близкие отношения?
В голове Се Ляня мелькнула мысль: «Не сказать, что многолетние, а вот что до близких» лично он считал их именно такими. Однако ему было неловко это озвучивать, потому он туманно ответил:
Как бы то ни было Пожалуй, ему я доверяю больше всех: больше, чем советнику и Цзюнь У. Се Лянь смущённо закашлялся. Мне неудобно в этом признаваться, но Если я совершу страшную ошибку или попаду в серьёзную передрягу, первым, о ком я подумаю, наверняка будет он Здесь другое, не как с наставником или Владыкой Принц осёкся, заметив странное выражение на лице Хуа Чэна, и нерешительно окликнул: Саньлан?
Хуа Чэн опомнился и вскинул брови:
М-м? Я просто задумался. Говоришь, ты всецело доверяешь этому человеку?
Обычно князь демонов вскидывал брови, когда был чем-то доволен или хотел подшутить, но сейчас получилось несколько наигранно.
Се Лянь кивнул:
Да А что-то не так?
Хуа Чэн опустил голову, поправил серебряные наручи и нарочито небрежно сказал:
Не то чтобы Конечно, это только моё мнение, однако, гэгэ, ты слишком наивен
Повисла пауза. Принц не был до конца уверен, понял ли Хуа Чэн, о ком идёт речь, но не решился продолжать этот разговор, чтобы не выболтать лишнего, и бросил в ответ лишь «угу». Однако вскоре он всё же не удержался:
Саньлан, и тебе неинтересно, кто этот человек?
Раз гэгэ твёрдо уверен, что он не связан с этим делом, то незачем любопытничать.
Се Лянь потёр переносицу, и Хуа Чэн добавил:
Однако, если ты желаешь поделиться, я внимательно слушаю. Кто он?
Это прозвучало вполне естественно, но теперь Се Ляню стало ещё более неловко: будто он специально напросился на такой вопрос. Он не понимал: Хуа Чэн просто не хочет быть назойливым, или ему правда безразлично?
Как раз кстати в этот момент показались призрачные бабочки они расправились с крысами-падальщиками, разорвав тех на куски, и летели низко, будто битва порядком утомила их. Принц тут же подался навстречу, протянул руку и подхватил одну, крошечную и хрупкую.
Спасибо за труды!
Этот его жест пришёлся бабочкам по вкусу: сначала они замедлились, а затем, словно учуяв дивное лакомство, всем скопом бросились к Се Ляню. Тот от увиденного потерял дар речи, а Хуа Чэн тихо кашлянул тогда бабочки покорно устремились к хозяину и, опустившись на серебряные наручи, слились с выкованным на них узором.