Поль Маратович, вы не могли по приезду приготовить солевой раствор? В стакане теплой воды размешать по одной чайной ложке соли и соды, и добавить пару капель йода?
Без сомнений, милейшая Софья Алексеевна. Но для каких целей?
Гордею Назаровичу необходим срочный курс полоскания горла и промывания носа. Первейшее средство от простуды.
Судя по сведенным в одну линию бровям, у пристава мой план не вызвал восторга. Но, видимо, сил на споры не осталось. Он предпочел прикрыть глаза и помолчать.
Наслышан, наслышан, заметно оживился Лавуазье. Индийские йоги, пишут в журналах, используют для этого специальные чайнички.
Мы и без чайничков обойдемся. Главное результат.
Снаружи послышалось звонкое «тпру». Лошади остановились напротив заснеженной дорожки, ведущей к парадному крыльцу. Поль Маратович выскочил первым. Следом за ним Гордей. Но в отличие от медика, занявшегося лежащим на санях телом, далеко не ушел. Подал мне руку, помог соскочить со ступеньки.
Лютый январский ветер, живо пробравшись под полушубок, едва не остудил меня до состояния сосульки. Пришлось поспешить в приемное отделение полицейского участка. Где, как мне было доподлинно известно, и в морозец уютно и тепло.
Час обеденный. Ни просителей, ни задержанных. Даже служивые присутствовали не все.
Пока я стаскивала с себя верхнюю одежду, Ермаков, метким броском, отправил пальто на вешалку. Стащил шапку, прошелся пятерней по всклокоченным волосам. Затем выглянул в коридор и хриплым, простуженным голосом потребовал к себе Стрыкина.
Высокий, лысый усач появился через секунду.
Доброго дня, госпожа Леденцова, почтенно кивнул он мне, прежде чем обратиться к приставу. Гордей Назарович, звали?
Чаю нам с Софьей Алексеевной намешай. Да стопку водки горячей. Горло дерет, мочи нет.
Будет исполнено!
Нет не будет, возмущенно воскликнула я, бросившись защищать грудью выход из кабинета. Что это за варварство? Какая еще водка? Чай оставьте, но добавьте малинового варенья к нему.
Так у нас не имеется, почесал он лысую макушку.
Спросите в трактире Хмельницкого за углом. И суп какой есть, чтобы с пылу, с жару, пусть с собой дадут. Будем вашего пристава народными методами лечить.
Усач опешил от такого напора. Едва не козырнул.
Будет исполнено!
С интересом следивший за нашим разговором Ермаков иронично выгнув правую бровь.
У тебя новое начальство, Стрыкин?
Ваше благородие
Иди уже! стоило подчиненному закрыть за собой дверь, Гордей повернулся ко мне. Редкая вы барышня, Софья Алексеевна. То татей лихих, как орешки щелкаете, то в медицине, как рыбка в воде. Каких еще интересных неожиданностей мне от вас ждать прикажете?
Скажете тоже, Гордей Назарович. Всем известно, что зима это время простуд. Люди болеют. Ходят в аптеки за микстурами и порошками. А кто не ходит лечится сомнительными средствами. Вам бы поберечь себя, дома отлежаться. Неровен час, жар начнется. Добавится еще больше проблем.
Знакомец у меня имеется, провизор с Виганской аптеки. В баню посоветовал сходить. Медом натереться. Капли на луковом соке прописал. Да пустое все это. Батя мой, ежели простужался, стопку горячей водки выпивал как рукой снимало.
Силу самовнушения никто не отменял. Но мы с вами люди прогрессивные, дождемся солевого раствора. Он моего деда, Прохора Васильевича, за два дня от больного горла и заложенности носа избавлял.
Не знаю, как так получилось, что в пылу спора из меня вырвалось имя из прошлого. Я даже поежилась, боясь, как бы не последовали вопросы. Но благо Гордей, кажется, ничего не заметил. Отодвинул в сторону стопку газет. Наклонился вперед.
Да я ж разве спорю? Дождемся. А вы, Софья Алексеевна, присаживайтесь, кивнул он на стул. В ногах правды нет. И поведайте уж, как на месте преступления оказались.
«Гордей Назарович, я вижу призраков».
Нет, не то.
«Господин пристав, после того, как я приложилась головой и потеряла память, мне стали мерещиться»
Боже, почему так сложно придумать правдивый ответ, не выглядя при этом сумасшедшей? Скажи он мне подобное, что бы сделала я? Еще пару месяцев назад покрутила бы пальцем у виска и посоветовала обратиться к врачу.
Как говорится угодил одной ногой в болото, лучше не мучайся, шагай и второй.
Главное не юлить. Смотреть прямо в глаза.
Сев напротив, я положила ладони на стол и вздохнула. Мысленно.
Это чистая случайность.
За спиной внимательно слушавшего меня пристава, материализовался призрак убитого юноши. Встретился со мной взглядом, поморщил нос видимо, тоже не впечатлился началом и взлетел к потолку.
Не многовато ли случайностей для одной молодой барышни, Софья Алексеевна?
А ведь он не злится. И вроде даже ни в чем не подозревает. Только смотрит с насмешкой, ожидая, чего я еще такого выкину.
Кажется, в наших странных отношениях наметился серьезный прогресс.
Если в первую встречу у трупа госпожи Немировской я чудом избежала заточения в арестантскую. А во-вторую, долго и нудно доказывала Гордею, что у нас с убитой госпожой Амадеей была назначена встреча, на которую она сама меня пригласила. То сейчас это больше походило на дружеский вопрос. Словно он свыкся с тем фактом, что у меня негативная карма?
Главное, его в этом не разубеждать.
Но это действительно случайность, Гордей Назарович. Мы с тетушкой и Дарьей Спиридоновной пили кофе в «Монпансье», чему есть куча свидетелей. Затем мне показалось, что я увидела в окне знакомую. Выбежала на улицу, бросилась вдогонку. Совсем не помню, как оказалась во дворе того дома. Замерзла, растерялась. Кинулась к первой попавшейся двери. Думала, там сторожка и можно отогреться. А дальше вы сами знаете.
Случайность, значится
Ага, кивнула я.
А что знакомица ваша? Куды подевалась?
Не знаю. Вполне возможно, мне просто показалось.
Эвона как, хмыкнул Гордей. А в полночь, когда убийство произошло, вы, выходит, спать изволили?
Он что, издевается? Похоже
Но меня так просто врасплох не застать.
Вы сегодня крайне прозорливы, Гордей Назарович, ехидно улыбнулась я. И предвосхищая следующий вопрос: тому есть свидетели, мои домочадцы.
Я пыталась по непроницаемому выражению лица, уловить ход его мыслей.
Не успела. Раздался стук, хлопнула дверь и по кабинету разнесся аппетитный мясной запах.
Гордей Назарыч, как и просили, чеканя шаг, Стрыкин подошел к суконному столу и поставил перед приставом деревянный поднос с полной миской дымящегося супа и двумя стаканами в посеребренных подстаканниках. Щи суточные. С пылу, с жару. Чай крепкий. Варенья малинового токмо не нашлось.
Ничего страшного, поспешила заверить я расстроенного усача. Как домой попаду, с Тишкой баночку передам. Вкуснейшее. Наша Глаша готовила.
Как вы нынче заботливы, заметил Ермаков, жадно поглядывая на миску.
Кадык дернулся. Крылья его носа затрепетали, уловив дразнящий аромат.
Ну так всякий знает, с полицией лучше не ссорится, крепко вцепившись в ручку подстаканника, я сделала глоток. По нутру разлилось приятное тепло. Чревато.
Чтобы дойти до холодной места, где хранились трупы, попадавшие на стол Поля Маратовича Лавуазье, надо было лишь обойти участок и зайти в отдельное подвальное помещение.
Вроде бы рукой подать. Летом. Возможно, еще осенью и весной. А вот зимой, это расстояние увеличивалось в разы за счет плохо протоптанной дорожки, с глубокими сугробами, и застилающих глаза колючих снежинок.
Я и воротник приподняла, чтобы ветер до косточек не пробрал. И ступала, высоко поднимая ноги. След в след за Ермаковым, который, после сытного то ли завтрака, то ли обеда, заметно повеселел, поднабрался сил. И пусть все еще шмыгал носом и кашлял иногда. Ну хоть без надрывных хрипов, что бывают при воспалении легких.