Рыхлов Виталий Викторович - Не перепрыгнуть. Операция ЗАСЛОН

Виталий Рыхлов

Не перепрыгнуть. Операция ЗАСЛОН

***

Не перепрыгнуть.

Говорят, бесконечно можно наблюдать за тремя вещами. Первые две это, огонь и вода, а третья не помню, но, на мой взгляд это дорога. Глядишь в окно и, как в хороших стихах ни одной повторяющейся буквы.

В электричке, как на кухне всегда уютно. Впереди, перед тамбуром стайка воробьев, шмыгающе-чирикающе что-то обсуждают.

 Так ты чо, плавда аквалельных класок не ел?

 Нет.

 Никогда-никогда?!

 Нет.

 Подожди, и на молозе качели не лизал?

 Нет.

 Стоять, блатва. А когда знаешь, что мама и Светка из восьмой квалтилы смотлит на самое огломное делево не забилался?

 Нет.

 И куличи из песочницы не плобовал?

 Нет.

 И Наташку за косички не делгал?

 А гвоздь в лозетку

 А на папкиных документах танки

 А сосульки в калманах

 А

 А..

 Да Нет, Нет, НЕЕТ! А зачем?!!

 Падластешь, пааймешь. Пашли, поца. Нам выходить. Чо с ним лазговаливать. САЛАГА!

Голос.  Осторожно, двери открываются. Конечная. Уважаемые пассажиры, просьба не забывать в вагоне личные вещи и воспоминания. Пассажир В, Вам отказано в доступе. Мы просим оставаться Вас в поезде для возвращения на предыдущую станцию. Остальным : В добрый путь!

 Лебят, а почему мне нельзя с Вами?  Виталик виновато шмыгнул и быстро-быстро заморгал. Павлик, подтянув джинсовый памперс и вынув изо рта чупа-чупс с кольцом деловито хлопнул по плечу:

 В Жизни, блат, все надо поплобовать. Иначе никак. Не голюй, сколо увидимся!..

И стайка радостно хохоча выпорхнула на серый перрон. На улице было по весеннему «плохладно». Но дождя не предвиделось

За два часа до вышеописанного

Голос: « Осторожно двери открываются. Станция «Детство». Следующая станция «Отрочество»».

***

Неисповедимость путей.

Сколько помню себя в детстве, однажды укушенный вирусом творчества я постоянно творил. Рисовал, сочинял, пел.

И как у многих, если не у всех первым зрителем, слушателем, читателем и критиком конечно была моя мама.

"ААА-Атлично!"  вот та яркая, громкая реакция, которую я неизменно получал. Конечно мне было приятно, но что-то мне подсказывало, что столь одинаковая реакция на мои разные творения была в какой-то степени формальной! Прошли годы , я работал актером в театре, журналистом в женском журнале, художником, сценаристом, режиссером и ведущим одного из лучших косплей фестивалей Поволжья! Все поменялось. Изменился я. Изменилась мама. Но не изменилась реакция! "Ааат-лично!"

Но как-то раз приехав в гости, мама с порога пожаловалась:

 Виталь, пожевать что-нибудь есть? С утра на ногах, ни маковой росинки

 Конечно, на кухне сырники на столе.

И она зашла на кухню. И вышла

Ошеломленная, с искренним восторгом и далеко неформальным интересом в глазах она, прожевав и проглотив кусочек с каким-то непривычным трепетом спросила: