Сара не обращает внимания на его терзания:
У нас пока только два рекламодателя. Этого недостаточно. Мне нужны клипы, с помощью которых я смогла бы подцепить других. Нам пора психологически настраивать ваших фанатов.
Слова продюсера сыплются на него тяжелыми колкими градинами: расходы, издержки, сроки, аудитория, количество выпусков, продолжительность передачи. Время, время, время А внутри него чувство вины, страх, желание сохранить свою тайну и понимание, что ему необходимо открыться. Противоречивые эмоции почти парализуют Кэла. А потом появляется еще одна мысль: что, если он расскажет все Саре, а она снимет его с программы? Сара на такое способна. Он не может рисковать.
На следующей неделе у меня намечена еще одна встреча с Дюбуа. Я его разговорю.
А всю правду он ей расскажет потом. После этого.
Сара вздыхает. А затем резко отодвигает чашку с эспрессо. И, поднявшись, надменно смотрит на него с высоты своих головокружительных каблуков.
Вы уж постарайтесь.
Глава четвертая
Кэл не сразу едет домой. Припарковавшись возле здания Центральной городской библиотеки в Хейвен-Серкус, он несколько минут любуется постмодернистским дизайном здания, напоминающим многоярусный пирог. А зайдя внутрь, направляется в отдел криминальной литературы, надеясь отыскать там историю похождений Дюбуа. На полке рядом с книгами о Йоркширском Потрошителе и Майре Хиндли он находит полдюжины исследований с попытками проанализировать и объяснить его действия.
Имя Дюбуа, его лицо знает в стране каждый. А вот в том, что кто-нибудь узнает его жертв, Кэл сомневается. Их жизни лишь сноски к биографии убийцы. Но когда одно из этих имен, одна из этих прерванных жизней может принадлежать твоей сестре, понять, почему все внимание достается преступникам, гораздо труднее. Кэл осознает этот страх: потребность убедить себя в том, что ты очень бдителен, хорошо подготовлен и с тобой ничего подобного случиться не может. Увы, может. Кэл знает, что может.
В библиотеке Кэл бегло просматривает тексты, тщательно проверяет любопытные детали. Он ищет определенный временной период. Ему хочется удостовериться: он ошибается. Того, чего он так сильно боится, попросту не могло быть. Но поиски, похоже, тщетны: интересующий его год ни в одной книге не освещается. Кэл лихорадочно работает до перерыва на ланч: сканирует, делает выписки наспех, едва разборчивыми каракулями, пропускает страницы с кровавыми подробностями. В середине последней книги помещены фотографии. Кэлу не хочется их разглядывать. И разум увещевает: не следует этого делать. Но руки автоматически переворачивают страницы.
Первым он замечает на снимке полицейского: молодой, с бледным лицом, он курит сигарету на заднем плане. Кому-то это наверняка показалось бы непочтительным, но Кэл прощает полицейского. Ведь этому двадцатилетнему парню выпало обнаружить тело женщины, лежащей под одеялом у его ног. Рядом аккуратно стоят ее туфли на высоких каблуках, а из-под покрывала виднеется синюшная, словно выбеленная хлоркой рука; под сломанные ногти на скрюченных пальцах забилась грязь.
Разум Кэла соотносит эту сцену с тем, что могло случиться с Марго, и его начинает трясти; перед глазами все плывет. Кэл прижимается к деревянной поверхности стола лбом и делает несколько медленных, продолжительных вдохов и выдохов. В таком положении он проводит несколько минут. Потом распрямляется, судорожно собирает листки бумаги, испещренные датами и вопросительными знаками, и дрожащей рукой ставит книги на полки.
Совершенно изнуренный, Кэл покупает в буфете сэндвич, чтобы съесть его в машине, и покидает атриум библиотеки, провожающий его гулким эхом шагов. Чтобы не вспоминать о Марго, Кэл переключается на мысли о Крисси. И на то, что подавило присущую ей прежде жизнерадостность, тихое, но абсолютное счастье. «Надо будет снова попытаться с ней поговорить; мне следует быть понастойчивей», решает Кэл, откусывая сэндвич по дороге к парковке (он слишком голоден и не в силах утерпеть).
Да, он обязательно поговорит с дочерью! Позднее. Вечером. И они докопаются до сути, выяснят причину того, что с ней происходит.
В кармане вибрирует мобильник, и Кэл, помня о том, что обещал не пропускать сегодня звонки от жены, жонглирует сэндвичем и бутылкой с водой. Но на экране высвечивается другой номер. Как странно, что Энди надумал позвонить ему именно сегодня. Хотя голос в телефоне звучит устало и надсадно, воображение Кэла рисует ему образ, сохраненный памятью: высокий светловолосый парень, затащивший его в паб тем жутким летним днем, когда все остальные его просто не замечали. Кэл помнит, как Энди рыдал над кружкой с пивом: бойфренд его сестры сломался без Марго так же, как сломался и он сам. С тех пор они оставались на связи. Правда, созванивались нечасто, в последнее время раз или два в год.
Как поживаешь, Энди?
Кэлу слышится хрип Энди, которого не было, когда они в последний раз разговаривали. Энди так и не бросил курить. На самом деле он многого не сумел: найти новую любовь, жениться, наделать детей.
Да вот, решил тебе позвонить. Энди уже не хрипит, а кашляет. Она мне приснилась минувшей ночью.
Кэл мог бы рассказать Энди о Дюбуа. Он один из немногих, кто почувствовал бы ужас так же остро. Но Энди слабый человек. Стоит ли подвергать его подобному испытанию?
Он приближается, помнишь? По телефонной линии до Кэла доносятся печаль и смирение. И находят в нем зеркальное отображение.
Да
Энди никогда не забывает про ее день рождения. В этом году Марго исполнилось бы пятьдесят четыре года. Дата кажется значимой, тайна ее исчезновения до сих пор тяготит и незримо гнетет их обоих. Перед глазами Кэла всплывает образ женщины под одеялом, с бесполезной, уже ни на что не годной рукой, со скрюченными пальцами и сломанными ногтями.
Он сглатывает.
Увидимся в парке? На ее скамейке?
Я буду там.
Скамейка их веха, привязка. Кэл ходит туда дважды. Сначала с матерью, а потом с Энди. Но никогда с обоими вместе.
Вот она проблема пропавших людей. Марго не заякорена в этом мире. И некуда пойти ее оплакать. До недавнего времени Кэл тешил себя мыслью, что сестру, возможно, и не надо оплакивать, ведь у ее истории пока нет конца. Кто знает, может быть, Марго просто сбежала от них, уехала без всяких объяснений. И живет где-нибудь без него и без Энди. Это лучший исход, который Кэлу рисовала фантазия. Но теперь он вынужден допустить худший вариант. Кэл не может поделиться своими предположениями с Энди. Пока не время. Иначе тот изведется, исстрадается. Предположения коварны нужны факты. А их нет.
Кэл подходит к машине, нащупывает в кармане ключи.
Ладно. Пора заканчивать, говорит Энди, как и всегда в конце разговора. Правда, с чем пора заканчивать, не ясно. Передавай привет своим женщинам.
Энди никогда их не видел. И никогда не просил Кэла познакомить его с ними. А если бы и попросил, то Кэл отказал бы. Он не позволяет Элли ходить с ним к скамейке, хотя жена из года в год просит его об этом. Ей очень хочется поддержать мужа. Но он продолжает разделять прошлое и настоящее. Криса и Кэла. На самом деле Криса больше нет. Его не стало, когда пропала Марго. И Кэл не знал бы, что делать с Крисом, если бы тот вдруг вернулся.
К тому времени как Кэл подъезжает к дому, он чувствует страшную усталость, безнадежность и опустошение. Кэл медленно поднимается на крыльцо, когда-то так восхитившее их с Элли. Воздух кажется тяжелым.
Элли!
Дом отвечает тишиной. Слишком рано для возвращения Крисси из школы. Опустив свой рюкзак на пол в кухне, Кэл достает из холодильника две бутылки пива. Через пару минут за ним с громким стуком захлопывается задняя дверь Кэл направляется по поросшей травой тропке к окраине их участка, где в старом сарае расположена студия. Высокая трава холодит его ноги, деревья преграждают путь своими когтистыми ветвями. Но Кэл следует по следам Элли, и зажатые в его руках бутылки с пивом глухо позвякивают.