Вдруг воспарит голубкой нежной,
Зовущим облачком в пути
Я уезжаю, уезжаю,
Но верю встретимся опять.
И час придёт я твёрдо знаю,
Тебя увидеть и обнять.
Три ступени любви
Ступенька первая. Короткая такая.
Ты не спеши скорей её покинуть,
Надежды и мечты свои отринуть,
Она преддверье солнечного Рая.
Ступень вторая упоенье страсти,
Когда душой и телом наслаждаясь,
Достигнутым безмерно упиваясь,
Одной любви ты предан и подвластен.
Ступенька третья. Не ступень, а поле!
Её достигнув, слышишь не трезвучье -
Звучат оркестра зрелые созвучья
Любви симфония твоей покорна воле!
В парке
(зарисовка)
Залитый солнцем осени печальным,
Сияет парк цветами и листвой.
Здесь хорошо в углу любимом, дальнем
Под дубом на скамье сидеть с тобой.
Затем сойти к эстраде с танцплощадкой.
А там оркестр играет старый джаз.
Танцуют люди, страстно, без оглядки,
Как будто, ловят свой последний шанс.
Старушки, деды, пожилые дамы.
И затесалась пара молодых -
Под звуки блюза пляшут рок упрямо,
Свободные в движениях своих.
Звучат Синатры сладкие мотивы,
Армстронга стиль тревожит небеса.
А под эстрадой лихо и игриво
Старушка вытворяет чудеса:
Танцует в паричке, лосинах красных
И грезит о себе, забыв покой,
Как о звезде пленительно прекрасной,
Красавице-кокетке молодой.
Но вот ещё один, придя без пары,
Явился миру странный человек.
В коричневом плаще и шляпе старой -
Застывший, элегантный прошлый век.
Седой щетиной, словно мхом обросший,
Задумчиво он начал танец свой.
И трепетно, на диво, осторожно
Обнял пространство ласковой рукой.
Что видит память негасимым взором?
Кто в танец погрузился вместе с ним?
С кем вьёт шаги диковинным узором,
Таким привычным только им одним?
Должно быть, очень близкое созданье
В его объятьях в этот славный час.
Его любовь основа мирозданья.
Они вдвоём, и счастлив он сейчас.
Но вот конец. Затихли блюза звуки,
А он стоит, с площадки не идёт.
Не опускает поднятые руки.
Чего-то ждёт. Надеется и ждёт
Залитый солнцем осени печальной,
Сияет парк в величии своём.
Здесь хорошо в углу любимом, дальнем
Под дубом на скамье сидеть вдвоём.
Любовь песня
(романс)
Я любовь свою считал песней старой,
утонувшей во мраке ночном.
Но подруга родная гитара,
не даёт мне забыть о былом.
Лишь дотронусь я до струн звонкогласных,
и опять, словно прежде, звучит
о часах незабвенных, прекрасных
песня тайная память души.
И со мною до последнего часа
в суете пролетающих дней
старой песни напев, не угасший -
дар любви негасимой твоей.
Поздняя встреча
Как поздно ты пришла ко мне
Моя прекрасная подруга.
Тобой я грезил по весне.
Но мы не встретили друг друга
Той вешней, радостной порой,
Когда душа так жаждет песен,
Когда любовью и игрой
Наполнен мир, когда чудесен
Мелодий радужных поток
О счастье, что настигнет вскоре
И светлой радости исток
Исполнен силы и задора.
И мы не встретились с тобой
Потом, когда настала зрелость.
Но в круговерти деловой
Тебя мне встретить так хотелось!
Такую нежную тебя
Прижать к груди своей мечтал я,
Ласкать и нежить и любя,
С тобой вдвоём от счастья таять!
И песни новые слагать,
Каких никто ещё не слышал.
На звонких крыльях улетать
От суеты людской всё выше
Но вот пришёл желанный час.
И пожилой, ещё не старый,
Могу сказать: "Я встретил Вас",
Прижав к груди свою ГИТАРУ.
Тополь
Огромный, пышный, гордый и могучий
Красавец-тополь прянул в небеса!
Зелёной кроной, заслоняя тучи,
Он грезил о неведомых лесах,
Где с ним бы рядом сосны-великаны
Стремились в небо, укрывая лес.
И там, внизу, во тьме глухой и странной
Таились кущи, полные чудес.
И, чтобы он, храня лесные тайны,
Царил над миром и, гордясь собой,
Красавице-сосне, на склоне дальнем,
Приветы слал, шурша своей листвой.
А в старом парке что-то отмечает
Садовник краской на его коре.
Он крест рисует. Это означает,
Что тополь будет спилен в сентябре.
Он только с виду бодрый и могучий,
А в сердцевине тление и гниль
Печальный случай. Да, печальный случай.
Но это правда. Парковая быль
Футляр и гитара
Футляр от гитары грустил на полу
Меж дверью и шкафом, в укромном углу.
А там, за дверями, веселье и смех.
Играет гитара огромный успех!
Романсы и песни потерян им счёт.
А гости всё просят ещё и ещё.
Обидно футляру: и в слякоть, и в снег
Хранит он подругу: ведь ближе он всех.
А слава вся ей, лишь гитаре одной -
Досадно и грустно от жизни такой!
Но вот тишина. Открывается дверь.
Гитару в футляр уложили теперь.
Недавних она впечатлений полна.
Дрожит от волненья тугая струна
Душой погрузившись в желанную тьму,
Она отдаётся дружку своему.
И снова хранит этот радостный дар
Забывший обиды, счастливый футляр.
Дежавю
Какое странное виденье!
Как будто это не сейчас,
Как будто давнее мгновенье
Вершится снова в этот час.
Деревья, улица, ворота.
Из них выходишь ты на свет.
Проходит мимо прежний кто-то.
Тебе, как прежде двадцать лет.
К свиданью нашему готова,
Идёшь ко мне неспешно ты.
Туманит взор, но вижу снова
Лица любимого черты.
Весенний ветер треплет кудри,
Духов доносит аромат.
Ты так прекрасна майским утром,
Так нежен глаз любимых взгляд.
Ещё мгновенье образ тает.
И солнца беспощадный свет
Чужое счастье освещает.
Тебя уже на свете нет
Стою, взволнованный виденьем.
Давно я не был в том краю
А ты пришла не приведеньем.
То было просто дежавю.
Возвращение
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому ещё ты нужен,
кому ещё в друзья ты попадёшь?
Иосиф Бродский
Вернёшься ты на родину. И что?
Другая жизнь в неясном новом свете.
Никто не улыбнётся и никто
в вокзальной суете тебя не встретит.
Пройдёшь ты вдоль родных когда-то стен,
найдёшь места, знакомые до боли,
застывшие в потоке перемен.
И вдруг поймёшь: ты здесь, ты жив и волен.
И без тебя на родине твоей
за годом год, свершались перемены.
Но ты ничуть об этом не жалей.
В твоей душе хранится неизменно
тот светлый образ, сердцу дорогой,
что юностью наполнен светозарной.
А родины не может быть другой -
лишь та, что в сердце вечным божьим даром.
Броди спокойно и гляди вокруг.
Со стариками в парке побеседуй.
Здесь нет твоих друзей и нет подруг.
Ты здесь приезжий на судьбу не сетуй.
И ждут тебя другие города.
Там далеко твои дела и люди.
Но станет ясно, что душой всегда
ты к родине своей тянуться будешь
Возвращение на родину
Как странно: это город мой родимый
Я снова здесь за вереницей лет,
Забравших жизнь мою неукротимо -
Печаль и радость, тень её и свет.
И вот брожу по улицам знакомым.
Ловлю приметы юности моей.
И кажется на миг, как прежде дома,
За тем углом, я снова встречусь с ней.
Она ведь там в старинном, дряхлом доме.
Он старым был давно, ещё тогда,
Когда война резцом своим суровым
На стенах не оставила следа.
Наш старый двор. Каким он был огромным.
Какие страсти бушевали в нём
Неужто на камнях его неровных
Резвилось детство раннее моё?
И старый парк заброшенный и грустный.
Ведь он сиял и радовал тогда.
А нынче здесь обыденно и пусто,
И сердце не влечёт меня сюда.
На улицах народ чужие люди.
И ловит слух нездешние слова.
В Одессе так тепло уже не будет.
Останутся лишь притчи да молва.
И я спешу скорей спуститься к морю.
Ведь море все печали утолит,
Вернёт надежду и утопит горе.
Ведь море не осудит и простит.
И на скале, на солнце разогретой,
Стою, склонившись к ласковой волне.
И слышу голос мира и привета:
Родное море помнит обо мне!
Мужское счастье
"Ты счастлив, друг? жена меня спросила.
И бороду смущённо теребя,
Шепнул я: "Да! Ведь ты меня любила
И ныне любишь больше, чем себя"!
Размышления под большим деревом в Гамбурге
Ты секвойя, или не секвойя? -
Дерево я спрашиваю в парке.-
Ты, возможно, что-нибудь другое,
Может быть из стран далёких, жарких? -
Почему? А сразу не ответишь.
Думаю тоска по дальним странам,
По краям непройденным на свете