Гвидослав же воеводой был не зря. Он ловко раскачал лодку шатаниями вбок, и та перевернулась. Под водой воевода разрезал веревки острой раковиной речной мидии, а после вышел в тине и злобе к улюлюйцам.
Там он выхватил из рук проходящей бабы коромысло и пошел наводить репрессии на всех, кто принимал участие в его похоронах.
Так улюлюйцы получили свою княжескую ветвь и уяснили, что, если раскачать лодку, то вылезет из неё чудище и нанесет побои различной степени тяжести.
Но бунтарский дух не уняли, а просто запомнили на будущее. Вдруг пригодится.
Колёса и дикость?
Многие вражины, особенно те, что кормятся ербохомохольскими коврижками, говорят, что улюлюйцы слишком поздно вошли в семью цивилизаций. Мол, немытые, нечёсаные улюлюйцы молились колесу, когда Колумб уже вкушал кукурузу и какао.
Уже одно выражение «семья цивилизаций» показывает, насколько узколобы ербохомохольцы, потому что не понимают: колесо бывает разное. Но это действительно так.
Археология и многочисленные записи показывают, что в кедровых лесах Улюлюйского края стояло огромное каменное колесо. Его украшали дикий виноград, ежевика и хмель. Откуда оно взялось, так и непонятно, но раз предки оставили, значит, надо. В день солнцестояния осеннего улюлюйцы отправлялись к нему за урожаем и готовили потом специальное пиво, которым славили Природу и Князя. Но собирать дикие плоды задача непростая, и потому улюлюйцы растрёпывали причёски и рвали зипуны.
Традиция прекратилась только при Первом Губернаторе, который предложил выращивать хмель с ежевикой в городских садах и палисадниках.
Производители зипунов недовольно крякнули, но подчинились. И вот они, производители, скорей всего, и придумывают всякие легенды про дикость улюлюйцев. Или просто транслируют вражеские идеи в массы.
Союз с Ербохомохлем
Ербохомохоль место поганое. Так говорят Губернаторы, это несут воспитатели детских садов. Но история всегда сложней, и веснописи эту сложность свято хранят.
Дело в том, что однажды Улюлюйск и Ербохомохль выступили единым фронтом против. Да, звучит как «горящая вода» или «трусливый улюлюец», но факт.
В 1369 году наши страны в очередной раз что-то не поделили. Может, мост через реку, а может, и целую деревню. Вышли два отряда: наш могучий и плюгавый их. Смотрели друг на друга, сжимали в руках дреколья и вилы, скрежетали зубами.
И тут, как пишут веснописи, раздался грозный звон. Откуда-то с запада на поле битвы вылетели псы-рыцари, шакалы-рыцари и даже пара волков-рыцарей. Хотели они наши земли покорить и установить свои порядки вместе с католичеством.
На удивление, их и наш воевода как-то очень быстро нашли общий язык, нарисовали на земле схему и раскидали отряды. И после двойного сигнала сборная Улюлюйска-Ербохомохля как следует накидала гостям на воротники. Итоговый счёт: пять десятков раненых с наших сторон и три сотни пленённых с их. Разгромная победа.
Кстати, когда с рыцарей снимали доспехи, ибо трофей, выяснилось, что под ними были не только псы, но и псицы и даже одна волчица.
Вечером оба боевых отряда собрались отметить это дело, и казалось, что готова воссиять звезда вечной дружбы, но не срослось. Воеводы не поделили будущие награды и перессорились в шатре.
Улюлюйский малахит
В 1748 году Губернатор Караконский повелел найти в Улюлюйском крае малахит, яшму, мрамор и прочие пригодные для украшения города камни. И даже создал специальную комиссию, которую возглавил минерал-майор, имя которого веснописи не сохранили.
Улюлюйские рудознатцы были людьми тёртыми, но долгие походы отлучали их от касаний начальственной мысли. Они знали, что малахиту без меди не бывает, а своей меди они пока не нашли. И потому требования Начальства восприняли как повод уйти подальше и занырнуть поглубже.
На первом привале глава рудознатцев Осинкин заметил, что, если не придут без малахита или яшмы, то, скорей всего, останутся без голов, и потому надо что-то придумать. Найти какую-то дикую жилу и тянуть время на её разработку. И тут один старый, лет 30, рудознатец заметил, что есть у него план-капкан, и если кто откажется в нём принять участие, то пусть молчит до конца веков.
Так на границе Улюлюйска, Ербохомохля, Ирана и племён без имени появились ушкуйники, которые нападали на всяческие обозы. Они внимательно изучали подводы и, если не находили камней, то сильно извинялись и сопровождали до ближайшего постоялого двора, отбивая атаки легендарных банд и диких зверей волков.
В итоге к Осинкину в ставку пришёл огромный бородатый громила и спросил, что его банде надобно. А то, видите ли, дела начали страдать, и его банда боится любого молотка и лоз для поиска руды. Осинкин за чаем рассказал, отчего благородные рудознатцы вышли на скользкую и каменистую тропу. Ко второй чашке чая громила расплакался, громко свистнул и велел седлать коней. И уже через пару часов Осинкин правым глазом видел малахит, левым мрамор и стопами чуял яшму.
Между тем, как Караконский отправил Осинкина в экспедицию, и его возвращением прошло три года. Губернатор давно слег в склеп от малярии, минерал-майор стал главным по добыче соли, а Осинкина сотоварищи считали пропавшими.
На этом великий поход и закончился. Мрамор-яшма оказались никому до времени не нужны, и рудознатцы отправились обратно на большую дорогу и в леса, чтобы там вновь стать бандой, которая наводила ужас на всех, кто мог расплатиться малахитом и прочим минералом. По преданию, они выстроили для себя терем в три этажа, который и стал нынешней резиденцией Губернатора. Но это враки, конечно, как такой дом перевезти в те времена.
Потаённые посланники
В Улюлюйске есть специальное слово «булла», которым обозначают бумагу для разделки селедки и прочих даров водоемов. Как так вышло?
Где-то в 1775 году очередной Папа Римский отправил в Улюлюйск своих иезуитов. Какой был Папа, я знать даже не хочу, да и неважно. Он хотел, чтобы весь мёд и воск шли теперь через его владения, ибо от этих продуктов благость в теле и покой в душе.
Иезуиты приехали и начали плести козни и строить заговоры. Но быстро столкнулись с улюлюйским гедонизмом, который по незнанию остальные зовут «разгильдяйство и необязательность». А после Масленицы вообще перестали что-либо делать и просто лежали по своим домам, проедали папские деньги и отдыхали от блинов.
В конце концов они стали отвечать на письма из центра откровенно по-хамски. Мол, ты нас послал, а чего бы и нам тебя не послать. Или «какого рожна ты тут распоряжаешься, ты нам не Губернатор». Как они смогли перевести на латынь «рожна», до сих непонятно, видать, всем иезуитским кагалом думали.
В 1777 году Папа не выдержал и прислал буллу, которой призывал либо вернуться и понести наказание плоть, либо их всех от церкви отлучат. Иезуиты просто разделали на той бумаге селедку, поскольку лист был большой и плотный.
Шпионы перекрестились, завели жён, поступили на службу. И оставили фамилии вроде Иезуитов, Черномесов и Папосланцев. Воздух Улюлюйска меняет, знаете ли.
Большой потоп и доход
В 1827 году была очень снежная зима. Снег повалил в октябре и к декабрю уже засыпал многие дома до вывесок. Так что многие лавочники начали торговать прямо из окна спален на своём жилом втором этаже.
После 1827 пришёл 1828, точней, очень ранняя весна. И снег твёрдый обратился водой, которой и затопило Улюлюйск. Опять же, по первые этажи. А ведь ещё Улюлюйка не разлилась!
На особом собрании у Губернатора выступил кузнечный делец Горохов. Он заметил, что по такой воде в город могут проникнуть на своих боевых плоскодонках ербохомохольмские шпионы. Они проникнут в резиденцию Губернатора и отравят его чай. А что такое улюлюец без Губернатора? Так, жующая консистенция. И чтобы никто не проник, надо город окружить цепями на английский портовый манер. Решение приняли единогласно, и за две ночи защитили Улюлюйск.