Шаги толстяка удалились. Лиззи посмотрела на его машину. В салоне зажёгся свет, и можно было разглядеть незнакомца. Он сидел, глядя перед собой с таким видом, будто что-то обдумывал. У него были резкие черты лица, прямой нос, тонкие губы, чёрные блестящие волосы. И одет он был в чёрное. Кто он такой, и про какой блокнот он говорил?Она не брала никакой блокнот. Может, подойти и прямо спросить этого незнакомца, чего он хочет? Может, у неё этого вообще нет? Пусть успокоится и отстанет от неё. Лиззи колебалась. И тут ее пронзила мысль: а что если какой-то там блокнот всего лишь предлог, чтобы схватить её и самому продать Томасу?
Лиззи встала на ноги. От сидения в неудобной позе у неё затекли ноги, и выпрямившись, она ощутила головокружение. Надо было глубоко вдохнуть и постоять, пока оно прекратится. Лиззи посмотрела на мотель. Ряд окон, в основном тёмных, но кое-где теплился огонёк. А вот и то окно, через которое она выбралась, оно до сих пор открыто.
Лиззи увидела, как силуэт толстяка мелькал в освещённом окне, то приближаясь к окну, то удаляясь, а потом и вовсе исчез. Скоро толстяк появился на стоянке. Он подошёл к машине и стал что-то говорить пассажиру, потрясая старым пустым рюкзаком, он выворачивал его, тряс, потом хлопал себя по карманам, даже сделал круг вокруг своей оси, разводя руки. Лиззи с трудом удерживала смех. Кажется, толстый попал, раз он боится чёрного настолько, что готов снять с себя штаны, чтоб доказать непричастность к её исчезновению.
Вдруг окно озарила яркая вспышка, раздался звон разлетевшихся осколков, окно повисло на одной петле. Было видно, как внутри бушует пламя. Раздались голоса, крики испуганных постояльцев.
Чёрный человек сделал знак толстяку, и тот быстро сел на сиденье водителя. Машина тронулась к воротам.
Эй, вы куда? А я?
Лиззи рванула следом, но не смогла догнать автомобиль. Его задние огни она видела некоторое время, они удалялись по шоссе. Зачем она бежала за ним, она сама толком не понимала. Это мог быть шок после взрыва, и страх быть арестованной, и боязнь остаться одной. Но скоро она перешла на шаг.
Сзади бушевало пламя, мотель горел, выпуская в небо чёрные клубы дыма, одна за другой его покидали машины. Водители, воспользовавшись тем, что полиция пока не прибыла, спешили покинуть это место. Кому нужно доказывать свою непричастность к взрыву? Но полиция вот-вот появится.
Лиззи свернула с шоссе на первом же повороте. Она сделала это вовремя: мимо, сигналя сиреной, пронеслась пожарная машина, за которой следовал полицейский патруль.
Остаток ночи Лиззи провела в поле, в сарае для сена, на которое рухнула, как подкошенная.
Первый друг
Рассвет наступал медленно, словно небо нехотя просыпалось, недовольное пасмурной погодой. Моросил мелкий дождик, от земли поднимался туман, дорога была пуста. Лиззи совершенно не представляла, где она находится и куда следует идти. Ясно было одно: если её заметят на шоссе, она рискует потерять свободу в очередной раз. Никто не поверит в существование тёти по ту сторону границы, её отправят обратно. И хорошо, если отдадут не Патерсон, а в другую семью, пьяница её бы со света сжила, однозначно.
Дождь усилился, грозя перейти в ливень. Вдали показалась автозаправка с магазинчиком, и Лиззи побежала. Рюкзачок стучал по спине, промокшие кроссовки хлюпали, с бейсболки текли струйки воды. Когда она вошла в магазинчик, над дверью прозвенел сигнал, и продавец повернулся от полки с товарами. Но тут с полки посыпались какие-то пачки, и он снова отвернулся.
Чего тебе, пацан? спросил он, укладывая товар.
Я мне нужно чипсы и шоколадный батончик.
Чипсы возьми сам, они у кассы, батончик сейчас принесу.
Подойдя к кассе, Лиззи вздрогнула. Напротив на стене была листовка с её фотографией, той самой, сделанной толстяком, когда он выходил купить ей одежду. На ней Лиззи стояла, жмурясь от солнца, видок был ещё тот: драные джинсы, их разорвала собака на ферме, куда она забрела в поисках места для ночлега. Немытые волосы, висящие вдоль лица, тоже не украшали. Интересно, продавец признает в «пацане» бродяжку, когда приблизится? Хорошо, что волосы спрятаны под бейсболкой.
Продавец уже стоял рядом. Улыбался, глядя на неё. Лиззи старалась казаться спокойной. Продавец присвистнул, переводя взгляд с фотографии на Лиззи. Это был совсем молодой парень, с веснушчатым лицом простачка из деревни.
Так это тебя разыскивают?
Да. Хочешь заработать, давай, звони копам! Это не я взорвала тот проклятый мотель!
Не надо так кричать, всех окрестных котов разбудишь. Да, про тебя было сообщение по радио: девочка, на вид пятнадцать лет, замечена в воровстве и подозревается в поджоге и убийстве, может быть опасна. Только этот листок не копы принесли, а один мужчина. Он, кажется, даже купил у хозяина что-то, чтобы тот повесил этот портрет, всего на один день, говорит. А знаешь, тебя не узнать, мало похожа на фото.
Но ты-то признал?
У нас в деревне все девчонки на Хэллоуин и не так меняются, меня не проведёшь. Я один раз
Слушай, мне надо уходить, и ты не мог бы подождать часок, прежде чем сдавать меня этому чёрному?
Да не собираюсь я тебя сдавать, а насчет чёрного не знаю, что ты имеешь в виду, но на нём был серый такой пиджак, а волосы да, действительно очень тёмные, и голос такой неприятный, у меня даже мороз по коже пробежал. А вон он, идёт сюда. Да не пугайся ты так, ныряй в подсобку, да побыстрей!
Снова прозвенел сигнал от входной двери. Паренёк повернулся к посетителю от полки, с которой опять посыпались коробочки и пакетики.
Добрый день.
Лиззи смотрела в щёлку неплотно прикрытой двери, и видела руку в сером рукаве, которая указала на листовку, и услышала голос:
Не появлялась?
О чём вы? А-ааа, эта девчонка. Была час назад, взяла чипсы и шоколадку, потом села к какому-то типу в машину и укатила.
Проклятие! Почему вы мне не сообщили?
Я только заступил и ничего не знал. А что, надо было? А как сообщить, когда у человека нет мобильного телефона? У всех есть, а у меня нету. Украли на прошлой неделе, вот как. А мне его папаша на последние гроши купил, говорит: на тебе, сынок, пригодится на работе. А у него батарея была, вы не поверите
Тирада закончилась на нисходящей ноте, уже вослед посетителю. Раздался грустный звон колокольчика, хлопнула дверь. С полки свалился очередной пакетик с сухариками.
Уф! выдохнул юный продавец, когда Лиззи вышла из подсобки.
Ты что, сдрейфил? Ну да, это тебе не тыква с глазами на Хэллоуин.
Да чувак этот странный какой-то. У меня на него нервная аллергия. Еще минута, и я бы тебя ему выдал, так он на меня посмотрел, я еще подумал, какая мне выгода тебя прятать, но я его уболтал, потому что
Сдается мне, ты и меня сейчас уболтаешь. Спасибо, что всё-таки не выдал, иначе был бы замешан в похищении. Вот тебе и выгода.
Лиззи развернула шоколадку, отломила половину и протянула парню. Тот взял, они шутливо чокнулись половинками, прежде чем расправиться с ними.
Я Лиззи.
Я Андре.
За окном по-прежнему лил дождь. Лиззи, зевнув, спросила
Твой хозяин скоро тут будет?
Нет, сегодня он поехал закупаться, будет только к вечеру. Можешь перекантоваться тут, в подсобке есть диванчик, дождик кончится, я дам знать.
Спасибо, Андре. И сними эту картинку, пожалуйста. А я посплю немного.
Но уснуть Лиззи так и не смогла. Пружины старого диванчика впивались в тело, диванная подушка пахла мышами, ко всему прочему в магазин повалили покупатели, и звон дверного колокольчика каждый раз пугал, не давая сомкнуть глаз.
Что же всё-таки было нужно незнакомцу в чёрном? Или в сером? Откуда у него Господи, да это же пиджак Толстяка!
В ушах девочки зазвучала похоронная музыка. Бедняги уже нет на этом свете, иначе его пиджак не достался бы незнакомцу. Вот почему её могут разыскивать не только за поджог, но и за другое. Может, Толстяк подсунул ей что-то в рюкзак? Однажды Берта подложила Лиззи дохлого мыша, которого держали в маленьком виварии. Это был всеобщий любимец, она звала его Людвиг, и он был пёстрый живой образец городской мутации, как сказал преподаватель биологии. Серый с белым, такими бывают котята, но никак не мышата. И перепутать его с другими мышками было нельзя. А потом он вывалился из рюкзака Лиззи. Дохлый, твёрдый как камень. И её обвинили в краже и убийстве, и был бойкот, с ней никто с тех пор нормально не общался, кроме Щуплого Патрика, которого тоже разок подставили, но Патрик был слишком труслив. Если бы Говард но на Говарда была очередь И он смеялся над ней вместе с остальными!