Недюжинная сила приколачивала их! Я пыхтела, вытирала лоб рукавом, пот лился по моей спине, и тяжелая ткань маминого платья прилипла к коже, сковывая движения. Доска поддалась с одной стороны, и я принялась отрывать с другой.
Промучившись с одним окном почти до заката, остальные оставила на завтра.
Но и одного распахнутого настежь окна хватило, чтобы в дом ворвался свежий воздух. Я еще дверь отворила и на крыльце ждала, пока сквозняк унесет с собой всю затхлость.
Не могла оставить дверь открытой и не следить за входом. Всё боялась, что Нико придет. А он обязательно придет, после того как прочитала письмо Арьи, я в этом более чем уверена. Он украл ребенка, чтобы разбогатеть, когда тот вырастет и получит наследство. Арья не писала мне об этом, но совсем дурой надо быть, чтобы не понять истинных мотивов Нико. Разве откажется он от своей идеи только потому, что я сбежала, захотев жить отдельно? Да как бы не так.
Уложив Майю спать, взялась за стирку. В горячей мыльной воде перестирала сначала платья, которые принадлежали матери, потом те, что когда-то в детстве носила я.
Уже глубокой ночью достирывала занавески и постельное белье. После развесила всё по дому что-то у камина, что-то у печи. Остальное на спинки стульев, дивана, на крючки и гвозди, вбитые в стены.
Ничего, завтра растяну во дворе бельевую веревку, благо столбы остались, и будет куда легче.
Следующим утром я все раздумывала, на какой стадии находится весна. Можно ли посадить в огороде хоть что-то?
Нужно пойти в поселок, сказала я Майе за завтраком. Купим картофель на посадку, и если повезет, то какие-нибудь семена.
Как мы их есть-то будем? не поняла дочка.
Семена, конечно, есть не будем, но к осени из них вырастут вкусные овощи.
К осени? Это еще долго!
Долго, согласилась я. Но что делать? Продать нам больше нечего, а на четыре медяка особо ничего не купить. Зато, если повезет, то осенью у нас будет запас картофеля на всю зиму.
Сказала это и поняла, что на овощах можно ноги протянуть. Без хлеба, крупы и мяса одним картофелем сыт не будешь, а купить поросенка на убой никаких денег не хватит. Животные стоят дорого, для нас уж точно.
Кусок лепешки застрял в горле, аппетит пропал. Я взглядом осмотрела огород, виднеющийся из окна работы предстоит немало.
В доме не найти ничего, что можно было бы материализовать в деньги. О том, чтобы вернуть пекарню родителей и речи быть не могло По крайней мере, пока.
Думаю, мне придется найти работу, со вздохом признала я.
Работать я любила и не гнушалась самой грязной, но с кем оставить шестилетнего ребенка? Раньше у меня детей не было, и таким вопросом я не задавалась.
Майя глянула на меня скептически.
Я могу сидеть одна, пока ты работаешь, сказала она неуверенно.
А я представила, что вернусь домой в один из вечеров, а Майи нет, потому что ее забрал отец. Меня передернуло, и мысль с поиском работы пришлось отмести. Разве что можно найти подработку, куда я могла бы приходить с ребенком.
Ладно, я хлопнула в ладоши преувеличенно бодро. Сначала мы помоемся, потом подумаем обо всем остальном.
Майя мыться любила, это я точно помнила. В купальной комнате мы с ней могли закрыться ото всех и подолгу разговаривать без едких замечаний Ганы. Это было наше маленькое укрытие, где никто не мог помешать.
Пока я грела воду на огне в камине, дочь перемыла посуду. После я порыскала по шкафчикам, и в одном из них нашлось лавандовое масло.
Над купальней густым облаком стоял белый пар, аромат лаванды разнесся по всему дому, окончательно прогнав застоявшийся запах старости.
Сытые и начисто вымытые, в чистеньких свежих платьях, мы с улыбкой и надеждой собрались идти в поселок.
И никак не ожидали встретить на пороге Гану. Свекровь не постучала в дверь. Стояла на крыльце и со злой ухмылкой ждала, пока я сама к ней выйду.
Я не позволила себе ни закрыть перед старухой дверь, ни отвести взгляд, когда наши глаза встретились. Только Майю пихнула в дом и рукой ей указала на угол чтобы стояла там, за дверью.
Пришли просить за сыночка? грубо спросила я, не желая и вовсе говорить с Ганой.
Ты обварила его кипятком, выплюнула свекровь. Думаешь, тебе это так просто сойдет с рук?
Он заслужил. И не надейтесь, что я принесу извинения.
Да больно нужны ему твои извинения! взревела старуха. Глаза ее налились кровью, ладони сжались в кулаки. Свекровь была низенькой, сухонькой женщиной, и бояться ее мог разве что беззащитный котенок. Ребенка верни! Лучше мне ее отдай, не то Нико придет хуже будет. Тебя же, дура, защищаю! Шла сюда, торопилась, а ноги-то у меня больные.
Сюда дошли, значит, не такие уж и больные. Можете топать назад, к своему драгоценному сыночку. Я знаю, что хочет Нико от Майи, зло прошипела я. Знаю. И можете передать ему, что ребенка он не получит.
С удовольствием оттолкнула бы старуху с дороги и увела Майю в поселок, но не могла ключ от дома я так и нашла, а оставлять дверь открытой на глазах у Ганы не буду.
Гана взбесилась. Спрыгнула с крыльца, пыталась что-то сказать, но только тыкала в мою сторону пальцем и беззвучно открывала рот.
Наконец, она сумела выдавить из себя:
Ты еще пожалеешь, дрянная девка! Мы тебя приютили
Накормили, обогрели, перебила я ее. Да-да, Нико мне сказал. Только вы меня не приютили муж обязан привести жену в свой дом. Что, законы вам неизвестны? Так почитайте! Ах, вы читать-то не умеете. Ну, ничего, спросите в министерстве, вам расскажут. И Нико заодно пусть поинтересуется, сколько лет он будет работать на рудниках за то, что сделал. Что-то мне подсказывает, что управа на вашего сына найдется. Пусть не в министерстве им плевать, но тот, кто ищет я осеклась, вспомнив, что Майя стоит за дверью. Гана и так поймет: Тот, кого Нико так боится, с удовольствием лишит вашего сына свободы или головы.
И тебя заодно, Гана сверкнула глазами и резко развернулась.
Я провожала старуху взглядом, пока та не скрылась в лесу. Пешком ведь шла такую даль, а все ради чего? В надежде, что я пожила одна, передумала и захочу вернуться?
Вряд ли. Для чего-то она приходила И, что вероятнее всего, проверить, живем ли мы в родительском доме.
Я взглянула на перепуганную дочь, и сердце сжалось. Майя вжималась в стену, ладошками вытирая мокрые от слез щеки.
Тебе не нужно ее бояться, я присела перед дочерью на корточки. Старуха тебя больше никогда не обидит. Веришь мне?
Она же сказала, что папа придет? А вдруг он заберет меня?
Тебя никто никогда у меня не заберет, ответила я без раздумий. В ту же секунду поняла никто и никогда. Даже родной отец. Он нас просто не найдет, я не позволю.
Моя самоуверенность воспитывалась на Земле. Просто там я никогда не была знакома с кем-то, кто хоть чем-то был бы похож на родного отца Майи. Арья писала, что он из старого и богатого рода
В тот момент я даже не подозревала, что это значит на самом деле.
Покажи-ка мне, я осторожно дотронулась до веревочки на шее ребенка. Впервые за все время решила рассмотреть амулет внимательнее. В купальне видела, но он ничем не примечательный, и я не обратила особого внимания.
Майя вытащила амулет из-под платья и стиснула его в ладони, глянула на меня с широко распахнутыми глазами.
Мам, только не забирай его. Папа говорил, что я умру, если снять
Что? ошарашенно переспросила я. Умрешь?
Да! Мама, не забирай! испуг дочки снова перешел в плач.
Я быстро прижала ее к себе, погладила по волосам. Успокаивая скорее себя, чем ее.
Ты не умрешь, но снимать его и правда нельзя. Хорошо? Никогда этого не делай.
Я никогда не сниму.
Вот и умница, я отодвинула дочку от себя и снова глянула на амулет.
Обычный плоский ромбик из куска темного дерева был испещрен мелкими завитушками. Если это буквы, то какого-то другого государства. Разобрать я их не могла, но что-то мне подсказывало, что это были колдовские руны видела однажды что-то похожее в какой-то книге Ганы.