Постояв немного в темноте, я снова приоткрыла дверь, и вышла в коридор. Пошла к лестнице, когда из за угла показался незнакомый мужчина, набирающий что то в телефоне. В полумраке коридора подсветка телефона осветила его лицо. Интуитивно вжалась в стену, за большим раскидистым фикусом, закусив от страха ладонь, и зажмурила глаза.
Мужчина прошел мимо, так и не подняв головы, и скрылся в кабинете директора. Я заставила себя отлепится от стены, и не придумав ничего лучше отправилась в мужской корпус, прямиком к комнате Кольке.
Я не знаю, что скажу, и как объясню, что происходит, но мне он был нужен до трясучки Он всегда рассудительный и такой взрослый должен помочь успокоиться, и хоть как то пролить свет на то, что происходит.
Аккуратно опустила ручку, и дверь поддалась. Затаив дыхание, я вошла в комнату, откуда разносился такой же громогласный храп, как и в нашей, и на носочках подошла к первой кровати.
Присмотрелась, это был не Колька. На второй его тоже не было. Колька обнаружился на четвертой, у самого окна, накрывшись с головой.
Потрепала его, и тут же замерла под пристальным взглядом Кольки. Нужно отдать ему должное, он вскочил как солдат на призыве, оделся в рекордные сроки и потащил из комнаты, крепко держа широкой ладонью за руку. Мы прошмыгнули по коридору и ввалились в подсобку для спортивного инвентаря возле раздевалок спортивного зала. Свет Колька предусмотрительно включать не стал.
Рассказывай, коротко бросил он, вглядываясь в меня исподлобья.
Милены нет, Коль, мне страшно, заскулила я, чувствуя себя неудобно по его настороженным взглядом, там, приехали дядьки, хотят кого то забрать
Колька тяжело, протяжно выдохнул, опустившись на корточки, положив голову на руки.
Коль, снова позвала я, чувствуя как вдоль позвоночника скатываются капли холодного пота, скажи что нибудь, а? Где Милка?
Колька снова протяжно выдохнул и поднял на меня глаза. Я задохнулась, закусив дрожащие губы, когда он будто решившись, резко махнул рукой поднимаясь на ноги.
Пошли.
Выглянув в пустой коридор, и дав мне знак следовать за ним, я торопливо засеменила следом, глядя в широкую спину Кольки. Завернув за угол, он резко остановился, отчего я едва не влипла носом в его спину, затем все также махнув, устремился под лестницу, где имелась ничем неприглядная серая дверь. Потянул ручку на себя, и вскоре моим глазам предстала Милка. Растрепанная, заплаканная, с опухшими и потрескавшимися губами.
С криком бросилась ей на шею, падая возле сестры на колени, сбивая их о бетонный пол.
Мил, что случилось? Слезы мгновенно хлынули из глаз, застилая Милкино лицо и виноватый взгляд.
Валить тебе надо отсюда, Белка, иначе и тебя, как Меня на моей голове зашевелился каждый волосок от страха, когда я проследила за ее взглядом, и увидела темные ссадины на обнаженных бедрах. Я бестолково хлопала ресницами, отказываясь верить глазам и ушам. Что значит валить?
Куда валить? Самый бестолковый вопрос, потому что в голове серая субстанция из ужаса и тревоги, заполнила черепную коробку.
Оттрахали меня Белка, грязно и отвратительно! На удивление безразлично проговорила Милка, глядя куда то в сторону. И до этого тоже трахали! Тут Белла выбирать не приходится! Колька, ее взгляд все же сфокусировался на парне, Она с трудом собрала под себя грязные дрожащие ноги со стертыми коленками. Поликарпа завалили. Но он просил связаться с Седым. Сказал тот поможет.
Колька долго молчал, затем медленно кивнул, подавая Милке руку помогая встать на ноги.
Нужно уходить, прямо сейчас. Белку хватятся сразу. Наверняка пойдут проверить, спит ли она. Времени в обрез.
Это не правда! Этого не может быть!!!
Может, Белка, может! Оказывается, я сказала это вслух. И более того, Белл, и тебя вскоре пустят по кругу. Я слышал, как наш Эдуард Львович цену повыше набивал за вас двоих. Продать хотел, мудак еб*ый!
Меня словно в пропасть столкнули, и я лечу, все никак не достигнув дна, замерев в черной липкой пустоте. Истерика накрыла мгновенно, по щелчку. Взвизгнув, я заголосила, закусывая руку, накрепко забыв, что находиться мне здесь не положено, тем более в Колькиной и Милкиной компании. Но Милка несмотря на свое состояние,закрыв мне рот обеими руками, притянула к себе, позволяя выплакаться. Я не знаю, сколько мы так просидели, когда моя истерика иссякла, наступила апатия.
Белка, послушай меня внимательно. Ты должна бежать. Иначе
Милка а как же я без тебя? Я не смогу, не проси!
Белка, хочешь, я расскажу, что с тобой будет? Ну, чтобы ты понимала? И подняв мое лицо вверх, поймала взгляд, Тебя ждет ад, Белл. Тебя будут ебать до тех пор, пока ты не потеряешь свою красоту и свежесть, а там, куда тебя заберут, ты потеряешь ее очень быстро. Наш добрый дядюшка Эдуард Львович промышляет торговлей девочек, и в его детдомовской коллекции, ты была самыми дорогим товаром. Я давно об этом узнала. И прикрывала сколько могла. Теперь все, больше никому я не нужна, и следовательно, мы должны уйти. Свидетелей никто не жалует. А я так просто не сдамся. Смеется тот, кто смеется последним!
Мы. Должны. Уйти.
Я заревела белугой, вжимаясь в ее тело, хватаясь за холодные руки, как за спасительный круг.
Шшш, Белка, держись, ладно? Колька поможет. Я тоже здесь не останусь, вместе свалим. Седой обещал помочь!
Все образуется
Глава 2
Как и обещал Поликарп, Седой не бросил в беде, и быстро пристроил несчастную родственницу, плотоядно облизываясь на мои отнюдь не маленькие сиськи, каждый раз рождая во мне волну острейшего отвращения. Сцепив зубы, я делала вид, что не понимаю его плоских намеков, терпеливо ожидая, когда все уляжется, и Милка сможет меня забрать к себе. После нашего побега, Колька передавал директору нашему не сладко рвет и мечет, а гости посыпались к нему как из рога изобилия, прочесывают изо дня в день все здание детского дома вдоль и поперек. Затем вышли на Милку, которая к тому времени обратилась по случаю своего совершеннолетия в департамент образования, устроилась учиться в училище на факультет делопроизводства. Тонко сработав, Милка обеспечила себе публичность, а следовательно и безопасность, хотя за ней и присматривали денно и нощно, отчего видится мы с ней пока не могли.
Хлопнула входная дверь, и на пороге возник толстый, неряшливый и абсолютно седой Толян, как звали нашего «спасителя». Бросив небрежно на стол пакет с продуктами, справляясь с тяжелой одышкой, он тяжело опустился на стул.
Девки с работы еще не явились? Прогундосил Седой, я отрицательно помахала головой. Тут следует сказать, что помимо меня в двухкомнатной квартирке на окраине Москвы жили еще четыре девушки, днем работающих на рынке, а ночью Я запрещала себе думать о том, куда они отлучаются каждую ночь, по двое.
Дело есть. От его пониженного тона сердце пропустило удар. Сколько ты здесь, Белла? Месяц? Я снова молча кивнула, чувствуя, что данный разговор к добру не приведет.
Я тебе кров дал? Дал! Помог? Помог, спас твою шкуру, пришла и твоя пора помогать. Долги надо возвращать, Белка. Сечешь? Значит так. Сегодня поедешь по одному адресу. Там будет благотворительный вечер, хрен его знает чего, у богачей что ни вечер так, обязательно благотворительный. Нужно спереть один документ вернее файл. Не криви морду, знаю, что ты не такая, но деваться некуда, Белка. Взяли меня за задницу. Кровь из носу надо достать файлы, не то мне пулю в лоб, а вам пинка под зад. А в твоем случае это все, тушите свет сливайте воду. Тебя в розыск объявили.
От его слов пол под ногами закачался, и я обессилено опустилась стул, чувствуя, как лечу в пропасть липкой мерзкой грязи. Я далеко не дурочка, и знаю, что от нее так просто не отмыться. Она засасывает как голодная трясина, утягивает на дно порока и разврата, до смешного, за мизерную плату за крышу над головой и кусок хлеба.