Похоже, что Григорий, задав вопрос, уже потерял интерес к ответу, но Ван Донген не останавливался:
Местные жители считают, что после двадцати лет человек, в принципе, уже не обучаем. Мастерству нужно учить с младенчества. Так и происходит в общине. Ребенок с рождения живет в мире резного дерева, проникается его духом, его красотой. Он постигает мир через резные игрушки, растет в окружении мастеров, видит все стадии работы, разглядывает инструменты, играет с ними, потом, подражая взрослым, пытается что-то делать сам. Сперва он вырезает игрушки из мыла, потом еще из чего-то мягкого, потом осваивает дерево, окружающая среда воспитывает его, он учится понимать и творить красоту, его мастерство растет вместе с ним
Ван Донген вдруг остановился, это выглядело так, будто у заводной игрушки сломалась пружина, но вероятнее всего он, наконец, почувствовал, что наше вежливое внимание на исходе.
Извините меня, я чересчур увлекся. Надеюсь, вы не в обиде на меня за эту экскурсию? Она не совсем то, что я собирался показать, мы ведь хотели поехать на ювелирную фабрику Мы сейчас и поедем туда, как договаривались, но я также не могу отказать себе в удовольствии показать вам озеро Братан. Это нам по пути!
Я несколько приуныл:
Хорошо, заедем на озеро, если вы настаиваете сказал я, смиряясь.
Григорий промолчал, и мы поехали к озеру совершенно немыслимой, по утверждению Ван Донгена, красоты.
Как заправские туристы, мы по дороге добросовестно вертели головами во все стороны. Надо сказать, что природа острова становилась все более изумительной по мере того, как мы поднимались в горы. Поразительно было и то, что мы нигде, в двориках домов, на лужайках, в садах, на обочинах дороги, не увидели ни одного хмурого лица, абсолютно все, кого мы видели, приветливо улыбались. Еще более поразило нас то, что мы не встретили ни одного плачущего ребенка! Мы видели детишек, которые семенили рядом с матерями, держась за их юбки, видели и совсем маленьких, хитроумно привязанных цветными платками к боку или спине матери, и все они улыбались! Улыбались так же приветливо, как и взрослые!
В какой-то момент, при виде особенно очаровательной мордашки, выглядывающей из-за материнской спины, Григорий произнес, ни к кому не обращаясь:
Интересно, почему здесь не плачут дети? Не в климате же дело?
Очень хорошо, что вы это заметили, тотчас же подхватил Ван Донген, который явно тяготился молчанием. Конечно, дело не в климате! На Бали вообще дети не плачут, такой уж это остров. Даже когда ребенку больно, он хныкает, но не плачет. Во всяком случае, балийские дети никогда не впадают в истерики. Дело в том, что здесь матери постоянно держат ребенка на руках до тех пор, пока он не начнет самостоятельно ходить, не отпускают его ни днем, ни ночью.
Но это же невозможно, вмешался я в разговор, а как же ночью?
Именно так: ни днем, ни ночью! Ребенок всегда должен быть с матерью, днем она привязывает его к себе, а ночью кладет его к себе на грудь и спит вместе с ним. Балийцы считают, что так ребенок сохраняет духовную связь с матерью, постоянно ощущая ее тело, иначе темные силы войдут в его душу и захватят его. Рождение ребенка еще не считается рождением человека: в ребенке до одного года находится еще не сформировавшийся в человека дух. Новорожденный это просто оболочка, вместившая потусторонний дух, который пока что, пока ребенку не исполнится один год, подвержен влиянию всевозможных демонов. Демоны появляются из земли, поэтому и не ставят ребенка на землю. В очень редких, крайних случаях мать может передать ребенка на время кому-то из членов семьи, но никогда не положит ребенка в кроватку и не поставит его на землю, пока он не научится ходить. Только так можно противостоять темным силам, которые охотятся за душой ребенка! Кроме того, считается, что ему некоторое время страшно в новом мире без тела матери. Это еще одна причина, по которой женщины все время носят детей до одного года на себе. Такая традиция дает свои положительные результаты: все балийские дети вырастают с устойчивой психикой. Немаловажно и то, что находясь все время возле матери, ребенок никогда не бывает лишен материнского молока. Даже в более старшем возрасте, до четырех лет, дети при их желании будут обязательно накормлены материнской грудью. Это положительно сказывается на их здоровье. Так они растут счастливыми. Вот, посмотрите! Ван Донген указал на молодую мать с ребенком, идущую нам навстречу.
Женщина грациозно и без всякого видимого напряжения несла довольно крупное дитя, он был привязан у нее на боку большим цветастым платком. Лица обоих дышали спокойствием и радостью. На губах матери плавала загадочная улыбка Джоконды, а ребенок весело смотрел на нас блестящими любопытными глазенками.
«Ничего не скажешь, успел я подумать, абсолютно счастливая пара».
Люди здесь очень счастливы, как бы подхватил мою мысль Ван Донген, потому что они живут в согласии со своей природой. У вас все не так, он снова начал противопоставлять балийскую культуру европейской. У вас так принято, что большинство женщин, дав жизнь ребенку, тут же пытаются от него отделаться. Наверно, они морально не готовы к единению с ним. Матери отдают детей во всякие системы воспитания, поручают их бабушкам, дедушкам, няням Кто угодно занимается ребенком, только не родная мать, ей некогда она должна работать и делать карьеру!
Ван Донген повысил голос и опять заговорил назидательным тоном:
Результаты такого воспитания ужасны: дети, оторванные от взрослого, защищающего их существа в нежном, несознательном возрасте, не чувствуют привязанности к взрослым и впоследствии. Они вечно орут, вопят, дерутся. Окружающие говорят, что дети капризны, плохо воспитаны. А кто их воспитывает, если не мы сами?! Кому предъявлять претензии, если не к себе самим?! Ну да ладно, я снова слишком увлекся, прервал он себя, достаточно о детях. Мы подъезжаем к озеру Братан.
Мы вышли из машины, вслед за нашим провожатым прошли около сотни шагов за деревья, стеной отделявшие нас от водной глади, и застыли, как изваяния, не в силах ничего сказать.
Перед нами в окружении гигантских вечнозеленых деревьев, в небольшой котловине меж невысоких гор лежало круглое голубое озеро. Слева от нас у самого берега, отражаясь в зеркальной глади озера, стояли две пагоды. Они напомнили мне пирамиды майя, только вместо ступенек у них были многоярусные крыши. Чуть в стороне от них, возле мощного дерева с неохватным, покрытым вертикальными бороздами стволом, раскидистой, непроницаемой для солнца густой кроной и переплетенными корнями, толстыми змеями выступающими из земли, лежало множество подношений всевозможные деревянные и каменные фигурки, сплетенные из волокон и листьев украшения, небольшие букетики, перевязанные цветными лентами, бантики, лоскутки Торжественная звенящая тишина стояла над озером, превращая в огромный храм все пространство вокруг него
Не знаю, сколько времени мы простояли на берегу, зачарованные, прежде чем пришли в себя и безмолвствуя пошли к машине. У Григория был совершенно отсутствующий вид. Ван Донген поглядывал на нас и, похоже, ждал наших вопросов.
Ничего прекраснее мне еще не доводилось видеть! я попытался выразить свое восхищение и свою благодарность ему за то, что он, почти что против нашей воли, привез нас сюда. А скажите, что означают эти приношения под деревом?
Дело в том, что по верованиям балийцев корни этого дерева уходят в ад, а крона устремлена в рай. Это дерево символ человеческой жизни. Балийцы считают его священным, относятся к нему особенно трепетно и приносят ему благодарственные жертвоприношения.