Пациент был в сознании и в отличном настроении. Каштановые волосы, рыжая борода, хитрые глаза. Дане невольно захотелось отругать его за хулиганство: такой веселый у него был вид, что казалось, будто это он вывел из строя технику. Приборы в палате безуспешно искали сигнал, экраны показывали колесо загрузки. Робот-техник, отправленный Даной, стоял тут же тоже пытался подключиться к сети, и тоже тщетно.
Надо будет вызвать сюда администратора, отметила для себя Дана и подошла к больному, чтобы его осмотреть. Не успела она приблизиться, как пациент подался вперед, стянул с нее защитную перчатку и схватил за оголившуюся ладонь. Его кожа была теплой и чуть влажной, скорее приятной на ощупь, но Дана тут же отдернула руку, опрыскала дезинфектором и натянула перчатку обратно. Ее взгляд инстинктивно метнулся к потолку, где располагалась одна из камер наблюдения. Герман заметил это:
Не бойся, они нас не видят.
Вы что себе позволяете? Дана попыталась собраться и прозвучать строго. Вы знаете, что вам грозит за нарушение санитарных норм?!
Знаю не хуже вас, Герман, начавший с вопиющей фамильярности, легко перешел на «вы». Но вы меня не выдадите. Он понизил голос. Потому что если выдадите, вам тоже прилетит.
Герман хулигански ухмыльнулся и подмигнул Дане.
Придурок, выплюнула она. Значит, так. Сейчас ты дашь мне нормально тебя осмотреть и составить протокол. А потом я пришлю сюда админов, и они включат все на место
Нет нужды, беззаботно улыбнулся Герман, все само подключится. Осматривайте, доктор.
Он на удивление покладисто дал ей себя ощупать, послушать, измерить давление и пульс, проверить шины и перевязки. Когда Дана внесла в телефон все отметки о его состоянии и собралась уходить, он сунул в карман защитного халата исписанный кривым почерком листок.
Не выкидывай. Пригодится, если захочешь копнуть чуть глубже, чем того требуют ваши инструкции
Дана ничего не сказала, но и записку трогать не стала, а просто молча ушла. Когда дверь за ней закрылась, Герман достал из-под подушки маленький, размером с флешку, приборчик, нажал большую круглую кнопку, откинулся на подушку и, закрыв глаза, стал слушать, как техника в палате постепенно возвращается к жизни..
***
Вечером Дане позвонила Даша Воронина, подруга детства. С малых лет они воспитывались в соседних комнатах и частенько перестукивались через стенку. Они даже придумали свой собственный шифр, чтобы робоняни не подслушивали их игры. А потом Даша нашла в стене прореху и просунула в нее фотографию улыбающейся кудрявой девочки с подписью: «Я Даша, это я». Улучив момент, когда робоняни не было в комнате, Дана тоже сунула Даше свою карточку. То фото она до сих пор хранит: маленькое напоминание о временах, когда она была еще слишком мала, чтобы понимать, к чему может привести нарушение санитарных норм. Фактически, девочкам тогда повезло дважды: что обе они были здоровы и что ни одна робоняня не заметила их обмена.
Даша выглядела встревоженной.
Что-то случилось? спросила Дана.
Слушай, я последнее время вся в сомнениях Даша потерла подбородок и намотала на палец русую кудрю. Слушай, откуда мы знаем, что все вокруг нас настоящее? Откуда я знаю, что ты настоящая? Откуда ты знаешь, что я?..
Помнишь наши детские фотки? Разве ненастоящая я могла бы?..
Нет, да Не знаю Слушай, я сомневаюсь в Нике. За все время, что мы общаемся, он ни разу никуда со мной не пошел. Ни в ресторан, ни в театр, ни на робофутбол То ему дорого, это неинтересно, сегодня он занят, завтра ему лень Я ни разу не видела его не на экране, понимаешь, Дан?
Ну, многие сейчас так общаются. А что делать? Дана попыталась сказать это ободряюще, но не произвела на Дашу особого впечатления.