Лале опустил глаза. Посмотрел на её ступни и голени, виднеющиеся из-под цветастой юбки, задержался на них взглядом ненадолго, всего на мгновение. И отвернулся.
«Ладно», хмыкнула Ольжана мысленно. Вряд ли бы Лале отворачивался от неё, если бы она была скроена иначе, но ничего, переживёт.
Лале приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее.
Раз вы не хотите читать, сказал он, давайте поговорим. На востоке, в дне пути отсюда, есть один монастырь. Нет, не кубретская прецептория просто монастырь, принадлежащий моему ордену. Там тихо и спокойно. Его настоятель глубокий старик, и в его подчинении не больше десятка башильеров.
Ольжане не понравился его тон.
Рада за них, сказала она осторожно.
Там живёт мой приятель, брат Клод. Он правая рука настоятеля. И он поймёт меня и не выдаст, если я привезу в монастырь женщину.
Ну начинается.
Ольжана закрыла книгу и бережно отложила её в сторону.
Давайте начистоту. Лале нахмурился. У меня снова болит нога, и нам нужно место, где мы сможем остановиться дольше чем на ночь. Сомневаюсь, что ваше лесное чудовище ловко прыгает по горам. А монастырь высоко
Если до монастыря доедет ваша кибитка, произнесла Ольжана сухо, то и волк добежит.
Лале поймал её взгляд.
Для этого чудовищу потребуется больше времени. Он рассеянно провёл по губам костяшкой пальца. В горах вас тяжелее выследить.
В горах мне и оторваться тяжелее.
Ольжана
Лале. Она строго на него посмотрела. Я не хочу оставаться на одном месте дольше ночи. Тем более если это место башильерский монастырь. Это опасно. Но безусловно, там можете остаться вы вы заслужили отдых.
Лале согнул ногу, сел ровно.
Снова захотите лететь в птичьем теле?
Именно так я делала до того, как встретила вас. Чтобы занять руки, Ольжана расправила складку на юбке. Смогу прожить ещё несколько дней.
Мы уже обсуждали это, госпожа Ольжана. Лале покачал головой. Что, если потом разминёмся? Тогда и мне лучше нигде не задерживаться. Когда-то вы улетали от чудовища в одиночку, но возвращаться к этому плохая затея, потому что Дёрнул подбородком. Сами понимаете.
Будь оно неладно!
Ольжана стиснула руки. Вот так на пустом месте новая задача и выбор, как и всегда, между одним злом и другим. Ей не хотелось, чтобы Лале мучился, как не хотелось и путешествовать в птичьем теле это всегда давалось ей непросто. Ну и догадывалась она, к чему относилось многозначительное «сами понимаете»: в Тачерате Ольжана не смогла упорхнуть от Сущности, поэтому сейчас почувствовала себя такой огромной, толстой и неуклюжей, что захотелось сжаться в комок. Беспомощная и медлительная, даже спастись не может!
Ольжана приподняла голову. Подтянула к себе колени и обняла их, чтобы казаться меньше.
В Тачерате, процедила она, вы говорили, что нужно послушать вас и сделать наоборот. Недавно я уже задерживалась на одном месте, и это дорого мне обошлось. А сунуться в башильерский монастырь ну не бред ли?
Не в этот раз, произнёс Лале хрипло. Клянусь, там с вами ничего не случится
Как вы можете в этом клясться? спросила Ольжана разочарованно. Вы влияете на чудовище не больше, чем я.
Ей стало неудобно сидеть с подтянутыми коленями. Расстроенная, Ольжана вскочила на ноги, злясь на себя, на мир и на Сущность из Стоегоста. Она ведь обещала себе, что будет умнее, а что тут придумаешь?
Лале ухватил её за руку. Он сжал её запястье, точно боялся, что она убежит, и Ольжана мысленно хмыкнула: она-то? Тем более босая?.. А потом поняла, что именно он сделал, и от этого сердце пропустило удар.
Госпожа Ольжана, сказал Лале серьёзно, смотря на неё снизу вверх. Вы ведь меня знаете. Я никогда бы о таком не заговорил, если бы не был уверен. Ни один из башильеров в том монастыре не причинит вам зла.
Да откуда вы Она неловко потопталась на месте.
Оттуда. Просто знаю. Лале по-прежнему не выпускал её руку. Его голос смягчился: Правда, это удивительный монастырь, госпожа Ольжана. Для нас с вами он исключительная возможность перевести дух. Такого больше не представится, а я
Болезненно улыбнулся.
Я был бы благодарен, если бы мы воспользовались этой возможностью.
И разжал пальцы.
В голове у Ольжаны будто щёлкали огромные счёты.
Вот так всегда, думала она. Она не может принять решение самостоятельно. Да, это разумно слушать других и вычленять здравое зерно, но в какой момент разумный человек становится идущим на поводу? И Лале, конечно, нарочно так говорил он знал, что она не сможет отказать ему в отдыхе и не настоит на путешествии в одиночку, потому что страшно не уверена в себе и своей выносливости в птичьем теле.
Расскажите, что в вашем монастыре такого исключительного. Ольжана поняла, что это прозвучало слишком грубо и требовательно, но слово не воробей.
Расскажу, ответил Лале послушно. Он по-прежнему смотрел на неё снизу вверх, и глаза его казались собачьими влажно-тёмными, преданными. Я объясню всё, что надумал, и поверьте, в этот раз всё не так, как в Тачерате. Там-то вотчина пана Авро а монастыри знаю я.
Чудовищу от этого ни тепло ни холодно, заметила Ольжана грустно.
Если бы она стояла к Лале ближе хотя бы на полшага, то это уже бы выглядело неприличным. Ольжана и так некстати представляла, как могла бы положить ладони ему на плечи, и краем сознания жадно запоминала всё, что её окружало: горы, солнце, пчёлы над корзиной с фруктами, чтобы потом соединить это с воспоминанием о тёплой руке Лале. И чтобы потом, как сорока, унести это ощущение к себе в сокровищницу умилительно-слащавых воспоминаний тех, над которыми она посмеивалась, но которые грели её в чёрные дни.
Только вот слащавость слащавостью, а шевелить мозгами надо.
С вами ничего не случится, повторил Лале упрямо. Теперь ничего. Мы быстро едем в последние дни. Наверняка отдалились от чудовища это раз. Два вас никто не будет испытывать, как ведьму. Три мы заночуем в высокой башне, и когда вы увидите её, то поймёте: может, было бы мудро остаться в монастыре на подольше, настолько он напоминает крепость.
Ольжана поджала губы, но ничего не сказала.
Подумайте, предложил Лале. Необязательно отвечать сразу. У меня есть зарисовки этого монастыря; хотите, потом покажу?.. Он нашарил трость, рывком поднялся. Ну а если мне не удастся вас убедить, пускай. Нет так нет. Не будем останавливаться, потому что одну я вас в птичьем теле не отпущу.
Трогательно. Ольжана скривилась. Но глупо. Неужели вы откажетесь от отдыха, если откажусь я? «Или ты знаешь, добавила мысленно, что я этого не сделаю, чтобы не почувствовать себя недоверчивой сукой?»
А. Лале припал на трость и разогнулся с застенчивой улыбкой: ну прямо и не скажешь, что пытался её в чём-то убедить! Я переживу, госпожа Ольжана, не беспокойтесь.
Небрежно махнул рукой:
Поверьте, я умею делать себе больно.
* * *
Чёт. Нечет.
Раз-два-три.
Ольжана всегда считала увереннее, чем читала. Она думала, что умеет рассуждать здраво, но чем дольше она жила на свете, тем сложнее становились задачи, которые ей требовалось решить. Теперь казалось, что перед ней всегда невидимые весы, и ей нужно не дать перевесить той чаше, в которой больше страданий. Но что это за чаша?
У каждого выбора свои последствия. Ольжана могла бы настоять, чтобы они с Лале проехали мимо монастыря. Но вскоре нога Лале разболелась бы ещё сильнее, и Лале стал бы проводить в дороге меньше времени. Значит, их снова бы настигло чудовище.
Так что Ольжана выбрала монастырь.
Они прибыли туда, когда уже стемнело. Лил дождь, и монастырь на горном уступе выглядел сказочно и зловеще каменный, посеребрённый лунным светом. Ольжана смотрела на него, пока кибитка ползла по петлистой дороге. Ашеге́р, назвал его Лале. Затерянная башильерская обитель.