* * *
Итак, с Кудымкара началась его совместная работа с контрразведкой. Теперь Николай Кузнецов стал для оперативников «Куликом», потом в Свердловске во время работы на Уралмашзаводе превратился в «Ученого», позже в Москве стал «Колонистом» и Рудольфом Вильгельмовичем Шмидтом, а в партизанском отряде «Победители» на Ровенщине был обер-лейтенантом и гауптманом Паулем Зибертом и Николаем Васильевичем Грачевым.
Но вернемся к Свердловску.
Прибыв в столицу Урала, с 1 июля 1934 года Кузнецов устраивается статистиком в трест «Свердлес», а с 15 мая 1935 года расцеховщиком, практически курьером, в бюро технического контроля конструкторского отдела Уралмаша. На заводе тогда работало очень много иностранцев, преимущественно инженеров из Германии, помогающих строить заводы в СССР. Это было время очередного промышленного ренессанса в отношениях между Германией и Россией. Таким образом, он снова окунулся в немецкую среду. Появилась очередная практика совершенствования разговорной речи.
Работая в Свердловске на Уралмашзаводе, Кузнецов продолжал совершенствовать свое знание немецкого языка.
До недавнего времени обстоятельства перевода Николая Ивановича Кузнецова из Свердловска в Москву оставались под грифом «секретно». Теперь они открыты для всех, правда, за исключением тех страниц из его жизни, которые по определенным причинам до сих пор окутаны завесой тайны вот что такое разведка и контрразведка. В ней много тайн длительного, а иногда и вечного хранения.
Да, он стал часто общаться с германскими специалистами. В Свердловске Кузнецов адаптировался к нормальной городской жизни того времени: получил жилплощадь комнату в коммунальной квартире, купил патефон, приобрел пластинки, в том числе с немецкими песенными шлягерами. Обставил комнатушку: железная кровать, письменный стол, два стула, книжная полка, этажерка, вешалка и зеркало. На стену повесил большую административную карту СССР. Увлекся туризмом, плаванием, лыжами и альпинизмом. Слыл местным театралом. Большой библиотеки не приобрел не позволяли материальные возможности и ограниченная жилплощадь. Стал одеваться экстравагантно, по-европейски, носил «бабочку», при этом во многом подражал иностранцам. Однажды его начальник даже заметил:
Почему вы так часто встречаетесь с иностранцами? Они на удочку вас не подцепили? Смотрите, товарищ Кузнецов, как бы плохо не кончилось Всякое может быть
Не беспокойтесь. Я не зря голову ношу на плечах. Я лишь практикуюсь в немецком языке. Вы же видите, что отношения у нас с Германией не самые приятные. Дело может дойти и до войны большой, нет, очень большой войны. Знание немецкого языка пригодится. Я молод, и воевать с врагом мне наверняка придется, откровенно с прицелом на будущее ответил Николай Иванович своему старшему коллеге.
* * *
В январе 1936 года он уволился из конструкторского отдела Уралмаша и с тех пор нигде не работал. Но в то же время числился в органах госбезопасности СССР как нештатный оперативный сотрудник с соответствующим окладом. Неумолимо приближалось время всесоюзных репрессий. Аресты и расстрелы коснулись и Свердловской области, в том числе и чекистов.
Оперативники, курирующие Кузнецова, видели его будущее именно в сфере разведки во вражеской среде, возможно, в качестве нелегала в Германии. Нужно признать, что предложение работать на негласной основе с ОГПУ он принял вполне в духе того времени с глубоким патриотизмом, комсомольским задором и юношеским романтизмом. В характеристике на «Ученого» (такой псевдоним он носил в Свердловске. Прим. авт.) говорилось: «Находчив и сообразителен, обладает исключительной способностью завязывать необходимые знакомства и быстро ориентироваться в обстановке. Обладает хорошей памятью».
Уже тогда некоторые оперативные работники местной контрразведки верно оценивали его возможности: хорошая память, способность к быстрому перевоплощению, прекрасное знание немецкого языка и прочее.
А тем временем алкоголик и кровавый карлик Николай Ежов принялся не только чистить политические конюшни, но и вырубать чекистский аппарат, созданный Генрихом Ягодой. Под репрессии попало много честных и добросовестных оперативников разведчиков и контрразведчиков. После ареста и расстрела первого секретаря Свердловского обкома ВКП(б) Ивана Кабакова и других аппаратчиков, арестовали и Николая Кузнецова за некоторые ошибки в работе и честные высказывания.
В подвалах внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД он провел несколько месяцев. И тут судьба его приголубила и даже, возможно, спасла от казни, сведя с новым наркомом НКВД Коми АССР Михаилом Ивановичем Журавлевым (19111976), которому по линии ГУЛАГа для заготовки леса потребовался специалист в области лесного хозяйства. Именно в качестве такого специалиста в поле зрения Журавлева и попал Николай Кузнецов, которого он вытащил из уральского каземата.
Работали успешно. Центр высоко оценил его деятельность, поэтому Журавлев справедливо полагал, что успехом он обязан своему новому энергичному и деловому помощнику Николаю Ивановичу Кузнецову, которого он рекомендовал московским коллегам
Скоропадский и Кестринг
Я беру Украину революционную и хмельную, чтобы создать в ней порядок и сохранить ее от большевизма. Но когда наступит оздоровление России, я поднесу ее государю уже выздоровевшую, как лучшую жемчужину в царской короне, как неотъемлемую часть Российской империи.
Павло Скоропадский
Н епонятно, какому государю российскому украинский гетман хотел преподнести переделанную Украину, если того, кого он охранял, уже не было на этом свете он тлел вместе с семьей в уральской земле. Поначалу все было вроде бы логично: гетман из родовитого семейства, гвардеец при высоком воинском звании генерала-адъютанта царя Николая Второго. Он хотел «вылечить» Малороссию, но ее дети, навоевавшиеся за четыре года на полях Первой мировой, накормившие своей кровью вшей и напоившие красным живительным соком землю, хотели мира и независимости и от Германии, и от России. Так постепенно формировался украинский национализм с трезубцем, на котором читалось слово «воля».
Поэтому Павел Скоропадский лицемерил, опираясь на острые немецкие штыки. Доказательства пожалуйста. В мае 1918 года на Украину прибыла делегация от Всевеликого войска Донского. В ее состав входил генерал-лейтенант Михаил Андреевич Свечин. Скоропадского он знал еще по службе в Северной Пальмире. Встреча двух гвардейцев, двух генералов была довольно-таки теплой. Михаил Свечин не мог не обратить внимания на то, что в кабинете гетмана висела свежая административная карта его державы. К великому удивлению гостя с Дона, в ее состав входили не только малороссийские губернии, но и Донбасс, Таганрог, Новороссийск, Ростов-на-Дону, Крым и вся Кубань.
Скоропадский очень гордился этой картой. Так что, как видит читатель, аппетиты у малороссов уже того исторического периода были дьявольскими. Особое место в головах украинских политических деятелей занимала Кубань. И все же гетман понимал, что не по зубам Украине такие территории она их не переварит! Через некоторое время Скоропадский писал, что «какие-то молодые люди в украинских костюмах в Ялте и окрестных городках убеждали публику сделаться украинцами. Это не имело, конечно, успеха, но и никому не вредило».
Всюду была русская речь И все же если мечты о присоединении Кубани к Украине были лишь в мыслях лакомым куском, то Крым «незалежники» считали вполне реальным положить в свою «кишеню». Однако он тоже в карман не влезал силенок не хватало отвоевать его.