В столовой ему стало много лучше, особенно после овсяного киселя с терпкой клюквенной подливой и он тут же начал думать мысль, вымученную ещё в тесном поезде под стук колёс и всеобщее покачивание общественного эфира. «Зачем все эти люди вокруг? Машинально оглядывал он веранду столовой, заполненную постояльцами гостиницы и, посасывая сладкий чай с лимоном, Кто они такие? В чём их предназначение? К чему все они стремятся? Зачем вон тот молодой человек заткнул уши наушниками? Разве не приятней чириканье вон тех жёлтых пташек на кустах Интересно, что это за кусты? Или зачем так надушилась вот эта дама, сидящая за мной, неужели распаренный солнцем запах хвои намного хуже? А этот вот джентльмен?» И тут Виктор увидел Агату с мужем, и весь прошлый вечер размотался клубком в его слегка оцепеневшей голове. Он хотел было уйти незаметно, но жена уже подсела к ним за столик и уже призывно махала ему ладошкой. «А, в самом деле, подумал Виктор Сергеевич, нужно быть посмелее, пообщительнее что-ли». И переломав себя об невысокую коленку философского уединения, он послушно двинулся на зов.
Сегодня все вместе решили идти на дальний пляж. Вернее всё было решено за Виктора Сергеевича, он лишь принял это как данность судьбы. До него по берегу было чуть больше километра. «Там по дороге только нудисты, но их обычно немного. А так, красота необыкновенная», сказал Александр. Агата хихикнула, и Виктор Сергеевич заметил, что даже сквозь загар было видно, как она покраснела. «Нудисты? Переспросила Ольга, Это что ещё за фокус?» Агата смущённо заторопилась словами: «Им свои телеса негде показать вот они там и собираются. Разложат части тела на горячих камнях и лежат, как мёртвые. Короче: дурь дурная».