Мам! Мам, что мы делаем?
Как только флайс опустился, я вылетела следом за Вайдхэном, но ферн Ландерстерг, в какое-то мгновение ока оказавшийся рядом, меня удержал. Теперь у меня перед глазами плыла эта картина океан, дети и Вайдхэн. Дети, Вайдхэн, океан.
Все хрш Голос меня не слушался, поэтому получилось хрипло, и я тут же добавила: Все хорошо.
На мне была какая-то куртка, которую мне выдали сразу по прибытии, но она не спасала от холода. Я смотрела вперед, сжимая и разжимая кулаки.
Аврора, он зовет их, негромко произнес Ландерстерг. Расслабьтесь.
А вы бы расслабились, если бы ваши дети умирали?
Он посмотрел на меня как-то странно:
Нет.
Тогда не просите меня сделать то, на что я физически не способна.
Поразительно, как самое главное сметает все наносное. Сейчас стоя рядом с правящим мировой державой, я ощущала себя на равных с ним и не боялась говорить все, что думаю. Да, я могла ему сказать все, абсолютно все, что сейчас чувствую, и у меня не было никаких сомнений на этот счет. Больше того, мне все это казалось неважным. Звания, ранги, статусы смешно. Нет никаких званий, рангов и статусов.
Есть просто мы. Есть я. Есть Бен. Есть наши дети. Этот мужчина и он тоже отец.
И они придут?
Мы очень на это надеемся.
Ландерстерг был выше меня, как и Бен. Кажется, даже еще выше, его волосы напоминали стальные нити, но это была не седина, а, скорее, припорошенная снегом платина. Еще поражали глаза ярко-синие, как холодное небо, и такие же ледяные.
«Мы очень на это надеемся».
А если нет? Тогда что?
Я сдавила виски пальцами, а по ощущениям надавила на металлические диски, под которыми крутилась одна-единственная мысль: я должна спасти своих детей.
Я. Должна. Спасти. Их.
Время превратилось в тягучий камартовый флар[1], два года простоявший в открытой бутылке под солнцем и превратившийся в бесконечную липкую массу. Его ход отсчитывали удары моего сердца, а не часы. Просто что-то тонко билось внутри удар. Секунда. Удар вторая. Удар третья.
Я чувствовала, как сердце замедляется и ускоряется. Чувствовала, как оно то грохочет так, что перекрывает любой звук извне, до затихает настолько, словно его во мне нет, и тогда остается только шелест волн. И, пожалуй, еще клубящаяся, яростная сила Бена, которую я почувствовала сразу же, как он опустился с детьми на колени. Эта сила вломилась в меня, вспоров изнутри ворохом воспоминаний картинками, чувствами, образами, закипятила кровь, а после вновь вытянула из нее все тепло.
Я не представляла, что чувствуют остальные тот же Ландерстерг, например, или остальные военные я в жизни не видела столько вальцгардов и мергхандаров в одном месте! Такое ощущение, что здесь собралось маленькое войско, и я понимала почему: глубоководные фервернские. Это кордон между ними и городом на всякий случай.
Потому что никто не знает, на что они способны. И как в них отзовется зов Бена, если они придут.
Но они не приходили. Я чувствовала, как вместе с волнами накатывает и отступает надежда вода оставалась естественно-подвижна, безо всякого бурления. Без бурунов. Без всплесков, характерных, когда воду вспарывает дракон.
Я пойду к ним, сказала я, и Ландерстерг не стал меня останавливать.
Как отец он наверняка понимал, что каждую секунду я теряю время, которое могла бы провести со своими детьми.
Почему они не приходят? тихо спросила я, опускаясь рядом с Вайдхэном и детьми.
Перехватывая дочь, протягивающую ко мне ручки и поддерживая сына, который вывернулся и встал рядом. Хотя еле держался на ногах.
Не знаю, впервые за все это время в голосе Вайдхэна не было убийственных интонаций, и он не смотрел на меня, как на пустое место. Хотя будем честны, он вообще на меня не смотрел, только на свинец безмолвной воды. Я не знаю.
Мам, мы не увидим драконов? спросил Роа. Никогда не увидим, да?
От этого «никогда» все внутри сжалось, а потом
Попроси их уйти.
Что? Вайдхэн посмотрел на меня.
Их всех, я мотнула головой на стоявших за спиной Ландерстерга, вальцгардов, мергхандаров. Пусть уйдут. Пусть оставят нас одних.
Бен коротко на меня глянул, коротко, тяжело, будто хотел возразить, но ничего не сказал. Поднялся и пошел к ним, а я притянула Роа к себе.
Знаю, что ты уже большой и не любишь обнимашки, произнесла тихо, но сейчас нам надо быть всем вместе. Сейчас надо настроиться и позвать глубоководных драконов, чтобы они пришли. Только всем вместе. Одновременно.
Громко?
Можно громко. А можно просто от сердца. Внутри. Как хочешь.
И они придут? тихонечко спросила Риа, которую я крепко-крепко прижимала к себе.
Если будем звать всем сердцем да.
А почему с нами он, а не папа?
Взгляд Роа ударил в меня, как совсем недавно сила его отца. Я задохнулась, не представляя, что отвечать. Не зная, как отвечать. На ум приходила только новая ложь, но я предпочла сказать полуправду:
Бенгарн Вайдхэн Черное пламя Раграна. Если кто-то и может помочь дозваться глубоководных, то это он.
Роа серьезно кивнул, а я прикрыла глаза. Как раз в тот момент, когда из-за спины донеслось:
Они уходят, Аврора.
Хорошо.
Не знаю, откуда во мне вообще возникла эта мысль: «Убери всех». Как будто просто пришла изнутри, и я ей доверилась. Быть может, это было глупо, но у меня особо и не было вариантов. Либо следовать за своими чувствами, либо принять, что все, глубоководные оставят моих детей умирать.
Дай мне руку, Бен, попросила я.
Вот теперь убийственный взгляд вернулся. Тем не менее руку он мне дал, и я позволила его пальцам сдавить мои с такой силой, словно он хотел их сломать.
Наплевать. Мне все равно.
Главное сейчас чтобы пришли драконы.
Зовите, попросила детей. Роа. Риа. И помните сердцем.
Мои малыши кивнули, и я закрыла глаза. Могла ли я быть уверена в том, что это сработает? Нет. Не могла. Но я просто упала под эти свинцовые воды мысленно, позволяя им захлестнуть себя, затягивая на глубину.
«Помогите, повторяла про себя. Пожалуйста. Они совсем еще маленькие. Они так хотят жить Пожалуйста, позвольте им увидеть всю красоту этого мира. Пожалуйста. Помогите увидеть, какое чудесное у них пламя. Я так долго скрывала его от них, но больше не буду. Я сделаю все, чтобы они были счастливы. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста!»
Сомневаюсь, что драконы слышали мои мысли, но я кричала сквозь сердце. Впуская в себя каждое мгновение от первого крика до первых шагов. От первого слова до первого целого предложения. Все-все-все мгновения, подаренные мне судьбой рядом с этими малышами. С теми, кто навсегда в моем сердце. С теми, кто по-настоящему научил меня любить так же, как Лар и учит до сих пор.
Я чувствовала клубящееся Беново пламя, бьющееся во мне, бурлящее, сквозь которое невозможно было различить ничего кроме. Его становилось все больше, больше и больше, и кажется, я уже горела сама, как мои дети.
Все равно.
Мне все равно.
Если бы можно было, я сгорела за них.
В какой-то момент сознание помутилось, и мыслей не осталось совсем. Только волна разрушающей силы, которую я должна была выдержать до тех пор, пока не придут драконы. Те, кто сможет спасти
Мамочка! Мамочка, смотри!
Крик Риа заставил меня распахнуть глаза. Я вздрогнула, сильнее сжав руку дочери на глубине, прямо перед нами свинцовая гладь воды разорвалась, брызги осколками полетели в стороны.
В этот момент во мне не осталось ни крика, ни вздоха.
Только огонь.
Черное пламя, на зов которого глубоководный фервернский дракон, взмывший ввысь и закрывший собою небо, сейчас летел к нам.
Глава 5
Их было бесчисленное множество. Мне кажется, даже сейчас, когда я закрывала глаза, я видела глубоководных фервернских. Десятки драконов, которые пришли на наш зов вслед за своим лидером. Их пламя, начинавшееся с него мощное, яростное, сильное, такое же, как я чувствовала в Бене, только усиленное многократно за счет всех окруживших нас зверей казалось, могло уничтожить. Разорвать на части, даже если бы драконы ничего не сделали, просто самим фактом своего существования и своей близости, но я не боялась. Возможно, потому что самое страшное для меня заключалось в огненной лихорадке моих детей, а не в потоках сумасшедшей силы, проходившей сквозь мое, будем откровенны, хлипкое для такого человеческое тело, и не в том, что драконы замкнули нас в круг.