5. Боцман как кандидат в любовники
К началу концерта я опоздала, так как решила послушать новости по радио, где включили какую то областную станцию. Так что к моему приходу зал уже был полон, но Капитолина, оказывается, заняла мне местечко в предпоследнем ряду у прохода. Концерт вели муж и жена, заслуженные артисты, подрабатывающие летом в круизах, он играл на гармони, а она пела, истекая потом в концертном русском наряде. Им бурно аплодировали после каждого номера: народ явно соскучился по культурной жизни, даже студентки были тут, правда, они много хихикали, видимо, народные песни им были в диковину. Девчонки успели загореть, а парни везде ходили в шортах. Потом у гармониста оторвалась лямка гармони, он стал читать стихи. Тут мне стало скучно, и я пошла на выход, а выйдя, обнаружила, что Капитолина последовала за мной. На этот раз, впервые обратила я внимание на ее наряд на ней было сиреневое платье.
Ничего, если я с тобой побуду?
На пустой палубе мы облокотясь на поручни, смотрели на пенистый след, оставляемый нашим теплоходом. После продолжительного молчания моя новая подруга начала атаку:
Слушай, а кто этот твой бывший?
Я промычала что-то неопределенное, но она не отставала:
Вы что, поссорились? Почему вы с ним не общаетесь?
Да, поссорились, и очень сильно. Но мне кажется, что это дело касается только двоих.
А кто это? Не подумай, я лезу в личную жизнь только потому, чтобы случайно с твоим не закрутить роман.
И чего это она пыталась изобразить из себя пожирательницу мужских сердец?
Не могу сказать, серьезным тоном сказала я. Речь идет о репутации очень уважаемого человека. Мне то кто, я никто, но он другое дело.
Однако, с пафосом сказала Капа, вычислить вас тут, на теплоходе, любой сумеет.
Да ну? с сарказмом произнесла я. Сто с лишним человек, тебе не кажется?
Не сто, а восемьдесят, пароход после реконструкции, цены у них высокие, и соответственно недобор пассажиров, снисходительным тоном взрослого, объясняющего недорослю жизненные законы, сказала Капитолина.
Даже? Какие еще вычисления ты сделала?
Одна семья священник с женой, он отпадает. Полная дама с худым мужем тоже, уж очень он ее обожает. Вообще семьи надо отбросить. Остается не так уж много одиночек. Надеюсь, это не инвалид с палкой, что за твоим столиком тебе горчицу передает?
Да, это он.
Да ты что? она залилась смехом. Ценю твое чувство юмора.
Сама же первая мне старика предложила, а теперь издевается!
Не забывай, за моим столиком еще очень даже симпатичный молодой человек сидит, и он передает мне салфетки и солонку.
Это который рядом с юной красавицей? Так они молодожены, я сама видела, их на вокзале мама, папа и две бабушки провожали! А в Плесе они купили огромную картину для своего семейного гнездышка. Подожди, подожди Знаю! Это наверняка мужчина в с баками.
У меня буквально язык отнялся от возмущения. Кого она мне в любовники навязывает! Капитолина имела в виду того самого пассажира, чья жена лила слезы на речном вокзале, провожая любимого муженька. Того самого, с баками и в белых штанах, что всех отпихивал своим зонтиком в Павлове.
Лучше бы я не врала. Теперь она будет считать этого "бакинца" моим любовником.
Это который? Знать не знаю.
Николай Дормидонтович.
Ладно, пусть будет он, я постаралась отшутиться.
Может, если у вас с ним роман окончен, ты мне его отдашь? не унималась Капитолина.
Да хоть сейчас. Только это не он.
Тогда, извини, остается кто-то из команды. Кто, признавайся!
Тут на меня напал смех. Капа сначала растерянно смотрела, потом тоже начала смеяться. А меня просто скрючило. Наконец я смогла произнести:
Бо бо боцман!
Мы еще пошутили и посмеялись, я от Николая Дормидонтовича яростно открещивалась, но она мне, похоже, не поверила. Как обидно! Но как же интересно было интриговать! Может, это Капа ходила мимо моей каюты ночью по коридору, надеясь услышать страстные стоны. Ну и женщина! В нее стреляли, на нее охотятся, а ей все как с гуся вода. Честно говоря, это назойливое любопытство просто раздражало. Сомневаюсь, что она поверила в навязанного Николая Дормидонтовича, а уж в боцмана и подавно. Надо что-то предпринять. Она не успокоится. И какой черт дернул меня за язык, ссылка на любовника была просто глупой! Правду говорила мне Алина: Тебе, Карпова, надо до ста считать, прежде чем что-то ляпать. И Алина права. Дура я, дура! Не могла что-нибудь другое выдумать! А зачем, собственно говоря, я должна была изобретать предлог, чтобы отвязаться от попутчицы? Надо было просто послать ее куда подальше. Есть такие люди раз пожалеешь их, потом всю жизнь жалеть будешь. Только не того человека, а себя. Эти вампиры так присосутся, что не отвяжешься. А играют они на нашем извечном страхе обидеть человека. Нет, все таки я не такая глупая, какой меня всегда считала Алина. И прямо об этом говорила, задумчиво глядя на меня: И в кого ты, Карпова, такая глупышка? Мама у тебя с высшим гуманитарным дипломом, бабушка бухгалтер, а ты ни в мать, ни в отца. А у меня? Мама с папой всю жизнь по складам, и ничего. Тут, рыба моя золотая, генетическое разнообразие вступает в действие. Не спрашивай, что это такое, долго объяснять. Но знаешь, Ульянка, мне кажется, тут твоя роковая фамилия сыграла роль. Помню, я тогда не на шутку обиделась, но в драку не полезла. Надеялась обскакать подругу на личном фронте, ведь в смысле внешности шансы у нас были равны, а я тогда в хирургии работала, и мужиков было пруд пруди, и каждый мне глазки строил. Да, не вышло, все травмированные оказывались либо с внутренним дефектом в виде подсаженной печени, либо внешним то есть женатыми и с детьми. Но что мужиков прет на дежурных медсестер, я усвоила на всю жизнь. А потом их забирали любящие женушки, и больно было смотреть на этих неудачников.
О чем задумалась, красавица? Может, о боцмане, признайся, задел за живое?
Капа не уставала шутить про боцмана, и я с трудом отвязалась от нее, сказав, что пойду загорать и мне надо переодеться. В своей каюте я надела купальник, накинула пляжный халатик и направилась на шлюпочную палубу, где стояли стулья и лежали деревянные поддоны для загорания. Как будто дождавшись моего появления, выглянуло и начало жарить долгожданное солнышко. Из за концерта никого не было, кроме мужчины с трубкой, соседа Капы по столику. Он в гордом одиночестве сидел у борта справа и казался философом, обдумывающим трактат о суете жизни. И что только такие делают в круизах? Небось, скучает, бедолага. Я решила наладить контакт.
Вы не знаете, где тут душ? подошла я к нему с идиотским вопросом. Идиотским потому, что кабинка была прямо за его спиной, куда он и ткнул своей паршивой трубкой, даже не взглянув на меня. И тут я увидела, что по трапу медленно поднимается Капа, и пошла ва банк.
Ой, голова кружится, приглушенно вскрикнула я и опустилась прямо к нему на колени.
Сквозь неплотно прикрытые веки я увидела, как Капа повернула голову и увидела эту чувственную сцену: я на коленях у интересного мужчины, голова на его плече, вся млею от вновь пробудившейся страсти, которая охватила меня при этой случайной, но такой роковой встрече на теплоходе. Однако долго задерживаться на неприветливых коленях не стоило он мог запросто меня скинуть или потребовать более удовлетворительного повода, чем головокружение.
Ради бога, извините.
Я вскочила и побежала к своему лежаку, плюхнулась на его жесткие ребра и, сгорая от стыда, спрятала лицо. Когда же спустя минуту осмелилась поднять голову, кислой Капы я не увидела, а мужчина все так же невозмутимо курил свою трубку. Вот сволочь бесчувственная! Хорошо, что никто кроме шпионки, не лицезрел позорную сцену усаживания на колени. Однако какой он плотненький! Может, все таки стоит закрутить романчик? Но не в моих правилах вешаться мужикам на шею, а тот прыжок на него был вызван необходимостью. И что только он подумал про меня? Наверное, какой-нибудь ужас. Я опять взглянула на него. Он все так же сидел со своей трубкой как изваяние, сидячий великан острова Пасхи, загадочный и непостижимый. Мы были на верхней палубе уже не одни, пришли студенты, шумно уселись на лежаки, и начали игру в карты. Потом повалили дамы разной комплекции, но в основном, конечно, полные. Однако если я не перестану есть каши на завтрак, то обзаведусь животиком, который будет трудно согнать. Конечно, экскурсии предусмотрены пешие, и часто приходится лазать по крутым горкам, но даже такие горки, как в Константиново или в Касимове, не могут сжечь все калории трехразового питания. Представив, как после этого отпуска я приду в офис поправившаяся на десять кило, я содрогнулась и тут же дала себе слово ограничивать рацион. А Родион Петрович, интересно, он бы заметил, что я поправилась? Вряд ли. А вдруг? И тогда я окончательно упаду в его глазах. Нет, больше не ем. Или устроить разгрузочный день? Хотя глупо не есть то, за что заплатил деньги. Но надо быть сильнее этих соображений. Это пусть Капа ест все подряд. Может, пересесть за их столик у них не полный комплект двое за одним столиком, а нас четверо теснится! И отдавать ей свои блюда под предлогом того, что у меня в желудке шарик против переедания. Да, но что тогда подумает старина Хем? Что я его преследую. Нет уж, буду гордо держаться на расстоянии. Кстати, что он поделывает? Ушел, оставив трубку на сиденье. Батюшки, да у нас склероз!