«Я под впечатлением Возьму в качестве темы для медитации. Я знала, что я вся в миссии и в масштабе, но никогда не думала, что сопоставима с произведениями искусства Для будущих поколений это да. Надо собрать весь материал, его много. Издано лишь две книги, но много чего написано, опубликовать надо.
Спасибо тебе большое-пребольшое. Каждое твое слово из любви, я ее чувствую. Скажи, когда ты снова приедешь в Москву? Может, все-таки встретимся когда-то? Я ведь ничего о тебе не знаю, кто ты, чем занимаешься? Ты написала тогда, что гример. Расскажи о себе хоть немного. Так странно, ничего не знаю о том, кто мне так близок»
«Да, я хочу приехать в Москву немного позже. Я уже не гример и пока ничем не занимаюсь. Когда-то в детстве тоже хотела быть артисткой, но даже не знаю какой Петь не умею и не мечтала, а вот в кино, наверное, хотела сняться. А вообще, в детстве я очень любила Аллу Пугачеву.
Помню, как ее ругали, что грубая и вульгарная, скандальная или еще какая. А мне она нравилась. Сильная, смелая, созидательная, справедливая, честная, настоящая. В детстве мне хотелось быть на нее похожей!»
«Мне тоже в детстве хотелось быть похожей на Пугачеву! Ты приезжай! Но только позвони мне заранее, и мы обязательно встретимся!»
Концерт был запланирован на осень, впереди все лето. В это время я как раз переехала в Берлин и обустраивалась на новом месте. А осенью мне неожиданно назначили небольшую процедуру, и поездку пришлось отменить. Возможность побывать на родине появилась лишь весной. Я улетела в свой любимый Омск, а на обратном пути задержалась в Москве на несколько дней. Как и обещала, я написала Марине письмо. Мы созвонились и договорились встретиться в кафе.
Я пришла пораньше, кафе было почти пустым. Ко мне подошла официантка и спросила:
Вас ожидают?
Я немного удивилась, ведь кафе было пустым.
Не знаю, протянула я.
Она улыбнулась и отвела меня в отдельную комнату для чайных церемоний. Спустя несколько минут в дверях появилась Марина.
Привет! она направилась ко мне, и мы обнялись как давние друзья. Она улыбалась, внимательно рассматривая меня.
Почувствовав неловкость, я сказала:
Я часто бываю в Москве, но об этом кафе никогда не слышала.
Неудивительно! О нем вообще мало кто знает. Зато здесь можно спрятаться от всех и встретиться с друзьями.
Понятно, сказала я, и мы замолчали.
Она продолжала внимательно смотреть на меня, и я решилась спросить:
Как твое здоровье? Как сердце?
Она отвела глаза и, глубоко вздохнув, сказала:
Мы с Антоном Буравиным разорвали отношения, совсем недавно. Ты была права, когда говорила о нем. Теперь я сама по себе, ищу команду, с которой больше не придется загоняться.
Услышав это, я оживилась и почувствовала необъяснимую радость:
Как же я рада этой новости! Буквально на днях снова думала о том, что тебе нельзя с ним работать. С самого начала вашего союза у меня было внутреннее сопротивление твоему истязанию. Знаю, ты иначе относишься к этому, но когда продюсер загоняет больного артиста на сцену, это не что иное, как истязание. А Антон только так и делает. Зато теперь точно все будет круто! Ну, может, не сразу, но поддерживаю тебя полностью. Думаю, многие искренне любящие и уважающие тебя люди чувствуют то же самое.
Надеюсь В любом случае сейчас будет непросто Не пойму только, почему я сама не вижу этого сразу или вижу, но ничего не делаю Антон сейчас, как может, компенсирует сорванные концерты. И, конечно, за мой счет. Во всем обвиняя меня с грустью сказала Марина.
Ничего, все пройдет. А если честно, то для Антона это тоже хорошо, просто он пока еще этого не понимает. Но на твоем фоне он умирал как профессионал. Зато зарабатывал и не мог никак определиться, что же для него важнее деньги или творчество, потому и превратился в истязателя. Знала, что так и будет, как только услышала вас вдвоем. Теперь главное, чтобы ты не передумала. У немцев есть такая поговорка:
«Lieber ein Ende mit Schrecken als ein Schrecken ohne Ende»
«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Марина засмеялась:
Я не передумаю! Точно говорю! Спасибо тебе за поддержку.
Мы просидели в кафе еще какое-то время. За окном вечерело. Прощаясь, я достала из сумки аккуратно упакованные брецели, которые специально привезла для нее из Берлина.
С моей комплекцией только бублики и есть, засмеялась она, но я все равно возьму! Люблю пробовать такие штуки.
На завтрак можно все есть! Ты их в духовке подогрей, и будут как свежеиспеченные! сказала я, и мы, крепко обнявшись, попрощались.
Мне хотелось прогуляться, и я решила пройти пешком несколько станций метро. Прохладный воздух гладил мое лицо, успокаивая зашкаливающие от встречи эмоции. Каждое слово, каждая картинка то и дело всплывали внутри в новых образах. Марина, которую я любила и помнила до этого момента, в один миг стала для меня совершенно другим человеком. Совсем не потому, что «звезда» вдруг оказалась доступной. Я никогда не страдала болезнью фанатов и не мечтала с кем-нибудь познакомиться. Но после этой встречи увидела, насколько несвободны эти люди, как они уязвимы. Поняла, что они нуждаются в поддержке и любви больше, чем в обожании, которым мы, зрители, нередко так жестоко обязываем артистов соответствовать нашим ожиданиям. Мне очень сложно передать эти чувства, но помню, как внутри звенела мысль, что она и такие, как она, хрупкие сосуды, которые нужно не раздирать на части, а бережно хранить. Я шла, переваривая свои ощущения и изменения за время этой встречи. Я чувствовала невероятное тепло и душевную близость к этому заново открывшемуся для меня человеку.
Через несколько дней я вернулась в Берлин, и мы долго не виделись, но постоянно находились на связи, в переписке. Как-то она написала мне:
«Ушла от мужа. Уже месяц, как забрала вещи, детей и ушла. И ты знаешь, мне страшно. Он все равно в теме, давно в шоу- бизнесе, и, как бы там ни было, между нами была какая-то важная связь хотя любви давно нет».
«Я понимаю, Мариночка! Но ведь ты хочешь любви, а не просто привычной связи. Ты стала для него чем-то таким большим и необъятным, что он даже любить тебя не может, не умеет. Вы стали несоразмерными Это как в мультике, смотрела
Шрека? Там дракониха полюбила осла. И дело не в том, что осел плохой или дракониха, а в том, что союз невозможен. Может, я не самый подходящий пример подобрала, но мне всегда было жаль девушку-дракона, ведь ей во всем приходилось подстраиваться под мужчину-осла»
«Да, пожалуй, я та самая бедная девушка-дракон или стала ею Мне много всего хочется, очень много, а если с ослиными мерками подходить И даже крылья Как объяснить ослу, что крыльям нужен полет, что обязательно нужно летать, да так, чтоб наращивать мощь. А ему это кажется блажью Чего летать, пошли пешком, и до чего же ты неповоротливая! С точки зрения осла, дракониха сильная и мощная, и у нее бесконечный запас энергии и сил, а это не так, но ему не дано это почувствовать.
Конечно, если сидеть на цепи и не знать, что где-то есть такие же крылатые, настоящие, большие драконы, с огромным размахом крыла, то будешь влюбляться в ос- лов Может быть, где-то есть мужчины-драконы?»
«Ну конечно, есть! И Девушке-дракону нужен Мужчина-дракон! С которым можно летать, с которым не надо казаться меньше, с которым можно заниматься любовью в полете, выпуская огненные кольца. Рядом с Мужчиной-драконом Девушка-дракон миниатюрна и грациозна. Она в своей стихии, они соразмерны! У них общее видение горизонта. Они могут друг друга понять. И летать долго и счастливо!»
«Да А если крыльям летать не дают, то летать начинает сердце. По маршруту дом реанимация. И если нельзя выпускать пламя, оно уходит внутрь, например в легкие, с чем я и слегла сейчас»