Куда идти, непонятно. Она немного побродила по городу, и ей казалась, что вся общественность видела, как она дрыгала ногами, вися на Шурце. Будто все на нее смотрели и смеялись. Не совладала с эмоциями. А прав тот, кто спокоен. Значит, она в чем-то не права? Ну нет! Она отстаивала свое. Шурец принадлежит вернее, принадлежал ей. Перешла ей дорогу Даша. Но еще не все потеряно. Она еще попортит им кровушку.
Надо кому-то выговориться, срочно. Или ее разорвет изнутри.
Кира пошла к подруге Таньке. Та сразу поняла: что-то произошло. Но спрашивать не стала. При всей своей наглости, она была удивительно деликатна в личных вопросах. В душу не лезла. Что расскажут, то и расскажут.
Кира села на диван и закурила. Рассказала, что произошло в кафе. Танька быстро отреагировала:
Сдался он тебе? От него толку, как с козла молока.
Ты знаешь, сколько молока я в этого козла влила? Кормила-поила, одевала
А он тебя просил?
Вместе жили. Я думала, у нас все общее.
А он думал, что твое это общее, а его только его. Ты свою деловую хватку переносишь на личную жизнь. На работе тебе эта хватка помогает, а в личной жизни как-то нелогично получается. Потому что характер у тебя чисто бабский. Кошачий, рассудила Танька.
Да ты психолог!
Да ладно! Что делать теперь будем?
Она претендует на его сердце, а я претендую на ее легкие перекрою ей кислород.
Это как? не поняла Танька.
Мы у их агентства самый крупный клиент. Ну вот. Я всеми путями докажу Игнатовой, что с ними работать не надо. Скажу, что подводят постоянно по срокам. Рекламный блоки не всегда на радио ставят. Креативы дебильные предлагают.
Да она отчеты все время Игнатовой шлет. Там все в порядке.
Ничего! Я буду капать-капать, и накапаю сто грамм, засмеялась Кира.
И чего ты добьешься?
Эта Даша менеджериха. Получает процент от рекламы. Я ее лишу дохода. Им даже на прожитье не хватит. А Шурец привык к хорошему.
И что? Он к тебе вернется?
Может и вернется.
Че в нем бабы находят, не пойму, вздохнула Танька. Еще войну ведут. Пусть она будет владычицей его пропитого сердца. Тебе-то зачем?
Он красивый, с ним приятно по городу пройтись, ответила Кира.
Выставочный экземпляр мужа, что ли?
Девушке неприлично быть одной.
А с таким охламоном прилично? спросила Танька.
Не знаю Может, ты и права. Только порадоваться я им не дам. Не на ту напали.
Дело твое. Но я не советую.
Кира пришла к себе домой. Вспомнила, что ключи от ее малосемейки остались у Шурца. Надо отобрать. Она написала ему по телефону два слова: «верни ключи». Он пообещал принести завтра.
Кира открыла шкаф, и остолбенела. Он был полупустой, там не было мужских вещей. «Сученок, когда ты успел?!» выдохнула Кира. Она увидела на полке шкафа только единственную свернутую красную рубаху, в которой был Шурец в день их знакомства.
Кира со психом схватила эту рубаху, и бросила ее на коврик, где лежал пес. Рубаха ушла в прямом смысле псу под хвост, как их с Шурцом отношения. Пес принюхался к рубахе, зачуяв запах хозяина, и разлегся на ней поудобнее.
Ах ты предатель, проговорила Кира.
У нее наступило состояние, будто бежала-спешила, и врезалась на полном ходу в бетонную стену. Больно ударилась. И только когда закурила сигарету на унитазе, с каждой затяжкой стала осознавать, что произошло. Он ушел. Кира посмотрела на стакан, где одиноко стояла ее зубная щетка. Шурец свою забрал.
Кире надо срочно придумать «подачу» перед общественностью. Историю о том, как она выгнала Шурца. Не наоборот. Надо обернуть фиаско в победу. Действительно, кого она потеряла?
Но истории будут в понедельник. А сегодня данность ее бросили. Надо что-то делать. Кира, наконец, разревелась, опершись на стиральную машинку, которую вместе с Шурцом покупали. «Ладно, только одежду взял, а мог бы и машинку прихватить по пути к счастью», подумала она между слезами. Слезы текли произвольно. Кира их ела. Вернее, пила. Они горько-соленые. Она впервые поняла выражение горькие слезы. От них щиплет глаза. Помаленьку становилось легче. Это как в детстве когда плакала, тоже слизывала с губ слезы, и почему-то успокаивалась. Как будто проглотила собственное горе и переварила его.
На другой день пришел Шурец. Кира как раз выгуливала пса во дворе.
Когда-то Кира с Шурцом подобрали бездомного щенка. Назвали его в честь любимого пива «Жигулевское». Сокращенно Жигуль. Он вымахал до размеров нормального дворового пса с неестественно большими торчащими ушами, и стал занимать собой все пространство квартирки. Кормили Жигуля со своего стола и даже иногда подпаивали одноименным пивом. Тезкой. Шурец дрессировал: «Жигуль, фу!», «Жигуль, взял!». Пес с радостью подчинялся.
Кира протянула руку и потребовала:
Ключи!
Дай я хоть с Жигулем по-человечески попрощаюсь.
Жигуль скакал вокруг Киры, закручивая поводок.
Он не хочет с тобой прощаться.
А ты его спросила? Шурец обнял Жигуля, потрепал его по волосатой морде.
Пес ластился к хозяину. Кира его отбивала:
Жигуль, фу!
Пес был дезориентирован: хозяин, и вдруг «фу». Посмотрел на Киру, и снова стал крутиться вокруг Шурца.
Прости. Так все получилось, сказал Шурец Кире.
Что получилось?
Ну все у нас закрутилось. С Дашей.
Аааа. Ты же теперь стал Александром, Кира презрительно хмыкнула.
Че ты прикалываешься? Я думал, у нас все так Чисто поугарать.
А он-то думал, а оно-то оказалось издевательски протянула Кира.
Да, влюбился, откровенно объявил Шурец. Женюсь.
Где-то я уже это слышала.
Нет, щас стопудово.
А со мной что было?
Ты прикольная
Кира отвернулась, не могла на Шурца смотреть. Это все, что он в ней оценил? После того, что она для него сделала?
У меня ел-пил, а на ней женишься, не удержалась Кира от упрека. Да еще одежду забрал, которую я тебе покупала.
Тебе она зачем? искренне удивился Шурец.
И правда, зачем ей мужские вещи? Не носить же. Или другой мужик придет, будет носить и поминать Шурца?
У тебя у самого-то че есть, трахторист-вводитель?
Она бы больше сказала. Но истерика ничего не изменит. Шурец посмотрел на Киру пристально.
Ты никогда не будешь другой, и у тебя нет шансов, отрезал он.
Кира аж задохнулась от негодования. Он еще будет определять ее шансы какой-то Шурец!
А какая я, по-твоему?
Ты конь с яйцами, доходчиво объяснил Шурец. Ты дышать не даешь.
Иди отсюда к своей белобрысой корове! Кира с силой оттолкнула его.
Я буду жить, как хочу. Я тоже другим не буду.
Шурец пошел от нее по дороге. Жигуль взвизгнул, кинулся было к нему. Кира успела схватить за ошейник. Пес вырвался и побежал за Шурцом, виляя хвостом. У Киры защипало в носу, глаза увлажнились. Все от нее сбегают, даже дворовый пес. Она осталась с поводком, на котором некого водить. Кира отвернулась от уходящего Шурца. И не видела, как тот, ласково погладив Жигуля, отправил его обратно к Кире:
Давай гуляй. Беги к хозяйке
Правильно, она конь с яйцами, трудяга. Все везет на себе. Вспахивает землю, на которой растут травы и сады. Даша, корова, жует эту зелень. Собирает то, что не сеяла. Но с ней Шурец чувствует себя мужиком. А с Кирой простой телегой, которую тянет конь. Кире без телеги плохо, ей надо тянуть какой-то воз. Без этого она страдает. Трудности ее стихия.
Кира пришла с собакой домой. Ее взгляд уткнулся в магнит на холодильнике «Сладкая жизнь фигуру не портит». Они с Шурцом часто по ночам ходили «на поиски еды». Доставали из холодильника варенье или сгущенку, мазали на общий кусок хлеба и кормили друг друга. Неужели это все можно так быстро и бесследно забыть? И разве только это?
Так стало одиноко. Еще этот Жигуль, расстроенный, лег на Шурцову рубаху. Тоску наводит предатель. Да позвонила мама Шурца, неслучившаяся свекровь, надавила на больную мозоль.
Кира, я в шоке! Шурик мне сказал, что собрал вещички.
Собрал, подтвердила Кира. Одну красную рубаху оставил.