Да что ты его слушаешь? взвыла волчица. Устрой ему за все мои беды!
Тёмный шагнул вперёд и из его рук сверкнула молния. Тимофей даже не стал блокировать разряд он сам являлся «аккумулятором» похлеще этого чижика. В нём было столько Силы, что прилетевший удар просто поглотился и лишь немного встряхнул, как выброс адреналина. Колдун редко использовал свою энергию в войне, в основном расходуя её понемногу для исцеления больных, но сейчас, обозлившись на противника за его слова о супруге и малыше, он вытянул вперёд руку, собираясь стереть этого поганца с лица земли. Внезапно он вспомнил Егорушку и слова Ангела о нём Просветлённые считают, что всё закономерно и получаешь ты то, что заслужил. А может быть он, Тимофей, взялся не за своё дело, запретив этой девице нападать на людей? За это к нему и пришёл этот упырь. Из руки появился слабый язык света, чуть лизнул Тёмного в лоб и тот рухнул на траву.
Оборотница вытаращила глаза и, развернувшись, бросилась прочь, в прыжке обратившись в волчицу.
«Стой, щеня, хуже будет!» крикнул ей вслед Колдун и бросил вдогонку энергетическую сеть, прижавшую серую хищницу к земле.
Затем Тимофей подошёл к мужчине и взял за руку. Тот, приходя в себя, пытался отползти от Колдуна.
«Не дёргайся!» рыкнул хозяин и, сосредоточившись, ослабил поверженному незваному гостю сердечную и горловую чакры, чтобы, теперь уже бывший Темный, не мог запасать энергию впрок.
«Вот так, приятель, будешь теперь обычным человеком! Я бы тебя отпустил, но ты на женщину с дитём нападать собрался, а такое не прощаю! Кабы ты меня в тёмном углу подловил, тогда ладно. Кулаками помахались бы да разошлись. А это перебор!».
Противник стонал и, когда Тимофей его отпустил, стал кататься по земле и биться головой.
Колдун побрёл ко второй гостье. Та скалила острые зубы и рычала. Тимофей провёл рукой вдоль ее позвоночника и зверь обратился в человека:
Все, щеня! Конец твоим кульбитам! устало сказал Колдун и убрал в ауре девушки проход к низким, животным уровням. Будешь теперь учиться человеческим манерам. Раз ничего не поняла, значит, жизнь научит!
Сволочь! рыдала та. Сволочь! Я до тебя доберусь и до твоего сосунка!
Ой-ли! покачал головой Тимофей. Теперь ты слабая и глупая, как говорила про людей, и освободив её от силовых пут, Колдун поднялся и ушел за калитку.
В доме ревел младенец. Аксинья тоже хлюпала носом, а старухи суетились пуще прежнего. Тимофей обнял супругу и взял на руки уже спелёнатого малыша, красного от крика:
Ну, чего, наследничек, вот и познакомились! сказал отец, разглядывая своё физическое продолжение. Как назовём-то? обратился он к супруге. До этого имя они не выбирали, полагая, что всему своё время.
Филиппом! выдала Аксинья. Он же твой дар воспримет! пояснила она.
Эва как! улыбнулся Колдун. Ну, привет, Филипп Тимофеевич! Хватит верещать-то, сейчас мамка накормит!
Филипп Тимофеевич, словно услышав, внезапно замолчал и уставился на папашу внимательным взглядом.
Ну, вот! Ты колдун, надо быть терпеливее! взялся воспитывать сына Тимофей и, подойдя к Аксинье, осторожно положил ребёнка ей на руки.
Выйдя из спальни, Колдун рухнул на диван. Краем сознания он наблюдал за двумя согбенными фигурами, бредущими по тёмной дороге в сторону шоссе.
«А может я не прав?» внезапно подумал он: «Может, вправду, не нужно вмешиваться не в чьи дела? Жить себе на иждивении у Мироздания и горя не знать. Ангел же говорил, что и я могу стоит только захотеть. Только кто же будет больных спасать?» задал он себе вопрос: «Тот же Ангел пояснил, что на своём уровне я делаю то, что нужно! Да Бог с ними со всеми!» вздохнул Тимофей: «Плохо ли, хорошо, как уж умею! А эти двое зато скольким людям жизнь не смогут испортить. Если уж я согрешил в этом пусть Боженька меня накажет! Я стерплю, зато других выручу!» глаза у Колдуна стали закрываться, он успел подумать, что этот богатый событиями день умотал его до полной невозможности и провалился в сон.