Ну, Амели, так что бы ты выбрала?
Повтори еще раз, пожалуйста, попросила я.
Если бы я предложил тебе миллион фунтов сейчас или пообещал дать фунт сегодня, завтра удвоить сумму, и на следующий день тоже, и продолжать удваивать каждый день в течение месяца, что бы ты выбрала?
У меня замерло сердце.
Пришли деньги от больницы?
Отец покачал головой, и мои плечи поникли.
Это всего лишь гипотетический вопрос, сказал он.
На минуту я задумалась.
А в месяце тридцать или тридцать один день?
Твой ответ от этого изменится?
Наверное, да, ведь если на тридцатый день сумма превысит пятьсот тысяч, то на следующий день будет больше миллиона.
Папа улыбнулся.
Пусть будет тридцать один.
Тогда я выбираю этот вариант но только если ты пообещаешь не умереть до конца срока, добавила я.
Ты очень умная, Амели, засмеялся отец, потрепав меня по руке. С тобой все будет хорошо.
Возможно, сон это предзнаменование, и отец пытается сказать мне, что я выберусь отсюда.
Я иду в туалет, выцарапываю на стене восьмую отметину. Сегодня суббота, двадцать четвертое августа. У меня замирает сердце: мы здесь уже неделю. И никто за нами не пришел.
Ополаскиваю ложку, которой ела кашу, прохожу шесть шагов к входной двери, останавливаюсь, приседаю, чтобы положить ложку рядом с тремя другими. Но почему-то не могу их найти. Ерзаю на корточках может быть, я не так близко к двери, как мне казалось. Вытягиваю руку, касаюсь косяка, веду пальцами вниз, шарю по полу. Ничего. Но они должны быть здесь, как всегда! Правее тоже ничего. Ложек нет.
Я потрясена. Ложки были здесь вчера, а теперь исчезли но когда?! Их не забирали, когда принесли мне кашу, это абсолютно точно. Я слышала, как тюремщик забрал вчерашний поднос и вышел из комнаты. Если бы он остановился, я бы знала: услышала бы стук пластмассы, когда он положил ложки на поднос. Но посторонних звуков не было, и это может означать только одно: их забрали в другое время.
Испугавшись, неуверенно направляюсь к матрасу, прижимая ложку к груди, и сажусь. Я думала, эта комната моя. Моя вселенная. Но все иначе. Похитители могут войти, когда захотят, например, пока я в туалете или ночью. Могут забрать ложки, наблюдать за мной спящей, подслушивать под дверью туалета. Это знание опустошает.
Меня накрывает желанием сбежать. Отталкиваюсь от пола и, держась за стену, иду к окну. Нашариваю доску, веду по ней руками, нащупываю левый край и ищу дырку от вытащенного гвоздя. Нахожу ее, и вот он следующий гвоздь.
Пытаюсь ухватить его двумя пальцами, но шляпка слишком крепко прибита, не вытащить. Подсунув ноготь под шляпку, пытаюсь ее раскачать. Но ничего не выходит.
Пробую другими ногтями, и к тому времени, когда удается проверить всю доску по периметру, я задыхаюсь, пальцы болят, ногти обломаны. Сдуваю волосы с лица. Без инструмента щит ни за что не оторвать. Становится ясно: если я и выберусь, то только через дверь.
Но что потом? В коридоре тоже кромешная тьма, я это точно знаю, ведь когда ко мне приходят, не видно ни проблеска света. Как ориентироваться в незнакомом пространстве в темноте? Как выйти из дома? Если повернуть в коридоре налево, то можно отыскать дорогу к двери, ведущей в подвал.
А вдруг она заперта? Ну хорошо, пусть она будет открыта, я спущусь по двенадцати каменным ступеням, пройду по коридору к двери, через которую мы попали сюда восемь дней назад, но она, скорее всего, тоже будет заперта.
Где-то в доме есть выход на улицу где-то на первом этаже, где держат меня, возможно справа. Вероятно, главная дверь закрыта, но поблизости может быть ключ или окно, которое я смогу разбить. Просто нужно отыскать путь в темноте.
Но весь дом вряд ли погружен во мрак, и дверь в мою комнату не единственная в коридоре. Должны быть и другие, которые ведут в комнаты с незаколоченными окнами, которые я могла бы открыть или разбить. Оказавшись снаружи, я брошусь искать помощь.
Я все обдумала. Если у меня получится обездвижить похитителя, когда он принесет поднос, я смогу забрать у него очки ночного видения и воспользоваться ими, чтобы пройти по неосвещенному коридору. Но у меня нет никакого оружия, только собственные силы, а чтобы одолеть тюремщика, этого недостаточно.
Как все происходит, когда он приносит мне еду? Закрыв глаза, воспроизвожу в памяти его движения: вот он отпирает дверь, входит, направляется к моему матрасу, ставит поднос на пол, берет предыдущий поднос, возвращается к двери, выходит, запирает ее за собой.
Я распахиваю глаза. Он никогда не медлит, выходя отсюда, никогда не перехватывает поднос по-другому, чтобы держать его только одной рукой, а второй распахнуть створку. А это значит, что, входя в комнату, похититель не запирает за собой дверь, а оставляет ее открытой.
Сердце от волнения колотится. Если все это правда, я действительно могу выбраться.
18
Прошлое
Ну, Амели, что скажешь? спросила Жюстин.
Мы приехали на вечеринку и стояли в огромном холле офиса «Эксклюзива». Я уставилась на потолок атриума, усеянный тысячами крошечных лампочек.
Потрясающе, пробормотала я. Неужели все это действительно принадлежит «Эксклюзиву»? Все здание?
Да вернее, Неду. Впечатляет, правда?
Она взяла меня за руку и повела в сторону главного зала, где небольшими группками стояли гости в красивых платьях и дорогих костюмах, а на заднем плане играла живая музыка.
Пойми меня правильно, для работы это отличное место. Но присутствие публики немного разбавляет убийственную обстановку.
В каком смысле?
Неду трудно противостоять. Он может уволить тебя без всякой причины. Как случилось на днях с Сэм. Он заставил ее уйти раз, и все. Жюстин щелкнула пальцами. Она не сказала ни слова, просто собрала вещи и ушла.
Он на такое способен?
Подруга пожала плечами.
Нед Хоторп делает все, что ему заблагорассудится.
Глаза разбегались. Из боковой двери справа то и дело выскакивали элегантные официанты и обходили гостей с подносами шампанского и канапе. Вдоль задней стены установили демонстрационные кухни.
Великолепно, заметила я. Это правда все ты организовала?
Мне помогали.
Мы прошли мимо столика с блюдами, на которых высились горки икры.
Сколько еды! поразилась я.
Здесь представлены все кухни мира, которые только приходят на ум, объяснила Жюстин. Итальянская, французская, малазийская, американская. Любую назови наверняка найдется.
А где Лина и Кэролайн? Они же вроде сказали, что собираются перекусить
Кажется, вон там. Жюстин наклонилась ближе ко мне, и я учуяла отчетливый аромат ее духов с нотками розы. Смотри, а вот и босс.
Я бросила взгляд туда, куда она показывала, и увидела темноволосого мужчину, пробивающегося сквозь толпу в компании еще двоих, один из которых был в темном костюме. На голову ниже спутников, Нед Хоторп двигался легко, ему явно было комфортно в собственном теле. Я смотрела, как они подходят к столику в углу. Нед и один из его приятелей сели, а второй остался стоять рядом.
Кто это с Недом? спросила я.
Его лучший друг, Мэтт Алджерсон. Он наследник вместе с сестрой всего состояния Алджерсонов, сказала Жюстин. Мне нравится его рубашка, подходит к моему платью.
Нет, я про второго мужчину, в черном костюме.
А, так это Хантер. Телохранитель Неда.
Телохранитель? У Неда есть телохранитель?
Так мы его прозвали, засмеялась Жюстин. Он его охранник и водитель.
С секунду я рассматривала незнакомца. Хантер был не так красив, как Мэтт Алджерсон или даже Нед Хоторп, но было в нем что-то, отчего он казался мне невероятно привлекательным.
Симпатичный, пробормотала я.
Ага. Жюстин схватила меня за руку. Пошли, познакомлю тебя с Недом.
Нет! в ужасе отказалась я. Нельзя его беспокоить.
Еще как можно.