С тех пор мы подружились. Она стала мне сестрой, которой у меня никогда не было, я бы сделала для нее что угодно.
Отряхнув муку с ладоней, я вышла в коридор.
Ужин почти готов, начала я, но осеклась: Кэролайн была не одна.
С ней пришли Лина Мелькуте красивая литовка, которую я видела в тот самый день в кафе с Кэролайн, потом мы встречались несколько раз и еще одна женщина, стоявшая ко мне спиной. Они повернулись на мой голос, Лина подошла и расцеловала меня в щеки.
Амели, это Жюстин Элан, она работает со мной в «Эксклюзиве».
Жюстин улыбнулась, и я сразу ощутила в ней родственную душу.
Лина мне о тебе рассказывала! воскликнула я, направляясь к ней. Ты тоже наполовину француженка, как я.
Да, моя мать из Франции, ответила Жюстин, обнимая меня. Et maintenant, nous allons pouvoir parler français ensemble[1].
Ça me manque de ne plus parler français[2], призналась я, потому что ни слова не сказала на французском с тех пор, как умер папа.
Да, Лина об этом упоминала, ответила Жюстин по-английски. Не переживай. Если хочешь, будем встречаться каждую неделю и болтать.
И сможете говорить такое, чего мы с Кэролайн не поймем! засмеялась Лина, ткнув меня в бок.
Я пригласила Лину и Жюстин на ужин. Если еды не хватит, можем заказать доставку, ловя мой взгляд, предложила Кэролайн и повесила их пальто на крючки у двери.
Еды навалом, я приготовила говядину по-бургундски.
Идеально! захлопала в ладони Жюстин и достала из сумки бутылку. Я как раз захватила вино. Выпьешь с нами, Амели? Это бордо, с моей родины.
Пришлось извиниться.
Боюсь, я не пью. Я чувствовала себя ужасно неискушенной, но из-за папиного пристрастия к виски относилась к алкоголю настороженно.
Займусь напитками, сказала Кэролайн и исчезла в кухне, бросив через плечо: Заодно проверю ужин. Пахнет чудесно!
Я принесу штопор и бокалы, предложила Лина.
Я последовала за француженкой в гостиную и уселась в кресло. Так трогательно, что Лина познакомила меня с Жюстин после того, как я пожаловалась, будто скучаю по разговорам на французском. Я бросила на нее взгляд: темные длинные волосы, темные глаза, матовая кожа она была немного похожа на меня.
Итак, Амели, расскажи о себе, попросила Жюстин, устраиваясь напротив. Лина и Кэролайн говорили, что ты приехала в Лондон после смерти отца и теперь работаешь у Кэролайн. А что еще?
Я учусь. Хочу поступить в колледж, изучать право.
Так ты поэтому приехала? А дома учиться не могла?
Нет. После того как умер папа, мне пришлось уехать. Дом мы просто снимали. Остаться было нельзя, вот я и поехала в Лондон.
А почему ты сразу не поступила? поинтересовалась вошедшая в гостиную Лина со штопором и четырьмя бокалами. Она поставила бокалы на столик и уселась на большой угловой диван.
Я покраснела.
У меня не было денег. Папа болел Я отвела взгляд. На миг повеяло запахом нашего старого дома, смесью табака и виски. Для него это было непросто.
Как и для тебя, мягко заметила Жюстин.
Я кивнула, она потянулась ко мне и сжала мою руку.
Давай лучше о чем-нибудь другом. Твоя очередь спрашивать.
Почему ты уехала из Франции?
Потому что Британия часть меня, я хотела пожить здесь хотя бы год. Но после устроилась работать в журнал «Эксклюзив», и мне так понравилось, что я не представляю, как вернуться во Францию. Она драматично помахала рукой в воздухе. Лондон полон соблазнов.
Я засмеялась.
Ты тоже бухгалтер, как Лина?
Лина и Жюстин переглянулись и расхохотались.
Извини, с улыбкой сказала Жюстин. Мы не над твоим вопросом смеемся. Просто у меня с математикой туго. Мы с Линой в прошлом году жили вместе, и я даже не могла разделить наши счета! Я редактор отдела, беру интервью у знаменитостей. Все веселье в том, чтобы убедить их дать это интервью.
Наверное, интересно.
Да, мне нравится.
Уж на Неда Хоторпа работать определенно интересно, заявила Лина.
Нас прервала Кэролайн, которая принесла тарелки и столовые приборы.
Дай мне, подскочила я. Это же мои обязанности!
Нет, сиди. Сегодня я тебя обслужу.
Мы переместились за стол, и Кэролайн настояла, что сама вернется на кухню за приготовленным мной ужином.
Кэролайн! воскликнула Жюстин, когда та снова вошла в гостиную. Я предложила Амели встречаться раз в неделю вдвоем, чтобы разговаривать по-французски. Как насчет четверга, когда я заканчиваю работу?
Тебе подходит? уточнила я.
Конечно. Кэролайн отбросила с лица темные волосы. Идея отличная.
Жюстин склонилась ко мне и обняла, а я подумала, что моя жизнь уже лучше и быть не может.
11
Настоящее
Я открываю глаза, быстро моргаю все не могу привыкнуть, что нет никакой разницы, открыты они или закрыты. Потом слышу его: щелчок ключа в замке.
Входит тюремщик, я поворачиваюсь на звук. Позади него тьма другая: не совсем черная, скорее густо-серая. Ищу взглядом малейший проблеск света, но ничего не вижу.
По тому, как он входит в комнату, по его запаху похожему на аромат свежей травы, но с примесью чего-то еще, может, цитруса я думаю, что это тот же мужчина, который приходил вчера. Слышу, как он ставит поднос рядом со мной на пол, и приподнимаюсь на локтях.
Можно мне одеяло, пожалуйста?
Ответа нет. Только шорох, когда он забирает вчерашний поднос.
Пожалуйста Я мерзну.
Ни звука, только дверь закрывается и щелкает замок.
Снова опускаюсь на матрас. Тюремщику не догадаться, зачем мне одеяло, тут ведь не холодно. Но я заледенела внутри; так хочется утешения, закутаться во что-то теплое. Почему он не произносит ни слова, почему они все еще держат меня в кромешной тьме и безмолвии? Разочарование давит, хочется вопить и кричать.
Спокойно, шепчу я.
Вытягиваю левую руку, ищу поднос. Нахожу миску, окунаю в нее палец, облизываю. Овсянка. Начался день третий. Понедельник, девятнадцатое августа.
Снизу доносится шум. Отодвигаю поднос в сторону, а матрас от стены и припадаю головой к углу, чтобы послушать. Орет Нед что-то насчет туалета. Раздается резкий ответ, а потом вскрик Хоторпа. Возможно, у него там нет туалета, как у меня, только ведро.
Он что-то бормочет, но я не хочу слушать и снова задвигаю матрас в угол, отгораживаясь от звуков. Начинаю есть, механически отправляя кашу, ложку за ложкой, в рот, затем вспоминаю о найденном вчера пакетике сахара. Ощупываю поднос, нахожу его и добавляю в миску. Еще есть банан.
Продолжаю есть овсянку и думаю о родителях Неда. Каково им будет узнать, что он пропал, похищен? Появится ли во всех заголовках новость об исчезновении их сына? Станет ли красоваться его привлекательная надменная физиономия на экранах по всему миру? Или Джетро Хоторп держит все в тайне от полиции по крайней мере, пока?
Заканчиваю с едой и снова отправляюсь в туалет. На миг между тем, как я запираю дверь и зажигается свет, меня охватывает паника подсознательный страх, что лампочка не зажжется, дверь не откроется и я застряну в крошечной темной комнатушке. Но свет сначала мигает, потом спокойно загорается, и я успокаиваюсь.
Воспользовавшись унитазом, я снимаю пижаму, моюсь, снова одеваюсь. Выдавливаю пасту на щетку, и вдруг меня озаряет мысль: интересно, чему придет конец раньше пасте или моей жизни?
Выйдя из туалета, принимаюсь ходить кругами по комнате. Пытаюсь петь колыбельную из детства, но французские слова напоминают обо всем, что я потеряла, поэтому я начинаю считать шаги. На триста седьмом слышу скрежет ключа в замке.
Падаю на колени и с колотящимся сердцем заползаю на матрас. Впервые ко мне приходят среди дня, между двумя трапезами. Дверь открывается как-то резко, мужчина торопливо пересекает комнату и идет ко мне. Уверена, приходит один и тот же человек, его окутывает прежний свежий запах, но что-то изменилось. Что же? Чувствую, как он нависает надо мной, и рефлекторно изо всех сил вжимаюсь в свой угол.